Григорий Крячко - ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА

Не тут-то было. Видать, у армейского командования Войск Коалиции, расхлебывавшего кашу с Зоной и ее обитателями, был острый, большой, наболевший зуб на бродяг — нелегалов, периодически расстреливавших военные патрули или нарушавших Периметр. Теперь пилот вертолета не намеревался успокаиваться, пока не смешает часть бывшего госпиталя с землей. Кассеты НУРСов, установленные под пилонами подвески, плевались вспышками огня, а реактивные снаряды били по развалинам, поднимая столбы огня, дыма, каменной крошки и обломков кирпича. Монолитовцам, конечно, досталось крепко. Шрам, прислушиваясь к канонаде и еле-еле удерживаясь на ногах от сотрясения пола, вообще сомневался, выжил ли кто-то из них.

В самом начале обстрела в коридор, где прятался наемник, влетел в облаке поднятой пыли и дыма один из вражеских бойцов. Он чудом уцелел в начавшемся светопреставлении, умудрился сбежать, и искал спасения в импровизированном убежище, но ему фатально не повезло нарваться на Шрама, желавшего выжить не менее, чем он сам. Монолитовец упал, прошитый очередью из «Грозы». Наемник лично ничего не имел против этого бедняги, просто сейчас ему повезло больше…

Похоже, что вертолет уже расстрелял все свои ракеты и снаряды (или приберег стратегический резерв на самый экстренный случай). Во всяком случае, канонада и взрывы прекратились, слышался теперь только тяжкий грохот, с которым обваливались изувеченные остатки стен, да шорох осыпавшихся обломков. Лопотанье вертолетного винта, однако, не удалялось — вертолет не удовольствовался разрушениями, разыскивая уцелевших. Шраму эта ситуация порядком давила на нервы: следовало спешить, а задержка была вовсе ни к чему.

Он уже совсем было собрался продолжить путь перебежками от укрытия к укрытию, не давая пилоту прицелиться, как недалеко раздался свист, шипение, а позже — не очень сильный взрыв. Рация, перехватывавшая переговоры пилота с его начальством, вдруг разразилась каскадом ужасных ругательств, из которых следовало, что вертолет оказался подбит чем-то наподобие ПТРК. Стрелял, судя по всему, кто-то из бойцов «Монолита», так как у людей Лебедева ничего подобного в арсенале не имелось, насколько помнил Шрам.

Рокот двигателей вертолета вдруг надорвался, на мгновение затих, а потом перешел в оглушительный вой и визг — пошла в разнос турбина. Наемник, прятавшийся в боковом коридоре, не мог видеть, как грозная боевая машина, у которой вместо борта теперь зияло полыхающее уродливое отверстие, закрутилась вокруг своей оси, потеряла управление, клюнула носом и стремительно пошла вниз. Пилот, судя по его отчаянным воплям в эфире, остался (на свою беду) жив и еще пытался что-то сделать и спастись, но неумолимая сила гравитации брала свое. Вертолет, уже разваливаясь на куски и весь в огне, пронесся над госпиталем. Он врезался в землю где-то в чаще леса. Земля содрогнулась от взрыва, вверх поднялся гриб подсвеченного огнем черного дыма. Скоро все затихло.

Тишина настолько оглушила Шрама, что он ненароком подумал о контузии, однако он остался невредим в этом аду. Лебедев тоже заметил, как был сбит вертолет, но так, как в среднем секторе госпиталя из врагов не осталось никого живого — в принципе, и самого блока как такового, ибо груда обломков кирпича и камня строением уже считаться не может — то продвижение отряда вперед почти не встречало помех. Разве что преодоление завалов, подчас весьма опасных окончательным обрушением держащихся «на честном слове» кусков стен перекрытий.

Именно такой кусок бетонной панели, висящий на прутьях арматуры, устроил Шраму в итоге ловушку. Когда отряд пробирался в третий, последний сектор госпиталя, наемник и еще один чистонебовец пролезли в узкую щель — то, что осталось от коридора — а потом плита, терпению которой пришел конец, с тяжким гулом просела следом за ними, и проход перестал существовать. Схлопнулся, как мышеловка.

«Монолит» был тут, конечно, не при чем, ибо такую западню не могли подстроить даже самые прозорливые и коварные враги. Тут уж виноват оказался сам Лебедев. Не зная броду не суйся в воду, или хотя бы подопри чем-то болтающуюся на проволоках плиту. Хорошо, что еще хоть никого не придавило: раненого так или иначе пришлось бы неизбежно добивать.

— Идите дальше, мы сейчас будем взрывать завал! — донесся до Шрама голос Лебедева.

Но не успели наемник и его невольный товарищ дойти даже до середины центрального коридора, больше похожего на зал, как монолитовцы, видимо, заметившие возникшую у противника проблему, решили сразу же использовать ее в своих целях. Судьба сама преподносила им подарок!

Но одного боевики «Монолита» не учли. Если костюм «Чистого неба» больше подразумевал минимальное стеснение движений владельца и повышенную защиту от разных аномальных воздействий, то трофейная броня Шрама от пуль и осколков уберегала не в пример лучше. Пробравшиеся по коридору двое людей Лебедева оказались застигнуты врасплох внезапной атакой, скоро одна из выпущенных по ним пуль раздробила колено чистонебовцу. Он упал на гору каменной крошки с диким воплем, а Шрам, тоже сбитый с ног попаданиями в грудь и живот, успел откатиться под защиту кусков бетонных балок. Помочь своему товарищу он не мог. Впрочем, долго раненый все равно не мучился: раздалась длинная пулеметная очередь, тело боевика задергалось от попадания крупнокалиберных пуль.

Наемник еще дальше отполз за обломки, да вдобавок еще придвинул к себе небольшой кусок кирпичной стенки, заслоняясь им. Враги не заставили себя ждать. Гранаты они применять не решались из опасения обрушить растрескавшиеся колонны, держащие на себе вес арок и коридоров второго этажа и похоронить себя заодно, и потому лезли в атаку живой силой.

Шрам яростно отстреливался. Патронов к «Грозе» у него хватало, а мощности ее вполне хватало, чтобы пробивать шлемы противников. В тело стрелять не представляло смысла — броня все равно выдержит, по рукам в круговерти боя попасть проблемно. В голову же самое то! Перед завалом, где скрывался оборонявшийся наемник, уже валялось три трупа, а устрашенные монолитовцы временно отступили для перегруппировки сил.

Во рту было горячо и солоно от крови. Угодившая в грудь пуля хоть не смогла пробить бронезащиту, но минимум одно ребро уже сломалось. Тело при каждом движении простреливала острая боль. Шрам с содроганием думал о перспективе спешно вылазить из своего укрытия, куда-то бежать или прыгать, но уже не совсем человеческий организм по-своему реагировал на повреждения, постепенно отключая нервные центры.

Земля слегка затряслась, послышалось натужное гудение сервоприводов и гидравлики. Шрам вдруг увидел, как прямо на него движется здоровенный кусок бетонной плиты тонны две весом. То, что вряд-ли смогли сдвинуть даже полтора десятка человек, три монолитовца в экзоскелетах просто подняли в воздух и, закрываясь этим щитом, медленно пошли вперед, намереваясь заложить импровизированную амбразуру наемника, а потом расстрелять его через щели.