Анатолий Дроздов - Рота Его Величества

— Бабло?

Ливенцов кивнул:

— Население Союза быстро росло: продовольствия, особенно зерна, требовалось все больше. Это золото, много золота! У них мало плодородных земель, зато в Новой России — с избытком. У нас огромная целина. Тракторов нет, обработать все нет возможности, да и нужды нет. Очхи просили сдать им земли в аренду, хотя бы за половину урожая, но получили отказ. Поставки зерна контролирует группа сановников в окружении государя, аппетиты их непомерны.

— Олигархи?

— И монополисты к тому же. Честные люди в окружении Государя убеждали его не идти на поводу у сановников, но государь устранился от дел. Он занят другим.

— Чем?

— Вот этим! — Есаул щелкнул по стопке.

— Что-то мне это напоминает, — сказал я. — Каков результат?

— Две войны. Последняя завершилась недавно. Формально она продолжается, поскольку мирный договор не подписан. Де-факто в войне победили мы, но очхи этого не признают. Условия, выдвинутые Союзу, для него не приемлемы. Передача золотых копий и других месторождений полезных ископаемых в собственность Новой России, считайте, тех самых олигархов.

— Ну да! — сказал я. — Зачем возиться с зерном, когда можно забрать все и сразу! Знакомо.

— Союз с этим никогда не согласится, мы на пороге новой войны. Самой ожесточенной: Союзу терять нечего. Они готовятся и наверняка победят: сражаются за свое существование. А вот у нас в верхах царят благодушие и самоуспокоенность.

— Кстати, о войне, — сказал я. — Ваши солдаты вооружены гладкоствольными ружьями. Даже трехлинеек нет! Мне тут говорили о прогрессе…

— Вы рассуждаете как представитель своего мира, — сказал Зубов. — Для вас наличие современного оружия в порядке вещей, вы не знаете, кем и как оно создается. Любой виток технического прогресса базируется на фундаменте предыдущих достижений. Когда барон Врангель пришел в Новый Свет, здесь не было ничего. Кузницы, наковальни и болотное железо. Все пришлось создавать заново. Для развития производительных сил нужен ряд условий. Надлежащее число ученых, инженеров, квалифицированных рабочих… Маленькой стране невозможно создавать у себя всю гамму необходимых продуктов, помимо людей образованных, нужны и просто люди в нужном количестве. Знаете ли вы, что такое нарезной ствол? Это, прежде всего, оружейная сталь. Где и как ее сварить, где взять легирующие добавки? Где взять станок, инструменты для нарезки канала? Оружие, принесенное из Старого Света, со временем износилось, пришлось создавать гладкоствол. Он хорош тем, что точность стрельбы не зависит от качества металла, по крайней мере, не слишком зависит. Производилось то, что проще, дешевле в изготовлении и обслуживании. Мы научились варить оружейную сталь, но для нее нужны легирующие добавки. Месторождений своих нет, они в Союзе, а коммунисты металлы не продают: прекрасно понимают, для чего они нам. В свою очередь, они не умеют варить оружейную сталь: это наш секрет, строжайше охраняемый. Стратегический запас легирующих добавок у нас есть, накопили в мирные годы, но он небольшой. Идет на производство пушек — не стрелять же ядрами? — поэтому орудий у нас немного. Широко применяются минометы. Тем не менее мы развиваемся. Еще двадцать лет назад у нас не было железных дорог! Наши суда ходили под парусом, как в восемнадцатом веке! Я учился при свечах и керосиновой лампе, а сейчас в каждом доме электричество, те же двести двадцать вольт и пятьдесят герц, как и у вас. У нас появились автомобили и даже аэропланы.

— Благодаря вашему дяде, — сказал Ливенцов.

— Вклад Ивана Павловича в наш прогресс трудно переоценить, — согласился Зубов. — Лекарства, технологии, знания… Представляете, как было трудно достать это прежде? Мало того, что не купишь, так почти все засекречено!

— Почему вы не обратились к руководству СССР? Или Российской Федерации?

— А вы подумайте!

Я подумал и вздохнул.

— Вот-вот! — подтвердил Зубов. — Мы не хотим, чтоб нам выставили условия, вроде тех, что мы — Союзу. Мы великолепно осведомлены о вашей истории — как новейшей, так и прошлой. Иван Павлович снабжал нас источниками. Наши студенты учатся по вашим учебникам, наши инженеры изучают ваши технологии, наши медики создают лекарства по вашим прописям. Если мы чего-то не можем, то покупаем. Проходчик для нас — это жизнь. Как видите, я откровенен.

— Не совсем! — вмешался Ливенцов. — Не скрывай, Яков!

— Нам грозит не только война, — сказал Зубов со вздохом. — Страна на пороге революции. Как начальник Корпуса жандармов я знаю это лучше других. Поначалу все было хорошо. Наши ученые изучили вейский язык, создали его словарь, письменность. Предания веев собрали и систематизировали, их издавали большими тиражами. Вейский язык преподавали в школах и университете. Два народа жили в мире и согласии, чему немало способствовали смешанные браки. Все переменилось в одночасье. Вейский язык запретили, а представителям коренного населения закрыли дорогу во власть.

— Как в Прибалтике — «оккупантам»!

— Только с обратным знаком — «оккупанты» оттеснили коренных. И там и здесь громкие лозунги, но, по сути, борьба за власть и богатство. Веи недовольны существующим порядком вещей, особенно образованная часть общества. Политические партии в стране запрещены, но они действуют в подполье. Издаются запрещенные газеты. Этому активно содействует Союз, он заинтересован разложить нас изнутри. Подпольщики получают большие суммы от местных купцов. Отстранив веев от власти, мы совершили непростительную ошибку. Не имея возможности руководить государством, они пошли в экономику — и преуспели. В их руках сосредоточено национальное богатство. Ситуация напоминает Россию начала века. Стоит нам проиграть войну, как все рухнет.

— Хотите спасти трон?

— То, что я вам сейчас скажу, Илья Степанович, — государственная измена, но я буду откровенен. Мне все равно, кто будет управлять Новой Россией — монарх, парламент или президент. Я боюсь за страну. Революция разрушит ее, как это случилось в 1917-м. Не пеняйте за высокий штиль, но это моя Родина. Это красивая страна, как вы, наверное, заметили. Я здесь вырос, здесь живут мои родители и ближайшие родственники. Мне нечего делить с веями, тем более, как я имел возможность убедиться, к чистокровным ари я не принадлежу.

— Посмотрел? — засмеялся Ливенцов.

— Первым делом!

— Двойная?

— Именно!

— А я женат на вейке.

— Я б поделился, — сказал я, — уздечкой. Только не думаю, что получится.

Они захохотали. Ливенцов, смеясь, наполнил стопки.

— За дружбу?

— Попозже! — попросил я. — Расскажите о Ненашеве. Как он нашел проход?

— Говорил, что случайно. Рыл погреб и нашел стену.