Павел Марушкин - Властелин знаков (Лексикон)

— Да, конечно…

— О каком теле? — не поняла Ласка.

Лидделл указал на камеру. Девушка всмотрелась. На полу колокола лежал скрюченный труп. Человека, обваренного паром, ей уже доводилось видеть: перед внутренним взором живо встал Петрик с белыми невидящими глазами. Но этот мертвец был не просто обожжен; он был сварен заживо! Ласке почудилось, будто она различает запах мясного бульона. К горлу подкатил комок рвоты; невероятным усилием воли она сдержалась — и облокотилась о переборку, чтобы не упасть. Перед глазами все плыло.

— Ладно, я сам займусь этим, — вздохнул инженер. — Принесите-ка мне суровых ниток.

Тело Робина погребли по морскому обычаю: зашили в кусок парусины, привязали к ногам прогорелую решетку колосника и бросили за борт. Волны Гудзона сомкнулись над ним.

Стерлинг в то утро напрасно боялся повторной атаки «Немезис». Матросов и офицеров воздушного линкора занимали другие дела. Горячка боя схлынула — и пострадавшие в полной мере ощутили боль от ран и ожогов. Корабельный лазарет не смог вместить всех; ряды матрацев были разложены в коридорах, ярко-розовую обожженную плоть обкладывали хлопком, смоченным в масле, чтобы хоть как-то уменьшить страдания. Запасы морфия истощались с пугающей быстротой: добрая четверть имевшихся в распоряжении Мак Дули людей оказалась выведенной из строя. В этих условиях командор принял единственно возможное решение.

— Мы прекращаем преследование, сэр! — заявил он французу. — Люди нуждаются в медицинской помощи, а «Немезис» — в ремонте.

Легри обвел налитыми кровью глазами офицеров. Ответные взгляды были весьма недвусмысленны. Вслух никто не обвинял его в трусости — однако презрение на многих лицах читалось весьма явственно: вояки не собирались скрывать свои чувства. Как некстати он погрузился в морфийные грезы! Но ему нужно было отдохнуть от этого постоянного, выматывающего все нервы напряжения! Просто необходимо. Вступи он сейчас в конфронтацию с Мак Дули — и, вполне возможно, поменяется местами с Фальконе, а то и чего похуже: этим людям не впервой принимать жесткие решения.

— Каковы ваши дальнейшие планы, сэр? — с подчеркнутой вежливостью осведомился Легри, смирив обуревавшие его эмоции.

— Мы берем курс на Новый Йорк. Манхэттенская военно-морская база окажет помощь в ремонте и восстановлении судна.

— База? — удивился француз. — В Новом Свете есть наша военная база?

— Разумеется, есть, и не одна; но эта — крупнейшая из всех, — пожал плечами командор. — Земля Чудовищ принадлежит Империи, держать здесь гарнизон необходимо…

Легри задумчиво прищурился. Получить в свое распоряжение несколько военных кораблей было заманчиво; это увеличивало шансы на успех его миссии. Но и отпускать «Немезис», на что, безусловно, рассчитывал командор, он не собирался. Быть может, действуя одновременно с воды и с воздуха, удастся наконец прихлопнуть ненавистного Инкогнито…

— Как много времени понадобится на ремонт? — бросил он.

— Понятия не имею! Мы еще даже не оценили в полной мере нанесенные повреждения…

— Необходимо закончить его в течение трех дней, — не допускающим возражений тоном заявил француз.

— Вы хоть понимаете, что такое «Немезис»?! — взорвался вдруг Мак Дули. — Или вы думаете, будто на базе сыщется ангар для воздушного корабля таких размеров?! Я уже не говорю о потерях в команде! Где, по-вашему, мне взять квалифицированных воздухоплавателей, механиков, артиллеристов!

— Сэр! Мне еще раз предъявить свои полномочия? Линкор должен быть готов к выполнению миссии не позднее, чем спустя три дня… Хорошо — четыре, ввиду крайних обстоятельств; но не более! Я не требую от вас полного восстановления боеспособности; достаточно, если он сможет уничтожить врага.

Предупреждая возражения, Легри резко развернулся и покинул мостик, чувствуя спиной ненавидящие взгляды. Плевать! Плевать на этого клоуна в клетчатой юбке, на шайку тупиц-офицеров и на весь этот дурацкий воздушный корабль — лишь бы добраться, наконец, до проклятого Инкогнито и отправить мерзавца в страну теней.

Загудели пропеллеры. Туман взвихрился, вспух исполинским бутоном — и над его бледными покровами воспарила «Немезис». Набрав высоту достаточную, чтобы штурманы ясно различали на горизонте зарево большого города, линкор величаво двинулся ему навстречу. Легри у себя в каюте впал в мучительное раздумье. Он вновь потерпел поражение — хотя, казалось бы, все шансы были на их стороне. Требовалось что-то еще, какая-то мелочь, мизер, которого все время не хватало. Ах, если бы он присутствовал на мостике в тот миг, когда Мак Дули отдал приказ открыть огонь! Какая некомпетентность, какая непроходимая тупость — ограничиться всего лишь двумя выстрелами! Надо было разнести это корыто ко всем чертям! Интересно, почему Осокин не применил свои способности на этот раз? Не счел нужным?! Ну уж нет! Ни один человек на свете не может быть столь хладнокровным сукиным сыном! А вдруг его прикончило тем, самым первым, выстрелом? Ах, какой соблазн поверить в это! Но нет, нет, слишком уж хорошо все оборачивается. А что, если его вовсе там не было?! От этой мысли француз покрылся холодным потом. Почему бы и нет; что может быть проще — погрузиться в шлюпку и двинуть к берегу, оставив компаньонов отвлекать внимание. Но в таком случае фрау Мантойфель назвала бы другие координаты. Пифии не ошибаются… Тут Легри припомнил заданный им вопрос — и похолодел. Погода. Чертов прогноз погоды — вот на что ответила пифия! Координаты они вывели сами, исходя из логических предпосылок; и рассуждения оказались верными. Но что, если все случившееся этой ночью было напрасным?!

Он вскочил. К Эмме, немедленно! Он должен, просто обязан знать…

На стук в дверь долго никто не отвечал.

— Эмма, это я; мне надо…

— Убирайтесь прочь, Легри! — Голос пифии звучал слабо и хрипло. — Я знаю, что вам нужно; всем всегда нужно от меня одно и то же… Я не могу делать предсказаний! Не сейчас!

— Но послушайте!

— Убирайтесь, я вам сказала; и не вздумайте тревожить меня ближайшие две недели. — Фраза прервалась приступом жестокого кашля.

— Две недели?! — возопил Легри. — Да вы не понимаете!!!

Француз совершенно вышел из себя. Он молил, угрожал, молотил в дверь кулаками — все было напрасно: Эмма изрыгнула чудовищно длинное немецкое ругательство, а потом и вовсе перестала реагировать на звуки. Наконец Легри прекратил попытки и с мрачным видом удалился в свою каюту.

Выбравшись из воды, Мюррей тут же оказался по щиколотку в густой, отвратительно пахнущей грязи — если бы не эти всплески за спиной, у него был бы большой соблазн вернуться обратно в реку и поискать участок берега почище. Бормоча сквозь зубы ругательства, он одолел невысокий подъем — и тут же запутался в витках ржавой колючей проволоки. Наконец, исцарапанный и перемазанный с ног до головы, он выбрался на относительно чистое пространство — и взгляду его предстали двое вооруженных людей. На солдат эта парочка походила мало; тем не менее засаленные нарукавные повязки с цветами имперского флага наводили на мысль о том, что это не грабители с большой дороги — во всяком случае, Джеку очень хотелось на это надеяться. Один из аборигенов поднял повыше фонарь, с любопытством рассматривая журналиста. Керосиновый огонек выхватил из сумрака небрежно подстриженную бороду, лукаво поблескивающие маленькие глазки — и внушительных размеров штуцер; впрочем, оружие он держал дулом вверх и, похоже, не собирался им воспользоваться.