Андрей Стригин - Раса

пришельцев уже здесь. Не раз мы натыкались на зловонные ходы, выжигали огнём. Но они, не собираются идти на прямой конфликт, похищают часть наших соплеменников и отступают, закупоривая свои лазы и открывая их в других местах.

Царица предсказала, нас спасут люди, живущие под Солнцем. Человеку со шрамом на плече в виде короны передать артефакты. Он знает, как их применить. Это смерть для пришельцев.

— Я в некотором смущении, — моя мысль повисает в пространстве как знак вопроса, — я не догадываюсь об их назначении.

В огненных глазах жрицы мелькает удивление, затем возвращается прежняя решимость:- Придёт час, и ты поймёшь как с помощью их извести нечисть. Иначе и быть не может!

— Никита, что это было? — прерывает наш диалог Семён.

В удивлении обращаю взор на друга. Ну да, конечно! Он же не слышит нашей речи! У нас общение на телепатическом уровне. Он в замешательстве, видит, происходит нечто непонятное, а душа томится от любопытства.

— Извини, я должен был подумать о тебе. Мы лицезрели чистую энергию души, а сейчас, с нашей прелестной жрицей, ведём мысленный разговор, о давно прошедших событиях, и о том, как нам, придётся спасти мир, — ухмыляюсь, банальности фразы, вспоминаю доблестных американцев, не раз спасших мир в своих боевиках. Причём, там почти, всегда действовал герой одиночка, набирающий команду из сомнительных личностей. Относительно данной ситуации, хотелось верить, что я не являюсь суперменом — одиночкой, а числюсь неким инструментом, генератором идей, в руках очень многих, заинтересованных в положительном результате, высших существ. Без их влияния, и шагу б не сделал, не сломав шею. Прекрасно осознаю, истина приносится сверху, героям благоволят боги. Не было бы Одиссея, без заступницы Афины и не разрушена была бы Троя без вмешательства Посейдона. Не упало бы "яблоко" на голову Ньютону, не приснилась бы Периодическая таблица великому Менделееву и пр. пр.

— Я так испугалась, когда каменная тётя ожила, — неожиданно пищит Светочка.

— А я совсем не боялся, — блестит клыками Игорёк.

— Врёшь, ты чуть не описался от страха! — возмущается девочка.

— Я некого не боюсь!

— Стоп. Не ругайтесь. Мы все испугались, — урезониваю детей.

— Всё равно я не боялся, — хмурится мальчик и получает по уху от подружки.

— Придёшь ко мне, не дам волчонка погладить, — мстительно заявляет Игорь.

— Ладно, уж, храбрец, — неожиданно обнимает его Светочка. — Хорошо, пусть ты не боялся. Зато как я испугалась, — звонко заверещала она, окончательно обезоружив этим откровением доброго мальчугана.

Вновь поворачиваюсь к пещерной женщине. Напряжённость на её лице сменяет благодушная улыбка. Она с удовольствием смотрит на ребят, но замечаю, её гложет тревога. Внезапно догадываюсь, она боится за их жизнь.

— Ты чем-то обеспокоена?

Она обжигает меня вспышкой огня своих глаз. Затем пылающий свет гаснет, затаившись в вертикальных зрачках.

— Обеспокоена? О, да! Нельзя сейчас идти за артефактами. Вы, люди с поверхности. У нас с вами, давняя вражда. Вас растерзают, детей зажарят живьём.

— Что? — я не верю своим ушам. — А как же предания? Общий враг?

— Об этом знают лишь посвящённые жрецы. Их не много. Тайна артефактов не доступна народу пещер. Обычная мера предосторожности. Но она может сыграть злую шутку со всеми нами, — её мысль окрашивается в тоскливые тона, — в тоже время необходимо спешить.

— Сделаем проще, мы подождём здесь. Ты принесёшь их сюда. Часть проблем будет снята.

Жрица ухмыляется:- Да кто ж мне разрешит их вынести из сокровищницы. Твоё присутствие обязательно. Ты должен доказать, что Избран. А не сможешь, тебя убьют и съедят.

— Дела, — я развожу руками. — Идти нельзя и не идти нельзя. Нормально. А главное логично.

— Им нельзя, — поправила меня жрица. — Тебе можно, но осторожно, — чисто по-человечески шутит она.

По-новому гляжу на жрицу. Очень непростая. Многое недоговаривает. А когда поняла, что я читаю мысли, стала их умело сортировать. А вдруг она не та за кого себя выдаёт? Да нет, царица приказала ей помочь. Она, как жрица, в её подчинении. Злого умысла у неё нет. Народ свой знает. Очевидно, избранные, весьма отличаются от общей массы. Не удивлюсь, техническим прогрессом владеет лишь горстка людей. Для остальных всё это, табу. Будет смешно если окажется, что их народ на первобытном уровне. Вроде тех, с кем встретились на верхнем уровне.

— Мы не имеем ничего общего с тем племенем, — презрительно поджимает губы пещерная женщина.

— В мыслях копаешься, — сурово сдвигаю брови.

— Ничего личного, обычная рутинная работа, — отмахивается жрица.

— Я запрещаю! — вспыхиваю я.

— Не запрещай, а научись прятать мысли, — парирует она.

— Как? — растеряно, спрашиваю я.

Она смеётся столь весело, что я мигом таю. Семён улыбается, Светочка с детской непосредственностью прижимается к необычной женщине. Жрица ласково треплет её за волосы.

Стоп. Меня неожиданно осеняет. Не я читаю мысли, она.

— Ничего, научишься, — её озорная мысль впорхнула в моё сознание.

— А я уже размечтался, думал, ещё одним подарком разжился, — капитулирую я.

— Тебе сделали много подарков и этот в тебе есть, просто ещё не освоился. В то же время я бы опасалась иметь столько ценностей. Могут потребовать отдачи. А если не справишься? Кара богов сокрушительна. Всякая искра божья должна раздуваться в яркое пламя. Негодяи те, кто гасит этот дар в самом зачатке, или используют его для низменных потребностей. Но каждому воздадут по заслугам. Хочу сказать по секрету, — жрица прикрывает, в чёрных как космос глазах, горящие искры, — ад есть. Он не здесь, как думаешь ты и тебе подобные. Он наверху, он рядом с вами. Вы ходите по острию ножа. Оступитесь, взлетите прямо в него.

— А, что такое ад? — по-дурацки выпалил я и даже краснею от неловкости. Я такой умный и взрослый, спрашиваю такую юную женщину, хотя и Высшую жрицу Огня, о вещах спорных и большей части мифических.

Улыбка бежит по нефритовой коже, из прикрытых ресницами угольных глаз, вырывается огонь.

— Хочу огорчить тебя, мой юный друг. Конечно я молодая женщина, но лишь относительно своих соплеменников. Время у нас иное и возраст в тысячу лет не является зрелым. А мне, по вашим меркам, чуть более трёхсот. Для вас я, дремучая ведьма, — она вновь смеётся, — но для своих мужчин, конечно девочка. Что насчёт ада, он не похож на картины, что рисуют ваши попы. Это нечто другое, и в тысячу раз страшнее.

— Славно ты покопалась в моих мозгах, — удивляюсь я. Мне очень неприятно.

— Ровно на столько, на сколько мне разрешили это сделать. Закрытых зон у тебя неизмеримо больше, чем открытых окон, — её мысль несколько раздражённая успокаивает меня.