Павел Марушкин - Властелин знаков (Лексикон)

Ветра не было. С серого неба падали редкие снежинки — и безмятежность зимнего утра резко контрастировала с тем, что творилось по ту сторону границы. Ордынцы подвели железнодорожную ветку почти к самому перевалу. Всю ее, сколько хватало глаз, занимали воинские эшелоны. С платформ сгружали неуклюжую технику, а вдали, сливаясь со снежной пеленой, маячила пузатая туша дирижабля. Там тоже шли работы: людские фигурки, похожие с такого расстояния на муравьев, суетились возле странной конструкции. Колонны кавалерии растянулись на многие версты. Над равниной висели клубы угольного дыма и пара. Приведенная в движение мощь подавляла: казалось немыслимым сдержать всю эту армаду силами гарнизона Крепости. Шолт-Норт, заметив побледневшие лица соратников, принялся отдавать распоряжения. Это подействовало: люди выходили из ступора, их движения обретали точность и осмысленность.

— Они наверняка планируют начать с артподготовки: недаром подогнали бронепоезд. Потом, судя по всему, — очередь тех странных самоходных машин. Не понимаю, на что они рассчитывают. Серьезного урона их орудия нанести не смогут, а наша артиллерия сметет весь этот железный хлам, как только он окажется в пределах досягаемости.

— Возможно, планы татар тоньше, чем вы полагаете, полковник, — знакомый, чуть насмешливый голос заставил Шолт-Норта обернуться.

— Разве вам не положено находиться при машинах, господин Озорник?

— Я ведь вольнонаемный, а не казак, — пожал плечами тот. — Впрочем, не извольте беспокоиться: за рыцарями хорошо приглядывают… Вы не берете в расчет их дирижабль? Похоже, он не зря здесь болтается.

— Бомбардировка либо десант, — раздраженно отмахнулся Шолт-Норт. — В любом случае, стоит им снизиться — и наша картечь превратит чертову штуковину в дуршлаг.

— Хорошо, коли так, — пробормотал Озорник. — Вы знаете, что там за механизмы?

— Эти неуклюжие гусеничные ползуны? Первый раз вижу.

— А я вот — не в первый. Это не военные машины, во всяком случае — изначально. В Империи они используются для инженерных работ. Но эти явно тяжелее — похожи на горнодобывающее оборудование. Должно быть, Орда закупила партию, а потом переоборудовала для военных нужд. Вот только каким образом?

— Придет срок, узнаем, — хмыкнул полковник. — Не думаю, что они будут долго тянуть с выступлением. А теперь я настоятельно рекомендовал бы вам отправляться вниз. Скоро здесь станет очень жарко.

Белые ракеты взлетели в нескольких местах одновременно, и тотчас окутались паром ряды ордынских самоходок, пришли в движение, стронулись с места, обманчиво медленно поползли к перевалу. Пора было уходить со стены, но Шолт-Норт все медлил, приникнув к оптике. Лишь когда задвигались тяжелые орудия бронепоезда, меняя угол наклона, полковник заставил себя спуститься в убежище. Здесь, под надежной защитой камня и стали, располагался командный центр — сердце Крепости. Наблюдатели заняли свои места у перископов.

— Орудиям главного калибра — взять под прицел горловину! Без приказа огонь не открывать! Зенитные пушки — залп по любой воздушной цели в пределах досягаемости, далее — по готовности… — Одна за другой команды проваливались в эбонитовые воронки переговорных устройств, скользили по медным кишкам звуковых магистралей, врывались в орудийные казематы. Крепость замерла в напряженном ожидании первого выстрела — и он не заставил себя ждать.

Орудия бронепоезда выплюнули длинные полотнища огня. Раздался нарастающий свист. Он был слышен даже здесь, в толще скал — многочисленные трубы неплохо проводили звук. Все вздрогнули — но разрывы были на удивление слабыми, вдобавок ни один из снарядов не попал в Крепость! Следующий залп тоже не нанес фортификациям ни малейшего вреда. Офицеры удивленно переглянулись.

— Дым в ущелье! — крикнул один из наблюдателей, не отрывая глаз от окуляров перископа. — Много дыма!

Бронепоезд продолжал пальбу. Вражеские артиллеристы перенесли прицел: теперь снаряды рвались между перевалом и колоннами наступающей техники.

— Хотят спрятаться за дымовой завесой, — хмыкнул Шолт-Норт. — Толку-то… Нам не обязательно видеть их, чтобы разнести в клочья.

Первые ряды машин нырнули в густое облако. Одновременно снялся с прикола дирижабль и взял курс на Крепость. Его облегчили, насколько это было возможно, оставив лишь машинное отделение и крохотную, с нужник, рубку управления. Место пассажирской гондолы занимал темный округлый предмет, формой несколько напоминающий редьку. В верхней части его торчали короткие патрубки; валящий из них дым марал оболочку дирижабля сажей. Стоило воздушному судну приблизиться, как зазвучала канонада зенитных батарей. Снаряды их рвались с сухим частым треском, рассеивая в небе чугунные виноградины шрапнели; баллон дирижабля тотчас покрылся десятками мелких дыр — но продолжал упорно ползти вперед, теряя высоту. Ему давно уже полагалось взорваться, но огонь почему-то не спешил пожрать небесного левиафана — и как только воздушный гигант оказался над Крепостью, шарообразный предмет отделился от него и рухнул вниз, таща за собой шлейф угасающих искр.

Острый конец «редьки» пробил верхние перекрытия; спустя мгновение сработали автоматические клапаны. Перегретый пар смертельной волной рванулся из бомбы наружу, выжигая на своем пути все живое. Дико кричали казаки в капонирах — они сварились заживо, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Вредоносная субстанция опаляющим валом прокатилась по коридорам и галереям Крепости, проникла на нижние уровни…

Когда это случилось, Ласка и Озорник находились вне механического рыцаря. Девушка даже не успела понять, что происходит: железная дверь вдруг грянула о стену, и прямо на нее покатилось пухлое, стремительно расширяющееся облако… Озорник, прервав на полуслове очередную байку, вдруг бросился на девушку, перехватил ее поперек талии и рванулся в каптерку. Руки его показались Ласке стальными балками: захват был настолько силен, что из легких разом выдавился весь воздух. Они успели в последний миг. Озорник захлопнул дверь и вскрикнул от боли: прорвавшийся в замочную скважину пар обжег-таки ему руку. На их счастье, помещение оказалось практически герметичным: маленький домик внутри рукотворной пещеры был возведен с военной педантичностью, все щели проконопатили на совесть. Железная хватка Озорника ослабела. Ласка рухнула на пол, хватая воздух ртом, словно рыба. Лишь спустя минуту ей удалось восстановить дыхание.

— Что… Это… Было?!

— Пар, — бросил Озорник. — Перегретый пар. Я уже видел такое однажды… На корабле, которым я плыл, взорвался котел. Мне повезло — выбросило за борт, а там хватило ума не выныривать на поверхность, пока не отплыл подальше от раскаленного облака… Все, кто вдохнул его, умерли. Я тебя сильно ушиб? Извини, не было времени объяснять…