Максим Хорсун - Ушелец

Человек среди людей. Таинственный пророк Лендлордов, Мерлин нового Авалона, Борис по прозвищу Моисей… В кругу семьи, — интересно, где они сейчас? Удалось ли ему забрать своих из пространства Федерации или же отправился в ссылку один? На службе: в белом халате и шапочке. Моисей — доктор? Ну, а кто бы сомневался… Подробная карта обоих полушарий Забвения…

А это еще зачем? Раскин нахмурил брови: Моисей работал на программу исследований Забвения?

Однако карта оказалась непростой. Уловив тепло человека, изображение затрепетало, выдавая скрытый жидкокристаллический экран. Раскин прикоснулся к холодной поверхности. К тому месту на ночном полушарии, где была запечатлена разверстая пасть Кратера.

Забвение исчезло. На экране высветилась скопированная из Галакома страничка. Судя по дате, страничка весьма древняя.

«Федеральная служба безопасности продолжает вести охоту на доктора Бориса Штырлова, активного пособника режима СССР (реставрированного).

Борис Штырлов печально прославился как руководитель Особой исследовательской программы Единой Партии. Доктор обвиняется в непосредственном участии в кровавых медицинских экспериментах над людьми, осужденными за инакомыслие и диссидентство. „Научные“ изыскания проводились в целях разработки „эликсира вечной жизни“ и по заказу Единой Партии. На сегодняшнем брифинге Директор ФАБ Ё. Нацушита сообщила, что круг поисков „Доктора Мефистофели“, как называли Штырлова политзаключенные, не ограничивается Землей. К оперативным мероприятиям подключен десант Колониального командования, Бориса Штырлова ищут на Аркадии и на Александрии.

Ё. Нацушита также, в очередной раз, подчеркнула, разработки „Доктора Мефистофеля“ не применялись учеными Федерации для создания штурмовых колонизаторов».

— Извини, Федор. Надеюсь, не упрекнешь старика за простой?

Раскин сидел на корточках перед плеером и перебирал видеофлэшки. Услышав, что Моисей вошел, ушелец поднял глаза.

— Можно я возьму посмотреть этот фильм? — Он поднял, показывая хозяину, цветастый футляр.

— «Десант на Сатурн», — прищурившись, прочими Моисей. — Не равнодушен к классике?

— Просто никогда не видел, — пожал плечами Раскин.

— Хорошо, — позволил Моисей. — Расстегивай воротник, садись на диван. Эх, Федор! Ты не представляешь, насколько ты уникален. Для того чтобы создать первое поколение штурмовых колонизаторов, подыскивали людей незаурядных. А для работы па Забвении — тем более. Твоя плоть как пластилин, а геном — конструктор «Лего».

В руках старика блеснул пневматический шприц. Раскин поморщился, предчувствуя болезненный укус.

— Что это? — спросил он, закрыв глаза. К коже прикоснулось холодное.

— Угнетенные клетки Грибницы, плазма и немного снотворного. Чтобы паразит прижился, хорошо бы тебе побыть какое-то время в покое. Так что на обратном пути воздержись от управления транспортным средством.

— Я не знаю, есть ли у Вероники права… Черт тебя дери, Борис! Все?

— Все, — старик благостно улыбнулся. Положил шприц на крышку головизора. — Всеобщность ты ощутишь не сразу. Пройдет какое-то время, пока Грибница приживется. Не забывай «жечь» ее, иначе превратишься в безвольную марионетку. По две минуты в режиме форсированного метаболизма, и так — через каждые два-три дня. Думаю, этого будет достаточно для того, чтобы ты не перестал существовать как свободная личность.

— Хорошо, доктор. — Раскин потер шею. — У меня есть еще один вопрос.

— Конечно, Федя.

— Ваши кухуракуту… они не говорили вам… что не так с Забвением?

Моисей задумался.

— А что с ним не так? Забвение заселено… — он дернул себя за бороду. — Несчастная форма жизни, которая может проявлять себя лишь изменением напряжения поля… Даже кухуракуту не удалось войти с ней в контакт. А людям это и подавно не светит: время не подвластно обитателям трехмерного мира.

Раскин поправил воротник и поднялся с дивана.

— Пожалуй, я пойду.

Моисей кивнул. Пелена задумчивости не сходила с его глаз.

— Ладно. Прости, друг, если что не так. Не засиживайся на Земле. Если поймешь, что не справляешься, покинь планету как можно скорее. Я не смогу отсрочить удар кухуракуту больше чем на три месяца.

— Я понял, Борис. Счастливо оставаться!

— Удачи, Федя! Не забудь вернуть «Десант на Сатурн», как только возвратишься!

…Когда Раскин сел в кабину гравипода, он увидел, что Вероника, укрывшись ветровкой, спит на заднем сиденье. Она не дождалась…

Челнок исчезал в предрассветном небе. Крылатая тень среди перистых облаков, тонкий штрих на фоне розовой полусферы Джуниора, он становился все меньше и меньше, пока не превратился в молекулу Большого Космоса. Присоединился к гаснущим звездам.

Раскин сидел на земле и любовался пейзажем. Аркадия — удивительно красивый мир. «Каторга для инакомыслящих эскимосов» — так в шутку называли планету коллеги-колонизаторы. Мягкий климат от северного до южного полюса, незначительное колебание сезонных температур; вдоволь моря, вдоволь плодородной суши. Жаль, но существовать Аркадии осталось не более тысячи лет. Джуниор — луна-отцеубийца — уже приблизился настолько, что невооруженным глазом можно было рассмотреть детали его рельефа — протяженные каньоны, узорчатые долины, редкие метеоритные кратеры.

Но все равно — Аркадия прекрасна. Поэтому всегда существовало большое количество людей, желающих на ней поселиться. Несмотря на то что катастрофа была так близка, что ощущалось ее дыхание. Дыхание судьбы и космоса.

Потревоженный приливом океан рокотал. Волны хлестали по изломанным рифам, клочья горькой пены норовили долететь до сидящего на границе пляжа и степи человека. Восток неспешно наливался медью. Все больше искорок вспыхивало на гребнях неспокойных волн — ярких, как новенькие монеты.

В то же время Джуниор гас, становился полупрозрачным, но места на небосклоне не уступал.

Наконец из-за горизонта показался сияющий край Тау Кита, или просто Тау — так здесь называли солнце. В тот же миг послышался многоголосый клекот: из океана взмыла в воздух стая крылатых змеевидных созданий. Описав круг над человеком, твари умчались вглубь континента искать добычу меньших размеров.

«Где же эта Всеобщность? Как ее почувствовать?»

Раскин пихнул ногой моток сухих водорослей. Усилием воли заставил себя вспомнить, что он находится в мире враждебном; что катастрофа здесь уже случилась и фантасмагорический пейзаж — всего лишь ширма, за которой скрывается чудовище — Грибница.