Александр Афанасьев - Время героев ч. 2(СИ завершена)

— Гром — один, вызывает Мосин — один, прошу сообщить свое местонахождение, прием.

— Мосин — один, это Гром — один, нахожусь прямо над вами, могу послать тебе твое фото, прием…

Пассажир машины несильно стукнул по капоту, привлекая внимание водителя, до этого настороженно смотревшего по сторонам, потом показал большой палец. Все идет по плану.

— Гром — один, подтверди, что видишь наши маяки, прием.

— Мосин — один, наблюдаю два, повторяю два маяка, обозначающих дружественные объекты. У меня все норма, готов работать.

Внедорожники были специально оборудованы для подобного рода миссий — поставленные кое-где броневые плиты, вставки в колесах, оклеенное специальной пленкой стекло, несколько тайников с оружием и пищевыми рационами в разных местах машины, специальная рация и маяки на крышах, работающие в невидимом человеческому глазу спектре и показывающие воздушным наблюдателям сигнал «свой». Люди, которые ездили в таких машинах тоже были очень и очень непростыми…

— Гром — один, принял, посмотри, что дальше по дороге, прием…

— Мосин — один, минуточку… блокпост на въезде в город. Восемь человек, два транспортных средства, одно из них с пулеметом в кузове. Один пулемет, два автомата, гранатометы. Жгут костер в бочке, прием.

— Вас понял, Гром — один, продолжайте, прием.

— Далее город кажется тихим. Активности с запада не наблюдаю, прием.

— Гром — один вас понял, мы намерены въехать в город, прием.

— Мосин — один вас понял, прикрою. Стандартная схема действий, верно, прием…

— Гром — один, подтверждаю, стандартная схема действий. Конец связи….

На высоте примерно в три километра, над западными подступами к Мазари-Шарифу в воздухе лениво описывал широкие круги черный как смоль самолет, казавшийся несколько уродливым из-за навешанного на него дополнительного оборудования. Это была не двухмоторная «Летучая мышь» от Юнкерса, обычно используемая спецназом, это был старый, еще семидесятых годов, но полностью переоборудованный Громовержец-6 с четырьмя турбовинтовыми моторами. Когда переходили на «тяжелый» Громовержец-7, все старые «Громовержцы» шестой, пятой и даже четвертой серии не утилизировали, как предлагали некоторые умники, а поставили на консервацию. Теперь, после того, как Восток в очередной раз был серьезно и надолго дестабилизирован — больше двадцати машин «шестой серии» расконсервировали, капитально отремонтировали моторы, поставили прицельное оборудование даже более совершенное, чем у Громовержца-7 и блок системы «Легенда» для того, чтобы самолет мог вписаться в глобальную систему передачи разведывательной информации и целераспределения. Заменили и вооружение: теперь на модернизированном Громовержце шесть стояли только две пушки, но зато каких! Первая — шестиствольная мотор-пушка от штурмовика Юнкерса, калибра 30 миллиметров с бункерным питанием — она питалась снарядами от 2А42, пушки от боевой машины пехоты и обрушивала на землю восемь килограммов стали в секунду. Вторая — полуавтоматическая пушка от старой зенитки калибра пятьдесят семь миллиметров, тоже переделанная под бункерное питание и не нуждающаяся в расчете. Таким образом, примерно за половину стоимости русская армия получила два десятка современных тяжелых штурмовиков, идеально подходящих как раз для таких задач, которые они и выполняли — дальнее патрулирование, сканирование местности и разведка с немедленным нанесением ударов по обнаруженным группам боевиков, поддержка мелких разведывательных групп. Сейчас самолет находился в чужом небе — в небе разодранного гражданской войной, никем кроме полевых командиров не контролируемого Афганистана — поэтому с запада его прикрывало звено новейших истребителей Гаккеля С-35, они должны были отвлечь британцев, если те сунутся к самой русской (теперь точно русской) границе и дать возможность неторопливому транспортнику уйти.

Но пока британцев в небе нет — королем неба был он. Громовержец…

— Внимание!

— Мосин — два, внимание!

— Есть. Видим.

— Не стрелять без нас.

— Понял.

Первый внедорожник плавно затормозил около импровизированного блок-поста. Сидевшие в нем люди казались мирными, то ли геологи, то ли путешественники — вот только пассажир держал апод рукой зажатый коленями пистолет-пулемет П-2000 калибра 5,45х28, готовый пустить его в ход, как только что-то не понравится, и точно такой же пистолет-пулемет был у водителя. Эта машинка с магазином на тридцать и пятьдесят патронов была хороша тем, что позволяла стрелять с одной руки очередями, и стреляла быстро и чисто. Впрочем, заросшие бородами боевики казались дружелюбными, тот, кто стоял за турельным ДШК калибра 14,5 в кузове тяжелого пикапа даже не сделал попытки прицелиться в остановившийся на проверку внедорожник. Те, кто грелся у горящей в бочке растопки, политой солярой и вовсе не обратили на подъехавших никакого внимания.

Один из боевиков — бородатый, с автоматом Калашникова в руках, подошел к машине со стороны водителя, навстречу опустившемуся боковому стеклу.

— Ас салям алейкум — поприветствовал подошедшего водитель.

— Ва алейкум ас салам, уважаемый. Как поживает твоя семья? Здоровы ли твои дети?

— У меня нет ни семьи, ни детей. Мы от Талгата.

Боевик улыбнулся — русский знал отзыв в точности.

— Талгат — эфенди большой человек, и его друзья — наши друзья. Сигарету?

— Нет, спасибо. Ашрары [80] Ашрар — в переводе сеятель зла. Так называли исламских экстремистов. в городе есть?

— Нет, нет, русский, их здесь нет. Мы всех выгнали. Здесь нет никого из ашраров.

Русский улыбнулся боевику

— Тогда мы будем твоими гостями, верно, брат?

— Проезжайте, проезжайте… А та вторая машина, которая едет за тобой — там тоже друзья Талагата?

— Да, и там тоже… Так мы поехали?

— Поезжайте… И да хранит вас Аллах…

— И тебе, брат, пусть поможет Аллах на твоем жизненном пути, и пусть он приведет в порядок все дела твои…

Бандит отступил от кабины — и водитель нажал на газ…

— Питание к орудиям подано, есть синхронизация с радаром. Готов открыть огонь…

Оператор разведки внимательно всматривался в то, что происходило на большом экране перед ним. Самолет был оснащен тепловизором — и поэтому все цели выглядели как белые, светящиеся изнутри человеческие фигурки на фоне разных оттенков черного. На крышах машин тревожно мигали маяки.

— Желтый свет.

— Есть желтый.

Самолет мог действовать в трех режимах. Красный — запрет, желтый — готовность, зеленый — огонь.

— Они останавливаются!

На экране машины остановились, один из боевиков неспешно шел к головной машине. Вторая остановилась на некотором удалении, не бампер в бампер.