Анатолий Дроздов - Рота Его Величества

— Он просил это передать? — спросил Рик, беря альбом.

— Мы с ним не виделись. Альбом — наследство. Я двоюродный племянник Ивана Павловича и ваш родственник. Дальний. Но более близких у меня нет.

— Братик! — Ула вскочила и протянула руки. Я обнял ее, она ткнулась мокрым лицом мне грудь. — Я знала, я чувствовала, что ты родной! Как только увидела!..

Я осторожно чмокнул в растрепанную макушку. От ее волос несло паленым. Рик помялся и встал сбоку. Я обнял его свободной рукой.

— Ты отведешь нас на могилу? — спросил он.

— Даже если царь против!..

Они затихли в моих объятиях. Я поднял взгляд и увидел у лестницы Александру. Она смотрела на нас, кусая губу…

— Я разработал операцию, я и отвечу! — Кулешов потянул из кобуры револьвер. — По высшей мере!

— Бросьте, полковник! — сказал комиссар. Он говорил тихо, но начальник отряда мгновенно послушался. — Не стоит увеличивать наши потери. Хорошие офицеры Союзу понадобятся.

— Вы считаете меня хорошим? После всего?

— Операция была организована блестяще. Вы провели Ливенцова, а этого не удавалось даже мне. Не ваша вина, что проходчик не дал себя пленить. Застрелить пятерых из пистолета… — Комиссар покачал головой. — Если, конечно, ваш Косухин не врет.

— Чистая правда! Проверил по своим каналам.

— Вы на своем месте, Феодосий Семенович! У меня нет причин отстранять вас от командования. Вы останетесь в должности, а о происшествии мы сообщим, как вы предлагали. Нападение веев на наш наряд, ответная операция… В цифрах потерь противника можете не стесняться.

— Товарищ нарком, — сказал Кулешов, — могу я спросить?

— Пожалуйста!

— А он стоил того? Проходчик?

— Сколько вы потеряли сегодня?

— Восемьдесят шесть убитыми, свыше ста двадцати ранены, многие — тяжело.

— Ежедневно в Союзе умирает пятьсот человек. Эпидемия. Причем это только начало.

— Господи! — сказал полковник.

— Это государственный секрет, впрочем, ненадолго. Шила в мешке не утаишь. Мы проводим карантинные мероприятия, очень суровые, но они не помогают. Остановить эпидемию могут лекарства, но у нас их нет. Сенцову повезло: он погиб. Если б уцелел, я расстрелял бы его лично. Ясно?

— Почему не объяснить это проходчику? — спросил полковник. — Неужели не откликнется?

— Как объяснить? — спросил комиссар. — Не подскажете? Мы не знаем, что привело его сюда. Авантюризм, любопытство, жажда наживы? Жадного можно купить, любопытного — заинтересовать, авантюристу предложить приключение или карьеру. Пока не узнаем, говорить бесполезно.

— А если б захватили его?

— Выяснили на месте.

Кулешов поежился.

— Вы не о том подумали, полковник! — усмехнулся нарком. — У нас давно никого не бьют — нет нужды. Обижать проходчика глупо — уйдет и не вернется. У каждого есть свои чаяния, надо всего лишь их знать. Скажите, вы сердиты на меня?

— Нет! — сказал Кулешов.

— Будете честно и правдиво информировать меня впредь?

— Непременно!

— Заметьте, я вас не бил! Даже голоса не повысил…

Человек с неприметным лицом выплюнул жвачку в корзину для бумаг, подошел к зеркалу и стал приглаживать редкие волосы. Секретарша смотрела на него с гадливостью. Зотов не заметил этого. Покончив с волосами, он показал зеркалу зубы, полюбовался цветом новых протезов и повернулся к секретарше.

— Аслан Саламович ждет! — напомнила та.

Зотов кивнул и толкнул дверь в кабинет.

— Разрешите? — спросил, оказавшись там.

Хозяин не ответил. Он стоял у стены, разглядывая картину. Посетитель присмотрелся. Холст покрывали пятна различного цвета и формы, а также линии и загогулины; их сочетание не несло ни смысла, ни содержания.

«Мазня! — подумал Зотов. — А стоит наверняка о-го-го!»

— Дорогая! — подтвердил хозяин его мысль. — Но деваться некуда: партнеры ценят современное искусство. Проходите, Вадим Валерьевич!

Зотов прошел к креслу и сел, раскинув ноги. Хозяин устроился за столом напротив.

— Итак? — спросил сухо.

— Пока не купили. Князев постоянно в отъезде.

— Куда он отъезжает?

— Проследить не удалось.

— Даже вам?

— Увы! — Зотов развел руками.

— Я все больше склоняюсь к мысли, что сделал ошибку, приняв ваше предложение, — сказал Аслан Саламович.

Зотов сделал обиженное лицо.

— Год назад вы пришли ко мне с сумасшедшей идеей. Любой другой, услыхав про затерянный мир, прогнал бы вас с порога, но я люблю сумасшедшие идеи. К тому же я навел справки и выяснил: среди многочисленных ваших недостатков склонность к фантазиям не значится. У вас здравый рассудок и прагматичный взгляд на жизнь.

Зотов довольно ухмыльнулся.

— Доказательств существования неведомого мира у вас не было.

Зотов протестующе поднял руку.

— Два не законченных следствием дела: о незаконной скупке золота в восьмидесятых годах и о продаже военными оружия в девяностых, — доказательства хлипкие, — продолжил хозяин. — Если Кацмана не посадили в советские времена, то сколь-нибудь серьезных фактов против него КГБ не имел. Это вам говорит человек, который в то время сидел. Оружием в девяностые торговали все кому не лень, дел этих были сотни, и почти все кончились ничем. Тем не менее я вам поверил и открыл финансирование.

— Я оправдал доверие, — заметил Зотов. — Информация подтвердилась.

— Вколоть человеку «сыворотку правды» дело не хитрое. Прикрытие допроса Ненашева обеспечил я, как и сохранение в тайне истинных обстоятельств его смерти. Это стоило не дешево.

— Зато мы убедились, что на верном пути. Золото, редкие металлы, нефть…

— Нефть еще предстоит разведать — неизвестно, сколько ее там. К тому же знаний мало, нужен результат. Вы его не обеспечили. Уверили меня, что у Ненашева нет наследников и мы без проблем купим дом как выморочное имущество. Оказалось, что наследник есть.

— Кто знал, что будет завещание?

— Трудно было предугадать? Принять необходимые меры? Это первый прокол, Вадим Валерьевич. О завещании объявили на поминках, и мы, чтоб не привлекать лишнего внимания, были вынуждены ждать полгода. Пусть! Но просрать покупку дома!

— Наследник заупрямился.

— Потому что вы нарушили мои инструкции! Я велел встретить его у нотариальной конторы и предложить миллион рублей!

— Он заподозрил бы неладное!

— Кто? Опустившийся человек, уволенный с фирмы и работавший на стройке за еду? В крайнем случае отвели бы его к дому и показали. Уверяю, он даже внутрь заходить бы не стал! Схватил бы деньги и дал деру! Вместо этого вы позволили ему найти проход.

— Я не думаю…

— Мне плевать, что вы думаете! Я знаю! После получения наследства Князев покидал дом только однажды, с тех пор его в городе никто не видел. Я навел справки, благо располагаю такими возможностями. Князев не только нашел неизвестный мир, но и сумел там освоиться, поскольку приходил за вещами. Что вы на это скажете?