Дмитрий Силлов - Закон наемника

Короче, танк попятился назад, причем довольно резво. Командир, осознав, что может получить осколок промеж глаз, попытался нырнуть обратно в недра башни… но сделал это недостаточно быстро. «Альпиец», уже пристрелянный мной по замкам собачьего вольера, выплюнул кусочек свинца — и танкист сполз внутрь башни, не успев отдать команду водителю немедленно прекратить позорное бегство с поля боя.

Ведь любое бегство чревато последствиями.

Задняя часть танка въехала в ворота, которые от удара многотонной машины просто рухнули плашмя внутрь Зоны.

Путь был открыт.

Я стартанул с места словно спринтер, твердо решивший повесить себе на шею олимпийскую золотую медаль. Правда, у меня была более существенная мотивация — в случае, если я не преодолею дистанцию за отведенное время, вояки просто-напросто приговорят меня к высшей мере без суда и следствия и тут же приведут приговор в исполнение.

Я видел, как из обоих зданий блокпоста выбегали военные, и их многоэтажный мат, адресованный танкистам, был мне отлично слышен — не так уж далеко от комплекса зданий «Дитяток» совершил я свое десантирование. Метров двести-триста, не больше. И я несся по пересеченной местности со скоростью чемпиона по бегу на короткие дистанции — а может, и быстрее, попутно представляя, как это выглядит со стороны. Летёха с длинноствольным пистолетом в руке чешет на всех парах по полю. Откуда чешет? Зачем?

— Он здесь! — заорал я дурным голосом. — Держите, а то в Зону уйдет!

Текст был безыскусен и понятен. Кто «здесь» и куда должен «уйти», никто не переспрашивал. Танк сдал вперед, освобождая проход в ограждении, и отделение военных числом десять человек просочилось в брешь, проделанную танком. Правда, в Зону они идти не спешили, ждали приказа вышестоящего начальства. А может, просто боялись — территорию за ограждением вряд ли можно было считать безопасной для моциона даже при наличии автомата в руках.

— За ним! — заорал я, сжигая последние остатки воздуха в легких.

Вояки растерянно крутили одинаковыми шлемами «Сфера», надеясь получить более четкие указания. Вроде через пролом никто не пробегал, но в то же время летёха не зря же так разоряется.

Из кирпичного здания слева выскочил заспанный майор, на ходу расстегивая кобуру.

— Чё такое нах?! — рыкнул он. — Чё за нах творится? Кто, мля, ворота повалил, уррроды?!

— Он там! — ткнул я стволом пистолета в мрачный, безжизненный пейзаж за забором, пробегая мимо.

— Этот урод командира нашего завалил!!! — подлил масла в огонь стрелок, высунувшись из люка. — Держите его, мужики!

Стрелок сыграл мне на руку. Военные, наконец решившись, рванули в Зону через пролом, я же, немного поотстав, вовремя обернулся.

Танкист, положив локти на броню, целился мне в затылок из табельного пистолета. Из пулемета, что ли, не сообразил полоснуть или своих очередью боялся задеть? Или, осознав, что не осколок образовался во лбу командира танка, а аккуратное пулевое отверстие, он понял что-то, а что именно понял — пока не осознал. Бывает такое, шок называется, от событий, которые происходят слишком быстро одно за другим. Тем не менее выяснять, с чего это стрелку «Оплота» пришла в голову блажь поупражняться в стрельбе из пистолета, я не стал, а просто отработал на опережение. Уж извините, люди, но, когда вы пытаетесь убить меня, я делаю то же самое, но обычно немного быстрее. К тому же не я затеял эту заварушку. Глядишь, не докопайся до меня в ресторане ваши коллеги, полз бы я сейчас тихо-мирно по минному полю и никого не трогал. Но, видать, не судьба.

Стрелок стек внутрь башни, повторив путь своего командира. Я же рванул в Зону вслед за военными.

— Туда! — показал я на темную стену леса крайним в цепи солдатам, которые осторожно приминали берцами серую траву Зоны, словно каждая травинка была стальным шипом, способным пробить подошву вместе со стопой. И быстро пошел в указанном направлении.

— Вот сам туда и иди, — услышал я тихое напутствие в спину. — Чокнутый, блин…

— Лейтенант, куда?

Я узнал рык майора. Плохо. Если он что-то понял, до леса не дойду — десяток автоматов превратят меня в дуршлаг раньше. А осталось-то до спасительных деревьев всего ничего — пара десятков шагов.

— Трусишь, майор? — бросил я через плечо не останавливаясь. — Там скрылся государственный преступник. Причем по твоей вине!

— Да как ты разговариваешь, щенок, мля, йоханыйтынах?!! По моей вине? Да я тебя…

Пять шагов…

Спасибо тебе, майор, за то, что у тебя такой громкий голос, которым ты умеешь ругаться длинно и забористо, заглушая недоуменные вопросы подчиненных на тему, с какой это радости незнакомый летёха вот так запросто уходит в Зону. Правда, ругаешься ты зря. Ведь это действительно по твоей вине я сейчас иду там, куда ты не сунешься никогда потому, что и вправду трусишь. Ты, как и твои подчиненные на Кордоне, отчаянно боишься этой относительно небольшой тридцатикилометровой территории, где путь очень часто измеряется не километрами, а днями, в течение которых ты проходишь гораздо большее расстояние… и порой остаешься на месте до тех пор, пока не станешь добычей мутанта, аномалии или бандита-мародера. Ты заливаешь свой страх дешевой водкой, скрываешься от него за дымом сигарет, набитых дурью, и заглушаешь его собственным рыком. Но он навсегда останется с тобой, даже если ты уедешь отсюда далеко и навсегда. Потому что Зона не приняла тебя. Ты чужой для нее, и никогда ты не скажешь ей, дотронувшись до коры дерева, изуродованного радиацией и аномальной энергией Выбросов:

— Ну здравствуй, Зона. Ты звала меня — и вот, я вернулся.

Понятное дело, что военные за мной в лес идти не рискнули. Резанули для порядка по чащобе парой очередей и на этом успокоились. Мне было проще — я шел какими-то практически невидимыми тропками, словно был здесь не в первый раз, узнавая то, чего ни разу в жизни не видел. Исполнитель желаний вернул мне память о прошлом, но в ней иной раз обнаруживались существенные провалы. Например, убейте меня на месте, не помнил я, чтобы мне доводилось шастать в этом районе, но при этом я знал его как свои пять пальцев. И уверенно шел вперед.

Высоченные деревья смыкались над моей головой, гася кронами солнце, но свет мне не был особенно нужен. В полумраке чащи я чувствовал себя как дома… Интересная мысль. Как дома, я чувствовал себя с того момента, как пересек границу Зоны. Притом что дома у меня никогда не было. Можно было, конечно, с натяжкой назвать этим словом бунгало на острове, где я прожил около года, но не было у меня там такого ощущения умиротворения и душевного равновесия, которое поселилось в моей душе четверть часа назад.

Понемногу лес начал редеть, нехотя пропуская сквозь зеленые пальцы ветвей блеклый свет пасмурного дня. Он всегда пасмурный в Зоне, другого не бывает. И, как я понял только сейчас, другого и не нужно.