Виктор Точинов - Пылающий лед

Мне было все равно, что они там наплетут… Я уселся на бетонный обломок, наблюдая, как рыщет вокруг сержант Багиров, пытаясь разведать, что стало с «манулами», оставшимися снаружи, когда нас завалило. Что все они мертвы, сомнений почти не оставалось. Перекрытие, не раздавившее нас и прикрывшее от падавших обломков, исчерпало лимит чудесных спасений на сегодняшний день. Но пусть Баг делает, что должен, – десант своих не бросает, даже мертвых, и как-то легче десантироваться в пекло, зная, что это правило неукоснительно соблюдается.

Один из трех вертолетов, стоявших неподалеку, взлетел и потянулся над лесотундрой к юго-западу. Низко летел, словно высматривая что-то. Я проводил его равнодушным взглядом.

Подошел сержант. Я заметил, что он опять при запасных магазинах, на поясе три гранаты, – снял с кого-то из убитых ребят или разжился у прилетевших.

– Троих в ангаре поджарили насмерть из «индюшки», – доложил Баг. – Ахмеда сожгли ОВС… там, в караулке. А пятый… Похоже, его увели. И хреновины эти утащили. Следы от ангара в лесок ведут, хорошо так натоптано…

Он кивнул как раз в ту сторону, куда улетел вертолет, затем продемонстрировал мне футляр, слегка оплавленный, и вынутую из него «балалайку», по видимости неповрежденную.

– Кто?

– Рядовой Нарута. Разрешите приступить к поиску?

Понятно, куда улетела «вертушка»… Прилетевшие за нами не слепые, тоже заметили натоптанные следы. Но вертолет, конечно же, полетел не на выручку рядовому Наруте – за драгоценными преобразователями, будь они неладны. А рядовому не позавидуешь: ударят с воздуха по обнаруженной группе сепов, не разбирая, кто есть кто, благо защитные контейнеры способны уберечь трофеи от пуль и осколков.

– Разрешите приступить? – настойчиво повторил Баг.

Формально от командования ротой меня пока не отстранили… То ли по недосмотру, то ли оттого, что командовать почти некем… Ладно, семь бед – один ответ.

– Приступай. До темноты вернуться и доложить.

Что докладывать ему придется скорее всего уже не мне, я не стал добавлять.

– Есть, вернуться и доложить.

Он козырнул и пошагал в лесотундру размашистым уверенным шагом. После сегодняшнего богатого на физические упражнения дня… Железный мужик… Даже немного завидно.

Сержант ушел, а от штабного вертолета ко мне уже спешил полковник Горбанец.

– Капитан Дашкевич! Сдать оружие! – неприятным голосом скомандовал полковник.

Стоило ожидать…

Они уходили от консервной фабрики все дальше и дальше. А подозрения Альки становились все сильнее.

Зачем забираться так далеко? Отступить на километр, самое большее на полтора, дождаться своих, – вот самый разумный и правильный образ действий. Они же топали и топали, не по прямой, время от времени меняя направление – командир огибал болотистые места. Надо заметить, с выбором пути он ни разу не ошибся, ни разу не пришлось возвращаться, упершись в непроходимую топь.

Куда он стремился? Всего лишь спасался от толпы озверевших и вооруженных лагерников? А кто сказал, что те лагерники направились к консервной фабрике? Он же, командир, и сказал. И Алька поверил, некогда было обдумывать сказанное… Но если вдуматься, что там позабыли хмельные от свободы и спирта зэки? Решили затариться тушенкой на закуску?

Ну, а вдруг не лагерники должны были вскоре там появиться, а федералы? И преобразователи спасают именно от них? Снаряжением и формой «выдр» разжиться – не такая уж проблема, вполне могла одна из разведгрупп угодить в ловушку.

«Выдры», кстати, какие-то очень странные… Ни один ни разу не то что не снял шлем – даже не поднял щиток. Лиц их Алька не видел, голосов не слышал… Не бывает так. У нормального человека – Алька знал по себе – поднять щиток за два часа всегда найдется причина. Глотнуть воды из фляги захочется… Покурить… Нос, в конце концов, зачешется.

У этих ничего не чесалось. И жажды они не испытывали. Вообще. И усталости – те трое парней в «саранче», что несли один из контейнеров, так ни разу и не сменились.

Но странности «выдр» – второй вопрос. А первый и самый главный: на кого работает Алька, таща на себе преобразователи? На своих? На сепаратистов?

Даже не в том дело, что за пособничество врагу полагается трибунал. До трибунала еще дожить надо… Допустим, дотащат они преобразователи до какого-нибудь тайника, спрячут надежно. И что потом сделают с носильщиками «выдры» – если они на самом деле вовсе не «выдры», а прикидываются? Отведут в сторонку и прикончат. Всех. Тайник на то и тайник, чтобы лишние люди о нем не знали. А он, Алька, при таком раскладе лишним получится. И Настена…

У остальных членов собранной с бору по сосенке команды грузчиков тоже наблюдалось брожение в умах. Алька краем глаза видел, как двое в лагерных бушлатах о чем-то шепотом переговаривались, оказавшись в паре. Позже один из них заговорил с парнем в униформе, смахивающим на дезертира, другой так же негромко, украдкой, начал в чем-то убеждать одного из местных в полуцивильном…

Похоже, назревал бунт.

Алька к заговору – если то был заговор – присоединяться не спешил. Вдруг он ошибается? Вдруг «выдры» именно те, за кого себя выдают? Тогда у заговорщиков шансов нет, ни единого, их любая из этих боевых машин в одиночку и без оружия одолеет. Голыми руками в клочки порвет и по ветру развеет. А если вдруг случится чудо и парней со «скорпионами» удастся перебить – куда при таком раскладе угодит Алька? На крюк в какой-нибудь разделочной?

Поразмыслив, он решил напрямую спросить как бы командира как бы «выдр» о цели их путешествия. Не пристрелит же тот его за вопрос? Не для того он носильщиков собирал, чтобы их перестрелять и самому груз волочить… Коли уж прикидывается своим, так соврет что-нибудь. А ложь распознать можно… И Алька спросил, когда в очередной раз сменился и оказался налегке рядом с командиром.

– К реке идем, – ответил командир не задумываясь. – Там у меня катер.

Помолчал и добавил другим тоном:

– И вошедши в лодку, отправились они на ту сторону моря, в Капернаум…

Звучало все складно, «выдры» изначально формировались из военно-морского спецназа и вполне могли… Стоп! Какая река?! Какой нахрен катер?! Алька же сам видел с борта «вертушки», что творится на Печоре, там сейчас не на катере, там только на ледоколе плавать… Всё ясно. Ведут их на убой. И пока не дошли, надо что-то придумать.

Наверное, он не уследил за отражавшимися на лице эмоциями. Потому что командир добавил:

– Катер на воздушной подушке. И по воде пройдет, и по льду.

Помолчал еще и сказал удивившие Альку слова:

– Запомни, солдат: я никогда не лгу. Никогда и никому.