Андрей Ливадный - Мобилизация

– Нет, я не оговорился, – усмехнулся Дайл. – Только наидревнейшие разработки могли помочь возродить биосферу. Сейчас поясню. Дело в том, что в конце двадцать первого – начале двадцать второго веков Землей безраздельно правили могучие корпорации. Это была эпоха «науки за гранью», гонки технологий, призванных решить проблемы перенаселения, климатических миграций, экологических катастроф, дефицита ресурсов. В те годы было сделано множество открытий, опережающих время даже сейчас.

– Почему же они не нашли воплощения на практике? – спросил Тернов.

– Нужно учитывать реальное положение дел на период, предшествующий Великому Исходу. Феномен гиперсферы еще не был открыт, Человечество, по сути, было заперто в границах Солнечной системы, Земля агонизировала, колония Марса находилась в самом начале трудного пути становления. В этих условиях многие сделанные открытия и разработанные на их базе технологии казались удивительными, но бесполезными. Взять хотя бы гибридов. Какой практический смысл в их создании? Зачем перенаселенной Земле новые жители? Нет, – Дайл развел руками. – Для своего времени большинство разработок носили прикладной характер, ограничивались созданием нескольких тестовых образцов. Корпорации Земли вели ожесточенную борьбу за власть. Будущее выглядело туманным, непредсказуемым, ведь никто не мог предположить, что будет открыта гиперсфера и начнется Великий Исход.

– Получается, что Земля и сейчас является кладезем технологий?

– Да, несомненно. Лишь некоторые разработки тех лет нашли воплощение в колониальных проектах, но большинство так и остались невостребованы.

– Теперь я понимаю, какого рода бизнес процветает на планете. Идет охота за древними знаниями?

– Да, именно охота, сопряженная с немалым риском. Лаборатории, головные офисы корпораций, научные центры, технопарки, – все погребено под руинами, оказалось на самом «дне» разрушенной орбитальными бомбардировками искусственной оболочки планеты. Туда, в недра, рискуют проникать лишь самые отчаянные диггеры современности.

– Появление гибридов как-то связано с их находками?

– Нет. Я тщательно и небезуспешно изучал вопрос. – Дайл усмехнулся. – Как ты понимаешь, мне требовались действующие образцы оборудования либо их точные описания. Открытия, сделанные на рубеже двадцать первого и двадцать второго столетия, давали корпорациям власть над миром, они, как набор универсальных инструментов, открывали запертые двери, помогали быстро найти и воплотить на практике решения внезапно возникающих кризисов. Например, когда возникла идея создания «Альфы», три трансконтинентальные промышленные группы вступили в схватку за право реализации проекта. Победу одержала корпорация «Генезис», обеспечивавшая в ту пору синтетическими продуктами половину населения земного шара. Их соперники, корпорация «Крионика», занимавшаяся доставкой пассажиров на Марс, и «Римп Кибертроник», контролировавшая процессы терраформирования пустынь, потерпели сокрушительное поражение, которое позже обернулось для них явным преимуществом.

– Почему?

– «Генезис» воплотил все лучшие наработки в конструкции и техническом обеспечении первого колониального транспорта Земли. В частности, первые образцы Фагов, камеры репликации и многие другие биотехнологии нашли свое практическое применение в бортовых системах «Альфы». Но катастрофический старт, исчезновение корабля в аномалии пространства-времени поставили крест на репутации «Генезиса». Их конкуренты из «Римп Кибертроник» подхватили инициативу. Они сделали ставку на кибернетические системы с модулями искусственных интеллектов. В частности, весь модельный ряд андроидов серии «Хьюго», универсальные почвоукладчики, планетарные машины, колониальные убежища, впоследствии доработанные до типовой конструкции «Цоколя», первые успешно апробированные на Марсе технологии терраформирования, – все это пришлось как нельзя кстати и было востребовано после открытия гиперсферы, с началом Великого Исхода.

Тернов внимательно слушал Дайла, поражаясь простоте его изложения, за которой скрывались сотни лет кропотливых поисков и исследований.

– С началом колониального бума «Генезис» частично восстановил утраченные позиции, в частности корпорация контролировала хранилища генетического фонда, реплицировала и поставляла в компактном виде генетический материал, необходимый для воссоздания на иных мирах биосферы «Земного Эталона», но вернуть былое могущество им не удалось. Большинство их разработок так и остались под печатью «коммерческой тайны», были спрятаны очень надежно, в расчете на будущее.

– Как я понимаю, их звездный час наступил?

– Я бы не стал называть «звездным часом» процессы периода окончания Галактической войны, – ответил Дайл. – Земля опустела, города – детище еще одной крупной корпорации – «Мегапул» – превратились в призраки, стали памятниками эпохи перенаселения. Гонка технологий ушла по пути развития кибернетики, совершенствования систем искусственного интеллекта. Но с определенного момента Альянс начал испытывать катастрофический дефицит ресурсов, непрекращающиеся бои на многих пространственных фронтах требовали постоянного ремонта техники, новых и новых поставок уникального, дорогостоящего оборудования. Власть постепенно переходила в руки «Одиночек», и они искали способы оптимизации производств, возможности быстрого восстановления боеспособности потрепанных подразделений. Самыми дефицитными комплектующими к тому времени стали нейромодули. Создание одной кристаллосферы серии «Беатрис» требовало до миллиона нейрочипов. «ИИ», ответственные за передовые исследования, обратились к накопленному потенциалу прошлых веков, в частности, ими были востребованы технологии корпорации «Генезис».

– А в чем преимущество биотехнологий? – спросил Тернов.

– Преимуществ и недостатков хватает, но в тот момент решающим фактором стал простой экономический расчет. Чтобы отремонтировать один, пусть даже незначительно поврежденный, модуль боевого искусственного интеллекта, его нужно было эвакуировать с поля битвы, доставить на планеты Линии Хаммера, осуществить замену поврежденных нейрочипов, протестировать и вновь вернуть в строй. Было бы куда проще отремонтировать управляющий модуль на месте, но полевые технические центры не обладали необходимым оборудованием. Несомненный плюс технологий, разработанных «Генезисом», заключался в системе регенеративного микроклонирования. Достаточно простой, но эффективный модуль инкубатора в течение двух-трех часов выращивал нужный объем нервной ткани. Машины получали возможность быстрого восстановления на поле боя. Биологическая нейросеть, сегментированная в виде нейрокапсул, в сочетании с кибернетическими компонентами отлично зарекомендовала себя при испытаниях. Планировалось перевести на новую технологию большинство машин. Подготовка масштабного проекта началась, новые виды техники приняли на вооружение, началось их массовое производство, но война завершилась, Альянс пал.