Виктор Точинов - Пылающий лед

Генералу стало скучно. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать дальнейшее: оба вертолета в данном списке числятся.

Угадал. Сличение заводских номеров подтвердило: обе машины потеряны московскими безами во время инцидента на Северной магистрали полтора года назад. Вертолеты преследовали группу боевиков, совершившую нападение на грузовой экспресс, связь с ними была потеряна, и на базу они не вернулись. Обстоятельства исчезновения не ясны до сих пор, обломки, несмотря на тщательные поиски, не обнаружены. Экипажи в течение года считались пропавшими без вести, затем их признали погибшими. Вся информация об инциденте в свое время передавалась в ОКР согласно третьему протоколу Положения об эксплуатации Северной магистрали.

Закончив излагать предысторию, представитель сделал паузу и перешел к делам насущным. Поинтересовался невинным тоном:

– Каким образом я смогу забрать наши машины? Вернуть, так сказать, по принадлежности.

Генерал предвидел такой поворот дела, и офицеры имели соответствующие инструкции. В разговор вступил майор Гольц, тот еще крючкотвор, подвизавшийся на ниве военной юриспруденции.

– Вы ошибаетесь в оценке статуса этих вертолетов. Они никоим образом не ваши. Они в настоящий момент являются боевыми трофеями российской армии, захваченными в ходе операции против незаконных вооруженных формирований. И, согласно пункту семь-бис статьи двадцать восьмой Конвенции о ведении военных действий, подлежат…

– Подождите, подождите… – замахал руками представитель. – Чуть подробнее, пожалуйста. Эти вертолеты действительно против вас воевали? При каких обстоятельствах вы их захватили?

Кравцов понял, что сейчас прозвучал действительно важный вопрос. Все остальное мишура и дымовая завеса… Генерал произнес в микрофон несколько слов, услышал которые лишь полковник Славута.

Реплику генерала, не совсем цензурную, полковник перевел на канцелярит следующим образом:

– Мы не уполномочены здесь и сейчас раскрывать подробности проводимых ОКР боевых операций.

– То есть вы не подтверждаете, что произведенные в «МосТех» вертолеты воевали против России? – гнул свое представитель.

– Точно так же мы это не опровергаем, – уточнил Гольц. – Этот вопрос выходит за рамки нашей встречи. Задача иная: выяснить, каким образом у мятежников появились два мостеховских вертолета не в виде рухнувших с неба обломков, но во вполне работоспособном состоянии.

– В работоспособном? – удивился представитель. – В самом деле? А мне почему-то кажется, что без основательного ремонта эти пташки в небо не поднимутся.

Вертолеты и в самом деле выглядели не лучшим образом: борта зияли большими и малыми пробоинами, винт «Пчелы» был погнут, искорежен, а у десантно-грузовой «Тамани» отсутствовала часть хвостового оперения.

– Повреждения получены в ходе операции по захвату, – пояснил полковник.

– Возможно, возможно… – произнес представитель таким тоном, словно не поверил, но согласился из вежливости. – Однако у «Науком» машины исчезли в целом и невредимом состоянии, что отражено в документах. А как попали они к вашим мятежникам, неплохо бы спросить их самих. Вы захватили кого-то, кто состоял при вертолетах? Что они говорят?

Генерал подумал – сейчас вновь прозвучали действительно важные вопросы. Позже запись разговора не один раз просмотрят лучшие специалисты, анализируя мельчайшие нюансы микромимики представителя. И доложат, когда недомерок болтал, что в голову взбредет, а когда интересовался значимой информацией и напряженно ждал ответа. А сейчас генерал прислушивался только к своей интуиции, редко его подводившей.

– Работа с пленными ведется, – обтекаемо ответил полковник.

– Правильнее сказать, с задержанными, – уточнил Гольц. – Статуса воюющей стороны «Печорская республика» никогда не имела, и речь идет не о военнопленных, а о гражданах России, обвиняемых в совершении ряда уголовных преступлений.

С пленными, как их ни называй, и в самом деле работали интенсивно. Но мало кто из них знал о вертолетах, а те, кто знал, не осознавал уникальность боевой техники, оказавшейся в распоряжении сепаратистов: ну стоит пара вертушек на объекте, расположенном на дальней окраине «столицы». Ну летают куда-то по каким-то делам… Эка невидаль.

Похоже, в курсе всего был один человек – главком ВВС самозваной республики. Именно он руководил прорывом колонны в сторону консервной фабрики, возможно, решив использовать для бегства машины с неограниченным радиусом полета. Там же и погиб, когда колонну громили ударами с воздуха.

Про тех, кто непосредственно эксплуатировал вертолеты, известно еще меньше. Ни с кем не общались, жили замкнутой группой – снимали две квартиры в жилом массиве неподалеку от объекта. И погибли во время ночного авиаудара, превратившего массив в руины. Но не все… Кто-то уцелел и забрал преобразователи. Украл из колоды генерала Кравцова козырную карту. И теперь придется блефовать…

Он сказал еще несколько слов в микрофон – отдал команду на начало блефа.

Интересно, где они берут лампы накаливания? Рыскают по антикварным салонам? Или экономно расходуют госрезерв, сохранившийся с давних-давних времен? А может быть, у ОКР имеется небольшая стеклодувная мастерская, производящая ограниченные партии?

Лампы, направленные с трех сторон, слепили. Лампы заставляли обливаться по́том. Меня слепили и меня заставляли, мои визави в количестве трех человек сидели на другом конце обширного стола вполне комфортно. Так и задумано. Так и должно быть в трибунале…

Трибунал заседал неформальный, иногда называемый «черным»: никакой защиты, даже самой номинальной, обвиняемому не полагалось. И протоколы никакие не велись – потом начальство просмотрит запись из «балалайки» председательствующего, и на том все закончится. Но приговоры черный трибунал выносит вполне действенные. Вернее, один и тот же приговор по всем делам, другие попросту не предусматриваются…

Председательствовал подполковник Нехлюдов, он же по совместительству исполнял роль обвинителя. В роли заседателей выступали два незнакомых мне офицера. Вот и весь суд, ни секретаря, ни защитника, про публику и говорить не приходится… Возможно, имелись в наличии исполнители приговоров, но они оставались где-то за кадром.

Обвинение состояло из трех пунктов.

Во-первых, капитан ОКР Руслан Дашкевич обвинялся в неумелом и небрежном руководстве ротой «Гамма-7» батальона «Гамма» Третьей дивизии особого назначения ОКР в ходе проведения операции «Парма», что привело к неоправданной гибели почти всего личного состава означенной роты и потере приданной роте техники (десантного вертолета «Иволга»).