James Swallow - Немезида

По нижним палубам "Духа Мщения", где надрывались человеческие серфы и сервиторы, гуляли слухи и домыслы. Люди говорили о странных вещах, происходящих на уровнях, которые занимали Астартес, об изменениях, о привидениях и странностях в некоторых частях судна. До Тобельда доходили толки о так называемых ложах , которые были источниками этих перемен. Он внимал историям о ритуалах, проводившихся на поверхностях завоёванных миров, о вещах, которые шокировали его как своей тошнотворной схожестью с примитивным идолопоклонством, так и намёками на бесчеловечность и ужасы. Зачастую люди, говорившие о подобном, вскоре исчезали, не оставляя после себя ничего, кроме страха.

Он сфокусировался на оружии, вслушиваясь, когда стихнет ветер. Хорус был там, не более чем в дюжине шагов, внутри павильона, вместе со своим ближайшим окружением – Малогарстом, Абаддоном и прочими – занятый тем ритуалом, ради которого они пришли в это место. Сейчас он был близко, ближе, чем когда-либо до этого. Тобельд приготовился, заставляя себя забыть о боли в горле и в суставах. Войдя в командирский шатёр, он внедрит оружие в кувшин с вином рядом с Хорусом и наполнит чаши Воителя и привилегированных боевых братьев. Им хватит одного глотка, чтобы заразиться... и он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы убить их, хотя Тобельд не сомневался в том, что он не доживёт до момента успешного завершения своей миссии. Он должен будет удовольствоваться верой в собственное мастерство.

Пора. Он шагнул из-под крыла "Грозовой Птицы". И голос произнёс:

– Это оно?

Откуда-то совсем близко из дымного марева вернулся ответ, решительный и холодный:

– Да.

Тобельд попытался развернуться обратно, но его уже оторвало от земли. Огромная тень, страшная человекоподобная фигура в серо-стальной броне вздёрнула его в воздух, захватив его одежды в кулак. Из сумрака появилось злобное жёсткое лицо, состоявшее, казалось, из сплошных углов и едва сдерживаемой угрозы. Мешанина шрамов служила оправой широко распахнутым глазам, горевшим мрачным весельем, тем глазам, что впились в него.

– Куда ты собрался, маленький человечек?

Он был ошеломлён мыслью, что кто-то настолько крупный сумел приблизиться к нему в совершеннейшей тишине.

– Повелитель, я... – говорить было тяжело. Глотка Тобельда была такой же сухой, как и местные ветры, и хватка Астартес туго стянула ткань его одежд вокруг шеи. Он сражался за каждый вдох – но не слишком сильно, боясь, что отступник может принять это за бесплодную попытку самозащиты и отреагировать сообразно.

– Тихо, тихо, – произнёс другой голос. Из тумана выступила вторая фигура, казавшаяся на вид ещё крупнее и смертоноснее, чем первая. Взгляд Тобельда сразу же упал на замысловатую гравировку и отделанные драгоценными камнями медальоны, украшавшие грудь этого Астартес – эмблемы высокого ранга и печати верности, принятые в Легионе Сынов Хоруса. Но ему не требовалось разбирать знаки различия званий, чтобы немедленно узнать воина, его смеющееся лицо и копну светлых волос. Люк Седирэ, капитан Тринадцатой роты.

– Давайте не будем превращать это в балаган, – продолжил Седирэ. Его правая рука рассеяно сгибалась и разгибалась. Он не надевал на неё латную перчатку, чтобы все видели место, где отсутствующая конечность была заменена аугметикой из полированной меди и анодированной черной стали. Как говорили, он потерял руку на Исстване, в битве с Гвардией Ворона, и капитан гордо носил это увечье, как будто это был знак почёта.

Взгляд Тобельда перескочил обратно на державшего его воина и обнаружил на другом Астартес эмблемы Тринадцатой роты. Он с запозданием узнал в нём Деврама Корду, одного из подручных Седирэ, хотя эта информация вряд ли могла принести ему хоть какую-то пользу. Он снова попытался заговорить:

– Повелители, я лишь выполняю свои обязанности как...

Но слова застряли у него в горле, и Тобельд поперхнулся ими, издав вместо речи клокочущий судорожный выдох.

Из-за спины Корды, из теней, отбрасываемых десантным катером, возник третий Астартес, следовавший вокруг запаркованного корабля тем же путём, которым шёл Тобельд. Ассасин знал и его тоже. Доспехи цвета застарелой, высохшей крови, облик, похожий на ураган, пойманный в пределах человеческого лица, глаза, в которые он не мог заставить себя посмотреть. Эреб.

– Его обязанности, – задумчиво сказал Первый капеллан Несущих Слово. – Это не ложь. Голос Эреба был тихим и почти ласковым, лишь немногим громче, чем басовитый плач ветров Гигеса.

Тобельд сморгнул и ощутил нарастающую волну ужаса, готовую его захлестнуть. Он взлетал на ней, охваченный леденящей душу уверенностью. Эреб знал , кто он такой. Каким-то образом, Эреб всегда знал. Все тщательные ухищрения Тобельда, каждая составляющая безупречных секретных методик, которые он задействовал... Сейчас Несущий Слово шагал к нему с самодовольством, сказавшим ассасину, что они не стоили ничего.

– Моя обязанность – служить Воителю! – выпалил он, отчаянно стараясь выиграть время, еще одно мгновение жизни.

– Тихо, – предостерёг Эреб, заставляя его замолчать, прежде чем он успел ещё что-нибудь сказать. Несущий Слово бросил взгляд на командирский шатёр. – Побеспокоив Великого Хоруса, никто ничего не выгадает. Он будет... недоволен.

Корда повертел Тобельда в кулаке, как рыбак, оценивающий неутешительный улов, прежде чем выбросить его обратно в океан.

– Такой слабый, – высказался он. – Он умирает, даже пока я на него смотрю. Изотопы из воздуха глодают его кости изнутри.

Седирэ скрестил руки на груди.

– Ну? – задал он вопрос Эребу. – Это какие-то твои игры, Несущий Слово, или нам и в самом деле есть за что мучить этого слугу? – он поджал губы: – Я начинаю скучать.

– Это убийца, – пояснил Эреб, – оружие, в некотором смысле.

До Тобельда запоздало дошло, что они его поджидали.

– Я... только слуга… – выдохнул он. От силы хватки Корды он уже начал терять ощущение своих конечностей, а его зрение стало затуманиваться.

– Ложь, – сказал Несущий Слово. Обвинение слетело с его языка, как молния.

Те волевые барьеры, что ещё держались в разуме Тобельда, рухнули, и через них прорвалась паника. Он почувствовал, как теряет последнее здравомыслие, и отдался животному ужасу. Его подготовка, тот контроль, что взращивали в нём в схоле с детских времён, рассыпался от одного лишь взгляда холодных-холодных глаз Эреба.

Тобельд согнул запястье, и пузырек упал в руку. Он дико извернулся в захвате Корды, на какую-то долю секунды застигая Астартес врасплох, и ударил сверху стеклянным цилиндром. Чувствительные к движению переключатели, находившиеся в кристаллической матрице пузырька, откликнулись и раскрыли на его закруглённом конце крохотное устье, позволившее выдвинуться кольцу мономолекуляных иголок. Заострённые, едва толще человеческого волоса стержни могли пробить даже жёсткий кожаный покров Адептус Астартес. Тобельд пытался убить Деврама Корду, целясь в открытую кожу его покрытого шрамами лица, не попадая, замахиваясь снова. Он делал это без участия рассудка, на манер неуправляемого механизма, который пошёл вразнос.