Андрей Ерпылев - Один в поле

— Ну, — язык изрядно захмелевшего с непривычки Роя заплетался. — Г-горный егерь!

— А с чего же ты, горный егерь, родину так невзлюбил, мать нашу?

Последние слова в устах Копченого напоминали грязное ругательство, но Рой этого не заметил.

— Мать? Какая она нам мать? — горячась, выпалил он. — Да выродки эти…

Он говорил долго, путано и косноязычно, неожиданно для себя разоткровенничавшись с этим неприятным человеком, которого видел первый раз в жизни. Тот не перебивал, только переглядывался время от времени с другими слушателями.

— Ну-у… — протянул авторитет, когда Гаал, наконец, выдохся и надолго припал к кружке с остывшим чифиром. — Сразу видно, что наболело у тебя… Ты только при начальстве такое не ляпни — живо пулю схлопочешь. При попытке к бегству.

— Наплевать, — едва ворочая языком, заявил Капрал. — Еще посмотрим…

Полутемное помещение плавно вращалось перед слипающимися глазами, в которых роились мириады светящихся мушек. Совсем как те Мировые Светочи, показанные когда-то горцем.

— Э-э, да ты раскис совсем! Чифирок-то наш с непривычки развозит… Иди отдыхай, солдат.

Роя бесцеремонно вздернули под мышки с нар. Он безвольно обвис в чьих-то руках, плавая между сном и явью.

— Стой! — окликнул Копченый, и Роя тут же развернули лицом к сидящим на нарах. — Ты там, говорят, что-то брехал насчет воскресшего горца, которого расстреливал?

— Собака брешет, — икнул парень, пытаясь сфокусировать глаза на двоящейся темной физиономии. — Этот… голован… А я чистую правду говорил. Шесть пуль в него всадил капитан Фогуту… В грудь, в живот, в спину…

— А в голову? — живо поинтересовался авторитет.

— В голову не попал… Промахнулся он.

Уголовники снова переглянулись.

— А сейчас, доведись тебе стрелять в него, автомат бы не бросил?

— Не бросил бы. — Бывший солдат почему-то был уверен, что попади ему снова в руки этот горец — он садил бы в него пуля за пулей, пока затвор не клацнет вхолостую. — Только как его убить? Он же бес-смерт-ны-ы-ый.

— Все мы смертные, — буркнул каптер. — И горцы — тоже.

— Ладно, Капрал, — махнул рукой Копченый. — Спать иди. Завтра будет долгий день…

Едва переставляющего ноги Роя увели, и последнее, что он услышал в полусне, были слова каптера:

— Похоже, не врет парнишка…

Тащиться куда-то поутру не было никакой возможности. Такого похмелья Рой не испытывал еще ни разу в жизни. Теперь уже не он над товарищами, а они подшучивали над едва плетущимся, согнувшись в три погибели, под огромным рюкзаком Капралом: то ли в тяжком состоянии после вчерашнего было дело, то ли ради шутки вещмешок нагрузили сверх меры, но груз сгибал беднягу чуть ли не до земли.

— А вот не надо было жрать вчера без меры эту отраву, — злорадствовал Ботало, оседлавший еще одного конька из тройки своих любимых: женщины, еда и выпивка. — Чифир, он штука такая — без привычки очень даже легко ласты склеить. Особенно такой, как у Копченого. Он, бают, на траве какой-то его заваривает, что в джунглях растет. От обычного только сердце заходится, а от этой хреновины и глюки всякие бывают, и все такое.

Рой вспомнил кошмары, мучавшие его всю ночь, и передернулся, в сотый раз поклявшись стать убежденным трезвенником.

— Он сам, бывало, как выпьет лишку своей бурды, — разливался пустобрех, оказавшийся в родной стихии, — так будто истукан и застынет. Глаза в точку, и сидит часами. Первый раз решили, что все — помер Копченый. Ан, нет — очухался, да так могильщикам своим вставил — мало не показалось.

— Заткнулся бы ты, трепло, — с досадой сказал Горбатый, сегодня бывший мрачнее обычного. — На, Капрал, подлечись, — он протянул страдальцу бутылку из-под чего-то лекарственного, заткнутую бумажной пробкой.

Рой, по принципу «обжегшись на молоке — дуешь на воду», сначала подозрительно понюхал воняющую чем-то кислым мутную жидкость.

— Не боись, не отравишься, — подбодрил его бывший инженер. — Воздуха, конечно, не озонирует — факт, но вредного в ней ничего нет. Вчерашний чифир гораздо опаснее для здоровья.

— Что это? — Вид и, главное, запах пойла не внушали Гаалу доверия.

— Да кислушка, — махнул рукой Горбатый. — Брага из фруктов местных. Умельцы из второго барака ставят. Только всех компонентов не проси — не выдам. Но что поможет — факт.

Капрал осторожно пригубил напиток, на вкус оказавшийся очень даже ничего — сладковатый, с кислинкой, приятно пощипывающий язык, словно содовая вода. И довольно крепкий — по пищеводу прокатилась горячая волна, поднявшаяся затем в голову и смывшая куда-то «шлаки» вчерашнего перебора.

— Все, хватит, — отобрал инженер бутылку и спрятал за пазуху. — А то переборщишь — снова развезет.

— Дай глотнуть, — облизнул губы Ботало, протягивая руку.

— Перебьешься, — далее не глянул в его сторону Горбатый.

— Жмот ты, Горбач, — ничуть не обиделся вор. — Помирать будешь, а за грош удавишься…

Не слушая привычную перебранку напарников, Рой шагал вперед, радуясь избавлению от мучений.

Только сейчас он понял, что не узнает местности, — раньше окружающее как-то проходило мимо, не задерживаясь в страдающем мозгу.

— Мы что, на новую делянку идем? — спросил он спорщиков.

— Увидишь, — загадочно ответил старший тройки. — Скоро придем.

И действительно, минут через сорок они вышли к укромной полянке, посреди которой теплился костерок, а вокруг в живописных позах развалилось человек пятнадцать. Бывший солдат тут же вычленил знакомые лица: Копченый, каптер, еще пара авторитетов, смутно знакомых по вчерашнему вечеру, при одной мысли о котором желудок начинал подкатывать к горлу. И еще два лица, увидеть которые здесь он никак не ожидал: давешний попутчик по «купе» передвижной тюрьмы — интендант-растратчик, о котором он уже начинал забывать и…

— Кривой? — удивился он.

— Что, — осклабился уголовник, — не ожидал увидеть?

— Заткнись, — лениво бросил через костер Конченый, прихлебывая что-то из кружки — наверняка свой термоядерный чифир. — А вякать будешь, когда вызовут… Ну что, все, вроде, собрались. — Он аккуратно обтер кружку пучком травы и спрятал в стоящий рядом мешок. Только теперь Рой обратил внимание, что туго набитые вещмешки были у всех без исключения, как и винтовки, причем не то старье, с которым ходили на расчистку, а вполне новое оружие, и даже несколько автоматов. — Ну-ка…

Словно в ответ на его слова где-то далеко бухнул взрыв, потом еще один, тут же, будто лопающаяся ткань, затрещали автоматные очереди, чуть медленнее и басовитее — пулеметные. Снова взрыв.

— Пора, — поднялся Копченый на ноги. — След в след — тут мины кругом!

Вытянувшись длинной цепочкой, каторжники — теперь уже бывшие каторжники — втянулись в лес, сомкнувшийся за ними, как болотная трясина смыкается за канувшим в нее камнем…