Михаил Бычков - Третье правило диверсанта

Резал!

Резал!

Резал!

Резал!

Резал!

Андрей не прекращал кричать…

И вдруг замолчал.

Я испугался, что это конец и стал бить ножом ещё яростнее.

Удар, удар, удар, удар, ещё удар!

Я бил не останавливаясь. И не успокоился до тех пор, пока Монах не столкнул меня ногой с обездвижившей поверженной туши зверя.

Упав на землю лицом в грязь, очухался и всё равно встав на ноги, не удержался и напоследок вонзил нож между рёбер уже дохлой кошки. Из глубокой раны вышел струёй последний воздух из лёгких. В лицо вылетели брызги искрошенной в лоскуты мякоти.

— Остынь! Всё! — Крикнул Монах. Его лицо и шею, и грудь заливала кровь. Он, так же как и я тяжело дышал. — Помоги. — Сказал он.

Только сейчас я понял, что если Андрей жив, то ему под неподъёмным трупом очень не сладко. С третьей попытки мы смогли опрокинуть кошку, наполовину освободив Андрея. Перехватив его поперёк туловища с трудом, но всё-таки вытащили из-под зверя.

Он был бледен, и казалось мёртв. Его правая рука выглядела жутко. Мышцы выше кисти выворочены наружу, измочалены клыками, обе плечевые кости торчали наружу, из раны короткими волнами выплёскивалась кровь.

Монах сообразил первым — одним движением расстегнул и высвободил поясной ремень, вставил конец портупеи в пряжку, наложил петлю на плечо выше перелома и затянул её до предела, продев язычки замка в прорубленные отверстия. Я отрешённо смотрел на происходящее.

— Хватит тупить Лёха! Аптечку! — Крикнул он.

— Быстро!

Я запутался в лямках рюкзака, но наконец, скинул его и совершенно потерявшись в содержимом, принялся хвататься за всё подряд, пока ярко оранжевая пластмассовая коробочка аптечки сама не подвернулась под руку.

Протянул её Монаху.

Он умело поставил укол промидола из шприц-тюбика. Из собственной сумки он достал бинт упаковку ваты и пузырёк с жёлтой антисептической присыпкой, и мрачно зыркнув на меня всё стой же злобой крикнул:

— Ну что ты как тюфяк, в самом деле. Доставай шомпола для шины!

Шомпол из своего автомата достал без проблем. У Андрея после нападения кошки его слегка извело, и я надорвал ноготь, пока не извлёк его из подствольных гнёзд.

— Ты скоро! — Опять крикнул Монах. Он колдовал над открытым переломом, пытаясь вставить кости на место. — Помоги!

Я приложил оба шомпола к плечу с тыльной стороны перелома, а Монах щедро обработал рану порошком, положил ватный тампон, моментально промокший кровью, и принялся плотно мотать бинт, накладывая тугую повязку (Андрей слабо постанывал в беспамятстве), одного рулона бинта не хватило, и он достал другой. В считаные минуты мы управились. Я понимал, что спасти кисть руки вряд ли, удастся. Да и вообще жизнь Андрея теперь находилась в подвешенном состоянии. Его единственный шанс это как можно быстрее попасть в бункер «Водоканала». Там в бомбоубежище в медицинском отсеке есть так теперь необходимые антибиотики и инструменты для операции. Скорее всего, без ампутации не обойтись.

Я вопрошающе посмотрел на Монаха. Он безнадёжно покачал головой.

Дьявол!

— Нужно ускориться, в бомбоубежище можно будет его спасти. — Сказал я, прекрасно понимая, насколько безумно звучали мои слова.

Мало того что Андрей весил килограммов сто двадцать и если он не сможет идти сам нам с Монахом его ни за что не дотащить. Кроме того тринадцать человек наёмников представляли почти непреодолимое препятствие в нашем нынешнем положении. Тринадцать прекрасно обученных и не менее прекрасно вооруженных человек, против троих! Это с самого начала выглядело авантюрой. А теперь мы лишились, наверное, самого эффективного бойца. Что нам оставалось делать? Вернуться назад в оборудованный Монахом подвал, оставить там Андрея, а после найти кого-нибудь из братьев по клану и уже после продвигаться к «Водоканалу»? На это уйдёт несколько дней, за такой промежуток времени у Андрея разовьется заражение крови, и если даже мы справимся со всеми затруднениями и успеем вернуться с мощным антибиотиком — Андрей мертвец. Это всё равно, что бросить его прямо здесь на корм трупоедам.

Монах понимал это и без моих подсказок. Уверен, он успел в ещё более короткое время просчитать ситуацию и гораздо доскональнее продумать мелочи, поэтому говорить что-то кроме того что я уже сказал, не имело смысла. Он согласно со мной кивнул головой и коротко сказал:

— Ты прав. Давай перенесём его отсюда.

Он взял его сумку я автомат, после подхватили тяжелое безвольное тело подмышки и в несколько приёмов перетащили под укрытие проступающих вдалеке из тумана развалин.

Поваленные железобетонные плиты, расположенные полукругом под которыми мы остановились, походили на массивные надолбы против бронетехники и представляли надёжную защиту практически от любой напасти. Пожалуй, кроме дождя ветра и нечаянного солнца, что могло проступить в любую минуту из-за туч и вдарить с такой силой, будто и не заходило никогда.

— Хорошо, что это была пума, — тяжело пыхтя от натуги, сказал Монах, пристраивая Андрея спиной к стене.

— Почему? — Выравнивая дыхание, спросил я.

— Львы охотятся группой.

Да уж нечего сказать.

Монах вышел проследить путь продвижения наёмников и заодно узнать, насколько велик между нашими группами отрыв. Обещал вернуться через час максимум полтора и уже отсутствовал больше двух. Я начал волноваться, хотя и понимал, что его задержка обоснована. Не стал бы он впустую тратить время на любование видами и самосозерцание. Если он не укладывался в отведённые им же временные рамки, значит, так было нужно. Я сидел и терпеливо ждал.

Сначала я проверил оружие Андрея. Автомат за исключением изведённого как я сумел убедиться раньше шомпола для чистки ствола и небольших скорее этетических повреждений приклада — трещины и нескольких глубоких царапин, был в полном порядке. Винторез пострадал серьёзнее. Механизм действовал безотказно, а вот оптика разлетелась вдребезги.

Досадно!

Лично я очень рассчитывал на возможность истребления противника на дистанции и при том беззвучно. Теперь это было затруднительно. Без надёжной оптики винторез для этих целей практически бесполезен, если нет достаточного опыта работы с ним.

Ладно. Разберёмся.

Монах всё не возвращался.

Время близилось к полдню. Я решил заняться приготовлением ужина.

Заблаговременно срезанный с позвоночника пумы кусок мяса бросил в оставленный Монахом котелок залил водой и поставил на огонь. Моей походной горелки для этих целей, конечно, не хватило, я разжёг небольшой костерок, из обломков мебели найденных в одной из квартир стоящего рядом дома.

Удалятся далеко, я не рисковал, к тому же дохлую кошку уже вовсю облепили крысы. Скоро появятся и другие падальщики гораздо крупнее и агрессивнее. Зная повадки, этих тварей я знал, что пока от кошки не останется ничего кроме костей они не рискнут даже близко подойти к месту, излучающему запах человека, на это может отважиться только сильный и безумно проголодавшийся зверь, как и случилось в нашем случае.