Максим Далин - Поиски путей (СИ)

— Пойдём отсюда, — говорит он мне. — Пойдём в наше… жильё. Выпьем вина.

Я киваю и отмечаю движением зрачков начало рекомендованной съёмки. Вот, далёкая родина, смотри! Это — лянчинцы, южные варвары! Вот — их упрямый посол, злыдень-Эткуру. И вот — мы идём бухать в флигель для гостей, в самое их логово, на территорию Лянчина. И Анну, явно обрадовавшись, что мы оставили его в покое, снова садится на подоконник — но это пока неважно.

Уже почти закончив с обедом — доедая кусок холодной свинины — Элсу услышал лёгкие шаги на лестнице. Он вытер жирные руки куском холста и встал, подойдя к решётке.

Зи-А. Вряд ли кто-нибудь ещё в такое время. И видеть Зи-А Элсу был рад. Вот так просто — рад. Причин много — и то, что Зи-А не солдат и быть солдатом не может, причина вовсе не главная.

Каморка на башне закрывалась одной только решёткой с таким расстоянием между прутьями, что Элсу и Зи-А легко могли просунуть между ними руки. Здесь, в бывшем караульном помещении со стрельчатым окном, в которое виднелся далёкий горизонт в синей дымке, Элсу чувствовал себя гораздо легче морально, чем в подвальном каземате, несмотря даже на холод — и он подозревал, что его переселили на башню не без участия Зи-А. И солдаты перестали брезгливо коситься на Элсу не без участия Зи-А. Странная правда.

В самом начале знакомства Элсу думал, что Зи-А ничего не понимает. Не понимает, что лянчинцы — враги северян. Не понимает, что сам не представляет для южной армии даже той минимальной ценности, какую имеет рабыня — в случае победы Зи-А просто прикололи бы, как ягнёнка, даже не взглянув на его милое бледное лицо; в худшем случае — прикололи бы… потом, разобравшись, что с ним не так. Да что там! Элсу казалось, что Зи-А не понимает даже, насколько он сам — неудача Творца, ошибка, которую из странных соображений не исправили.

И всё это оказалось заблуждением. Зи-А всё понимал и не был ошибкой. И за две луны плена Элсу сам начал понемногу понимать, что мир сложнее, чем казалось раньше, а ошибкой вполне может оказаться его собственный привычный взгляд и даже привычный взгляд братства вообще. Время от времени Элсу становилось до оторопи жутко от таких мыслей, но тогда надо было просто подумать о чём-нибудь другом.

Может, попросить Зи-А сыграть на флейте, которую он всегда носил в рукаве — завёрнутой в кусок шёлка, расписанного синими цветами. Обычно он не отказывался… Или Зи-А приносил горячий сосуд с длинным носиком и пару крохотных стеклянных чашек — тогда они пили здешний травник, сладковатый и терпкий, стоя по разные стороны решётки. Или Элсу учил Зи-А петь песни на языке Лянчина. Или Зи-А рассказывал истории… Младший сын коменданта крепости, калека отроду, знает крепость, как собственную комнату, ходит всюду — кто ему запретит? — и скрашивает пленнику жизнь… невозможная ситуация.

— Привет, Львёнок, — сказал Зи-А, подходя. Он рассеянно улыбался, как всегда, и, как всегда, его голубые глаза, прозрачные и пустые, остановились где-то в дальнем углу комнаты. — Ты слышишь запах снега? Сегодня пришла зима.

— Прости, я видел снегопад, — сказал Элсу и смутился, как всегда, говоря с Зи-А о зримом мире.

Зи-А чуть пожал плечами.

— Это ты — прости. Я иногда забываю. Я задумался. Хочешь печенья?

— Да, — Элсу коснулся решётки — и Зи-А тут же ткнул в его ладонь сверток, пахнущий сдобным тестом. — Знаешь, я иногда не понимаю… не понимаю, откуда ты знаешь, где мои руки. Ты же их не видишь…

Зи-А снова пожал плечами.

— Я сам не понимаю… во всяком случае, объяснить не могу. Ну это как… как жаровня. Ты же не можешь не знать, где она находится, правда?

Элсу развернул бумагу. Печенье выглядело замечательно — и он тут же откусил кусочек.

— Нравится? — весело спросил Зи-А.

— Да, роскошно… но я все равно не понял: я же не такой горячий, как печь!

— Но я же не такой деревянный, как некоторые! Мне хватает твоего тепла — тем более, мы близко стоим.

— А если далеко?

— Далеко — я слышу. Ты ведь не можешь не дышать — а пыхтишь, как запряжённый тяжеловоз.

Элсу усмехнулся, хотя слова Зи-А его вовсе не позабавили. Он всё-таки был не в силах себе представить, как Зи-А может жить. Как вообще можно жить, не видя?! Боец, потерявший глаза во время сражения, попросил бы себя добить; как отец мог оставить в живых младенца, который обречён жить без глаз?! И тем ужаснее и удивительнее был постоянный тон Зи-А — спокойный и весёлый, будто вечная беспросветная темнота, в которой он существует, совсем не ужасна…

— Я люблю зиму, — сказал Зи-А. — Мне очень нравится запах снега… и это ощущение, когда с мороза возвращаешься в тёплую комнату. Когда горят щёки — и становится радостно без всякой настоящей причины. Когда в жаровне трещит огонь, а за окном воет ледяной ветер — как-то особенно уютно, правда?

— Не люблю холод, — возразил Элсу. — Дыхание смерти этот твой ледяной ветер, так старики говорят… Хорошо ещё, что у вас тут не такая длинная и тёмная зима, как далеко на севере… Э, послушай, а по какому случаю такое печенье? — вдруг спохватился он. — Что вдруг?

— Это — подарок для меня, — сказал Зи-А с непонятным выражением лица. — А я хочу сделать подарок тебе. Мы скоро расстанемся.

— Ты уезжаешь? — с сожалением спросил Элсу. — Надолго?

— Это ты уезжаешь, — Зи-А легко дотронулся до его руки. — Государь прислал за тобой людей. Ты уезжаешь в Столицу — за тобой скоро приедут твои родственники и ты вернёшься домой. А я… — он выдержал многозначительную паузу и, не выдержав, счастливо улыбнулся и торжественно сообщил. — Я получил письмо от Официального Партнёра.

Здешний безумный обычай. Двое парней-ровесников искушают судьбу. И какой-то мерзавец вызвал на бой Зи-А! А этот дурачок — радуется!

— Зи-А, ты, наверное, с ума сошёл! — выпалил Элсу, совершенно забыв о себе и собственной судьбе. Он схватил северянина за руку и подтащил к себе, прижав к решётке. — Как ты собираешься с кем-то драться — ты слепой! Тебя просто убьют — и всё! Ты смерти ищешь?

— Не дёргай меня так, — преувеличенно возмутился Зи-А, отстраняясь. — Это было неожиданно, я колено ушиб, — и сбился с тона, рассмеявшись. — Видишь ли, Львёнок, ты напрасно думаешь, что я никогда ни с кем не рубился. Мои Братья и солдаты Отца…

— Они тебя жалеют! — выдохнул Элсу. — Они тебе подыгрывали! А этот гад — он не сможет тебя жалеть: кто даст тебе победить, это смешно!

— Я не слишком надеюсь на победу, — сказал Зи-А просто. — Но я страшно рад, что Юноша Эр-Нт из Семьи Тья — они живут в городе, его отец — Председатель Департамента Добродетели, так вот — что Эр-Нт вызвал меня на настоящий поединок.

— А если ему приказал отец? — Элсу сморщил нос.

— Нет! — Зи-А мотнул головой, и его бледные щёки вспыхнули. — Его отец не слишком одобряет нашу близость. Я слишком хорошо знаю Эр-Нта, хоть и не верил, что он мне Официально напишет. Это он сегодня привёз мне печенье. И мы утром… попробовали… — и хихикнул. — Не печенья, а спарринг — мы уже год не рубились.