Михаил Кисличкин - Дипломат поневоле.(СИ)

– Ты чем слушал? – резко перебил его Липатов, быстро отставивший в официальной обстановке дружелюбно-товарищеский тон, с которым он разговаривал с Ильей наедине. – Вам, товарищ лейтенант, сказано было – выполнять представительские функции. Или, тебе, личному другу рода Иллор и, скажем так, сердечному другу одной нашей синекожей аристократки, непонятно, какие у тебя могут быть функции при посольстве или еще где? И каким именно способом ты, красавчик мой, сможешь улучшать отношения с альваланскими аристократками на благо Российской Федерации, если родина прикажет? Я тебе потом объясню, если сам не догадаешься...

– Липатов притворно вздохнул, и продолжил более спокойно. – У нас нет никаких контактов с восставшими. У нас нет собственных, приватных контактов и с Высокими. Так получилось, что контроль над зондами и аппаратурой не в наших руках. Мы не знаем точно, с кем и о чем поведем разговор, я лишь предполагаю, что у дипломатов будут свои инструкции на случай любого развития событий. Но, если у экспедиции будут контакты с Высокими, то мы все будем там очень кстати. Мы воевали с ними в одном строю, в том числе против восставших. Мы, смею думать, заслужили некоторое уважение. Альваланские Высокие думают, прежде всего, понятиями чести, рода и семьи, а не государства, для них страна – это величина абстрактная. У них каждый аристократ – прежде всего воин и представитель рода. Мы для них – русские из рода русских, те, кто показал себя бойцами, с кем они ходили в одну атаку, поэтому, что может быть естественнее, чем наше присутствие рядом с дипломатами? Которые по их понятиям даже не солдаты – а значит существа все же второстепенные. Особенно для тех, кто по своему менталитету с рождения привык делить всех на воинов и рабов. Наше присутствие может дать достаточное преимущество на переговорах, чтобы взять нас, а не лишний десяток головорезов. Я ответил на вопрос?

– А если мы будем говорить с восставшими? – тихо спросил со своего места Борис.

– Посмотрим по обстоятельствам – пожал плечами подполковник. – Вряд ли они на нас в такой уж обиде. В конце-концов, тогда, на Элии, они напали первые. В крайнем случае, наше присутствие на борту можно и не афишировать. Вас, повторяю, никто с орбиты в бой бросать не будет. В тот раз вы были пешкой, живым, так сказать тестом на боеспособность и противовоздушную оборону неведомого противника. Сейчас ваша ценность сильно подросла. Да и вообще – мы летим не воевать, а разговаривать. России позарез нужен союзник на Альвале.

– Не хотелось бы выглядеть трусом, но не могу не задать один вопрос – задумчиво сказал Павел, один из тех бойцов кто был ранен на Элии во втором бою и лишь недавно вышел из госпиталя. – Я так понимаю, мы уже мобилизованы, приказ получен и назад хода нет? О возможности прекращении контракта по собственному желанию, которое нам обещали после возвращения с Элии можно забыть? Просто хотелось бы прояснить ситуацию до конца – уточнил парень. – От нас что-то зависит и требуется наше согласие, или все уже решено? Скажу прямо – отказаться лететь можно?

– Отказаться можно, – серьезно кивнул головой Липатов. – Но, если честно, не советую. Если кто запамятовал, то вам всем еще два года трубить до окончания контракта, пока что вы числились лишь в длительном отпуске. Да и дальше обстоятельства неочевидны – Российская Федерация из-за последних событий в мире переходит на полувоенное положение. Учитывая негативное отношение к тем, кто откажется, причем на самом высоком уровне, уверяю – ничего не выиграете, скорее уж наоборот. Не дети, сами все понимаете – Липатов сделал небольшую паузу, со значением посмотрев на Павла.

– Да, кстати, хотел бы сказать пару слов и о приятном – продолжил офицер. – Я лично выбил наверху для вас «подъемные» – один миллион рублей каждому. Помощь от государственных органов в решении проблем с работой или учебой после экспедиции тоже будет вам обеспечена, поддержка семьи, если потребуется – само собой. Кроме того, уже сейчас вы переходите на денежное довольствие офицеров спецназа из расчета каждого дня нашей миссии как «боевого» . Плюс коэффициенты за участие в космической программе, плюс наградные и командировочные. Не знаю я, честно говоря, сколько всего дадут в итоге – потом видно будет. Но, думаю, много – обижать вас никто не станет – случай не тот, вы и в самом деле нужны. Впрочем, отказаться, повторяю, можно. Если кто-то боится до дрожи в коленках и липкого пота или «сломался» после Элии – скажите мне честно и сейчас. Я даже постараюсь таким помочь уйти из программы тихо, без особых негативных последствий. «Сломанные» мне не нужны. Только решать надо прямо сейчас, времени почти нет. Итак, кто хочет уйти?

– После тяжелого молчания, продлившегося с полминуты, Липатов кивнул головой и сказал – что же, благодарю вас, товарищи офицеры. Я в вас не сомневался.

– Товарищ подполковник, еще вопрос, – встал со своего стула Ким. – Я так понимаю, вы с нами полетите?

– А куда же вы без дедушки Максима? – широко улыбнулся Липатов. – Не надейтесь, от меня так просто не отделаешься.

– Раз-два, раз-два, левой-правой, левой-правой. Скрипит сминаемый герметичными сапогами снег, светит в глаза фильтруемое светофильтрами САДКа яркое январское солнце, оттягивает назад потную спину десантный рюкзак и лазерная винтовка. «Как прекрасно быть снова в строю и бежать марш-бросок по колено в снежной целине! Какой чудесный командир Липатов, устроивший нам его сразу после завтрака! – проносятся в голове восторженно-злые мысли» .

Надо сказать, дело в долгий ящик откладывать не стали. Униформу, оружие, САДКи, выдали тем же вечером первого января. А со следующего дня – тренировки по полной программе. – У нас до старта всего десять дней – просто сказал Липатов. – А вы полгода по углам бухали, поди не одна морда даже в спортзал не зашла. Ну, ничего, я из вас людей сделаю.

И начал делать прямо с утра. После завтрака марш-бросок по заснеженным полям и перелескам в полном вооружении и САДКах. После обеда – тир и стрельбище, стрельбы из автоматов и лазерных винтовок. Сборка – разборка оружия по нормативам, проверка знаний по устройству тяжелого вооружения взвода. И еще до ужина – плотная программа на тренажерах в спортзале.

В спецчасти никого кроме офицеров бывшего первого взвода и немногочисленного персонала не было. По словам Липатова, остальные взвода все же продолжали программу обучения, но сейчас находились на какой-то другой базе. Новобранцев же в 124 спецчасть Минобороны больше не набирало, придя по каким-то своим соображениям после событий на Элии к половинчатому решению – доучить по спецпрограмме тех уже кто есть, но новых людей не брать.