Иванов Александрович - Слово дракона.

– Хорошо, – кивнул я. – Она точно поправится?

– Вам бы тоже не помешал отдых, сир, – сказал Мартин.

В ответ я упрямо покачал головой:

– Эйвилин поправится? – в третий раз настойчиво спросил я.

Мартин страдальчески поднял лицо к потолку. Кажется, впервые на моей памяти всегда вежливому и спокойному, как скала, магу, захотелось крепко выругаться.

– Агх! – шумно выдохнул магистр, но сдержался. Вот что значит хорошее воспитание. – Если вы не против, сир, то я пойду. Время позднее. С ней все будет в порядке! – добавил он на всякий случай, видя, что я хочу ему что-то сказать.

– Доброй ночи, магистр.

– Хотелось бы мне пожелать вам того же, сир, – укоризненно покачал головой маг, – но вы вряд ли внемлите моему совету.

Некоторое время после ухода Мартина я просто молча сидел на постели Эйвилин, сжав левую ладонь девушки. Слова мага немного успокоили бушевавшую во мне бурю страха, ярости и злости, но заставить себя отойти от нее хоть на шаг я просто не мог.

Не знаю, сколько я так просидел. Наконец усталость начала брать свое, мои мысли стали путаться, веки налились свинцом. С сожалением отпустив руку девушки, я устроился в кресле рядом с постелью и задремал, положив на колени ножны с Химерой.

– Как тебе удалось спастись?

– Я не знаю. Меня ранило, когда мы пытались бежать вплавь через озеро. Наверное, меня спас один из Тигров, что плыл со мной. Очнулась я в небольшой роще у подножья Гномьих гор, неподалеку от Соленого озера. Не знаю, сколько я была без сознания и куда делись мои спутники. Рядом никого не было. Возможно, Тигры ушли за помощью и нарвались на патруль мятежных Домов. Или они просто решили, что я умерла, и ушли. Сперва я хотела самостоятельно добираться до Иллириена. В землях Восходящего солнца наткнулась на разграбленную и сожженную резиденцию одного из Младших домов. Некоторое время пряталась в ней. Затем туда нагрянул один из патрулей Серебряной лилии. Я думала, что они ищут меня, а они просто решили остановиться на ночлег. Из их разговора я узнала, что в империи война, а мама и отец убиты. – Эйвилин зло сжала кулаки и замолчала.

– Что было потом? – осторожно спросил я.

– Меня заметили, и мне пришлось их всех убить, – немного помедлив, ответила она, пряча взгляд.

– Это не твоя вина, – успокаивающе проговорил я. – Ты просто защищалась.

– Просто защищалась?! – дернулась словно от боли Эйвилин. – Ты не понимаешь. Я разорвала их магией на куски. То, что меня заметили, просто оправдание. Я хотела их убить! Каждый их крик боли был для меня словно музыка.

– Ты была напугана и измучена, а тут еще новость о гибели родителей. Вряд ли любой другой маг на твоем месте смог бы сдержаться. Да и не маг – тоже.

– Но это была я!

– Оставь это нелепое самокопание. – Я обнял девушку. – Ты спаслась и это главное. Думаешь, те патрульные тебя бы пощадили?

Некоторое время Эйвилин робко пыталась вырваться из моих объятий, но вскоре успокоилась и затихла.

– Ты знаешь подробности гибели моих родителей? – тихо спросила она.

– Все, что мне известно, – это то, что войска Совета Пяти штурмом взяли императорский дворец.

– Совет Пяти? – недоуменно подняла бровь Эйвилин.

– Так себя называют Высокие лорды пяти Старших домов, поднявших мятеж.

– У Соленого озера на нас напали: Белый единорог и Серебряная лилия. Кто еще?

– Ночная рысь, Ранняя листва и Пурпурный лотос, – пополнил я список девушки. – В Иллириене было настоящее сражение, город сильно пострадал. Точно о судьбе твоих родителей мне ничего не известно. Много слухов о смерти твоего отца, но ни подтвердить, ни опровергнуть их я не могу. Возможно, твои родители еще живы.

– Надежда – глупое чувство, – понурила голову Эйвилин.

Мои губы сами сложились в усмешку:

– Я сказал те же слова, узнав о твоей возможной гибели. Но вот ты. Сидишь предо мной. Не отчаивайся раньше времени и никогда не сдавайся!

Страх опять подкрадывался к ней тягучим, сводящим с сума болотом. Не в силах терпеть эту пытку, она вскрикнула и побежала. Прочь, в ночь, в пустоту, как можно дальше отсюда. Ничего не в силах разобрать в кромешной темноте, она на ощупь пробиралась по лесу. А страх догонял, тянулся к ней бесплотными щупальцами, стремясь окутать, опутать и растворить в себе…

Эйвилин проснулась в холодном поту, едва сдержав крик. "Это сон. Просто плохой сон", – прошептала она, приходя в себя и оглядываясь. В последнее время ее часто мучали ночные кошмары, как когда-то давно, после того, почти позабытого, случая в детстве.

Несмотря на крайне натянутые отношения со старшим сыном Артисом и откровенную неприязнь к его жене Весмине, свою внучку Элберт VI любил. До его трагической гибели Эйвилин, по меньшей мере, один из месяцев в году проводила с дедушкой.

Элберт VI оставил о себе противоречивую память. Одни вспоминали о его правлении со страхом, другие – с восхищением называли годы его правления временем величайшего расцвета империи. Вступив на трон в весьма зрелом возрасте, Элберт VI более века стоял во главе империи. Именно он начал планомерное наступление на слишком уж разросшиеся привилегии Старших домов. Реформатором назвали его одни, нарушителем устоев – другие, но Эйвилин запомнила дедушку просто уставшим эльфом с грустными глазами и теплой улыбкой. За величие и расцвет империи император сполна заплатил собственным семейным счастьем. Первая, нежно любимая, жена, с которой он прожил добрую половину жизни, тихо угасла устав бороться со страшным приговором целителей – бесплодие. Вторую жену предали смерти за измену всего через год после свадьбы. Наконец, был третий брак в достаточно почтенном даже для эльфов возрасте. Третья жена, которая годилась ему по возрасту даже не в дочери, а во внучки, наконец-то подарила Элберту VI долгожданных сыновей, сначала одного, а затем и второго. Но Элберт VI уже слишком давно был императором, чтобы стать хорошим семьянином. Не выдержав последовавшей за рождением наследников, холодной отстраненности императора, молодая императрица покончила с собой.

Затем ссора со старшим сыном и лишение его прав на трон. Они были слишком похожи – отец и сын, – но по-разному смотрели на многие вещи. И были слишком горды и упрямы, чтобы прийти к согласию.

Никто так и не узнал, как охрана умудрилась потерять внучку императора, возвращавшуюся из столицы к родителям. Искала ее тогда целая армия во главе с лучшими магами, и нашли только через два дня: голодную, заплаканную, совершенно не помнившую событий последних дней, но целую и невредимую. Эйвилин до сих пор помнила слезы в глазах матери.

(доработать!)

Несмотря на очередной кошмар, Эйвилин почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Первые три дня она провела в постели, практически не вставая. Все это время Леклис неотлучно был рядом с ней, превратившись в заботливую сиделку. Он даже спал здесь, устроившись в большом кресле. Увидь это кто-то посторонний, то не поверил бы собственным глазам: сколько тепла и заботы было в том, кого часто называют суровым и нередко жестоким.