Диана Удовиченко - Эффект искажения

– Рана серьезная, – пояснял Рэм Петрович, – задето легкое. Но вы не волнуйтесь, Даша. Все самое плохое позади. Обещаю: он скоро встанет на ноги. Динамика хорошая, процесс заживления стабильный.

Вчера профессор разрешил сыну пользоваться ноутбуком. Правда, не больше пятнадцати минут – утром и вечером. Все отпущенное время Денис тратил на переписку с Дашей. И как же коротки для обоих были эти драгоценные минутки…

С сожалением взглянув на темный экран монитора, Даша быстро собралась и спустилась на улицу, где ее уже ждал в машине Сергей. Вчера брат все же настоял на том, чтобы отвозить ее на учебу. Он порывался и забирать Дашу из универа, но она решительно воспротивилась, сказав, что пишет курсовую и проводит много времени в библиотеке. И ей, мол, будет стыдно перед подругами, что ее чрезмерно опекают. Сергей, не вникавший в дела сестры, поверил. Неохотно отказавшись от своей идеи, попросил Дашу возвращаться домой дотемна. Но самого его по вечерам частенько не было дома, а Саша, водитель Рэма Петровича, исправно доставлял ее до подъезда, так что причин для беспокойства Даша не видела. Она не захотела рассказывать брату о Денисе, понимая, что случай с его ранением обязательно напугает Сергея. В свою очередь, брат тоже не торопился делиться тем, где пропадает целыми днями. Обоих это устраивало. Они оба немножко лгали из любви друг к другу, при этом каждый верил преподнесенной лжи…

Первой парой был семинар по истории России. Даша подошла к аудитории, собралась было открыть дверь, но рука замерла в воздухе.

– Кто вам сказал? – донеслись из аудитории слова, произнесенные хорошо поставленным, спокойным голосом. – Во-первых, это было мое решение – расстаться. Денис обиделся, хотел досадить, отсюда и странный выбор… пассии.

Красивый голос принадлежал Яне. В ответ раздался многоголосый девичий щебет, и суть всех высказываний сводилась к одному: разумеется, так оно и есть. Кто же поверит, что красавицу Яну можно променять на эту, как ее… никакую, неяркую – в общем, серую мышь?

Даша сделала глубокий вдох и дернула дверь. Вошла, отчаянно стараясь выглядеть независимо и гордо, а на деле чувствуя себя отщепенкой. Девчонки, только что горячо обсуждавшие ее персону, смотрели насмешливо. Яна не снизошла даже до того, чтобы бросить мимолетный взгляд.

Отношения с Денисом не сделали Дашу более популярной. Скорее наоборот: теперь девушки стали сторониться ее – то ли из зависти, то ли из-за нежелания обижать Яну. Парни же, как и прежде, не обращали особого внимания.

Сама Яна держалась молодцом: казалось, ее ничуть не задел поступок Дениса, который любая девушка сочла бы предательством и оскорблением. Но черноволосая красавица оставалась улыбчивой и невозмутимой. Она не бросила сопернице ни одного упрека, не позволила себе даже косо посмотреть в ее сторону.

Даша уселась на свое место, не зная, что и думать. Кто кого первым бросил? Есть ли разница? А вдруг Денис и вправду стал встречаться с нею от безысходности и обиды на свою бывшую девушку? По неопытности она не предположила, что обида и уязвленная гордость могут двигать самой Яной.

Занятие началось. Молодая преподавательница Алена Игоревна опрашивала студентов по очереди, вызывая каждого, кому были заданы доклады, к небольшой кафедре.

– Итак, тема нашего семинара – реформы Петра Великого. Первый вопрос – предпосылки реформирования. Кто его готовил? – Преподавательница взглянула на лежавший перед нею список. – Круглова, пожалуйста.

Даша вышла к кафедре, как всегда ощущая неловкость из-за того, что вынуждена выступать перед группой. Впрочем, большинству не было до нее никакого дела. Студенты лишь делали вид, что слушают, сами же потихоньку занимались своими делами.

Рассказав о предпосылках Петровских реформ, девушка вернулась на место. Алена Игоревна, одобрительно кивнув и сделав себе пометку в тетради, проговорила:

– А об изменении в сословиях нам расскажет… Ладимирский.

– Он болен, – отозвалась староста.

– Значит, переходим к следующему вопросу. Экономические реформы Петра Великого. Войченко.

– Ее сегодня нет. – Староста пожала плечами.

– Очень жаль. Передайте Войченко, что она осложняет себе получение допуска. Но вопрос большой, разбит на две части, так что мы все же услышим сегодня об экономических реформах Петра Первого. И поведает нам о них Тарков.

Староста очень постаралась, чтобы ее голос звучал расстроенно:

– Он тоже отсутствует.

– Замечательно! – Алена Игоревна недовольно нахмурила светлые брови. – Что, они тоже болеют?

– Ага. И как правило, вместе, – подтвердил Костя Левин.

– Видно, что-то очень заразное, – притворно посочувствовал его приятель Макс.

Не успели друзья посмеяться над незамысловатой шуткой, дверь открылась, и в аудиторию вошла декан института. Всегда строгая и невозмутимая дама сегодня явно была взволнована. Вслед за нею вошел полноватый мужчина в милицейской форме.

– Вот сто одиннадцать эф, – хрипловато проговорила декан. – Студенты, с вами хочет поговорить работник милиции. Прошу отвечать на вопросы максимально точно и правдиво.

Она вышла, а мужчина расположился за кафедрой, неторопливо раскрыл черную папку, достал из кармана ручку, оглядел аудиторию, представился:

– Капитан Ряднов, Степан Викторович, оперативный сотрудник Пушкинского отдела милиции. Кто из вас дружил с Евгенией Михайловной Войченко?

Студенты настороженно переглядывались, мысленно гадая, что случилось. Неплотно затворенная деканом дверь с тихим скрипом приоткрылась. К образовавшейся щели приникла рыжая голова: вездесущая Томочка подслушивала беседу.

Милиционеру никто не ответил. Женечка, как и Даша, ни с кем не была особо дружна. Только в отличие от Даши, которая не сумела найти общий язык ни с кем из девушек, Женечка не нуждалась в подругах. Она предпочитала мужское общество.

«Дружил. Он сказал – дружил, – вдруг подумала Даша. – Почему в прошедшем времени?» Ей стало страшно, будто надвигалось что-то очень плохое, и от этого плохого всех собравшихся отделяли всего несколько слов капитана. Вот сейчас эти слова будут произнесены, и страшное войдет в их жизнь, и ничего уже нельзя будет изменить.

– А что случилось? – Староста задала вопрос, который крутился на языке у всех.

Ряднов немного пошелестел бумагами в папке, откашлялся, потом произнес:

– Евгения Войченко была сегодня ночью убита. Предположительно, стала жертвой маньяка.

У него было усталое, одутловатое лицо – бледная кожа, уныло опущенные уголки губ, намечающийся второй подбородок. Но взгляд, внимательный, острый, перебегал с лица на лицо, отмечая реакцию каждого студента на шокирующую новость.