Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Начало

Сказал и быстро выгнал машину на улицу. Снова в гараж заглянул Сергеич, присел в проёме ворот с автоматом на изготовку.

— Серёж! — вдруг послышался голос Татьяны в наушнике. — Сюда, быстрее!

Это слышали все. Поэтому я только Лёхе крикнул: «Повнимательней здесь!» — и выбежал на улицу.

В машинах уже никто не сидел, движки у «крузака» с «Патрулём» были заглушены. Шмель с отцом и Татьяна стояли возле машин, глядя на двухэтажное конторское здание из жёлтого кирпича, вытянувшееся напротив.

— Что случилось? — спросил я, подбежав.

— Там что-то мелькало, — сказала она, указав на окна второго этажа.

Я присмотрелся, но пока в стёклах только отражалось тусклое свинцовое небо, типичное для грязного московского марта. Однако отмахиваться не стал, разумеется, зная, что тут что угодно может быть. Достал бинокль из подсумка, навёл на окна и опять ничего не увидел.

— Кто и что видел? — спросил я.

— Что-то двигалось очень быстро, словно как прыжками, — ответил Шмель.

Вид у него был настороженный, свой «укорот» он держал на изготовку, и даже на верхней губе испарина выступила — для Шмеля верный знак волнения.

— Верно, скакало там что-то, — подтвердил Степаныч, тоже заметно напуганный.

— Блин… — выругался я. — Если прыжками, на морфа похоже. Тот, которого я видел, прыгун хоть куда был.

— Что делать будем? — послышался в наушнике голос Лёхи, слышавшего весь наш диалог.

— Торопиться будем, — сказал я. — Ещё одну «буханку» выгоняем и второго «Садка» и сваливаем. Получится — ещё приедем, не получится — и чёрт с ним, есть что на обмен предложить. Ладно, я к тебе. Следите за окнами!

Последняя фраза адресовалась уже к Шмелям и Татьяне, а я побежал обратно в боксы, где Палыч тем временем заводил следующую «буханку». Я подбежал к нему, спросил через окно:

— А с горючкой у машин что?

— Горючка есть, — ответил он. — И шланг с помпой есть, сможем с остальных слить, если не хватает.

— Понял, — кивнул я. — Но торопиться надо, тут совсем плохая тварь могла завестись, а то и не одна. Сожрать могут.

— А вы смотрите, чтобы не сожрали, — отрезал он. — На кой ляд иначе вы тут нужны со всеми своими стволами?

Я подумал секунду, затем кивнул. Чёрт с ним, продержимся, а если там и вправду морф, и совсем плохой, то в кунгах спрятаться можем и из окон палить по нему. Кстати, на будущее эту идею вообще забывать не стоит. Или вот люки в крыше «буханок» — тоже идея…

— Лёха, ждать некогда, пошли боксы до конца посмотрим, — сказал я. — Если тут пусто, так лучше с улицы место прикроем.

— Давай, — кивнул он.

Сергеич примкнул к нам, и мы медленно пошли между машин, заглядывая в ямы, в кузова, в кабины, за верстаки и вообще куда можно. Одна яма, вторая… запах машинного масла, резины и мертвечины. И источник запаха пока не нашли. Откуда так прёт? Опа, а это что?

Большой участок бетонного пола был залит запёкшейся кровью. Так залит, словно здесь её ведро вылили, да ещё с какими-то комьями и сгустками, очень напоминающими мозги. А если ведро не выливали, то что такое могли сделать с тем, от кого столько пролилось? Пополам разорвать?

— Фига себе, — прошептал Лёха, видимо, пришедший к подобной же мысли. — Кого это так?

— Плевать кого, — сказал из-за спины Сергеич. — Главное — кто? Изнутри кто-то взорвался?

Я снова пошёл вперёд, луч фонаря метался из стороны в сторону. Запах становился всё сильнее и сильнее, я явно приближался к его источнику.

— Ну что там у вас? — крикнул сзади снова зашедший в боксы Палыч.

— Пока ничего! — ответил ему Лёха. — Можно следующие ворота открывать.

— Ладно, — ответил он и вышел на улицу.

И в этот момент я услышал явный шум шагов на крыше. Прямо над головой. Частых шагов кого-то тяжёлого. И сделал то, что следовало — заорал: «Тревога! Опасность сверху, все, на хрен, от стен!» И бросился назад, к открытым воротам, в которые только что вышел Палыч. К счастью, он услышал мой крик и замер с поднятой ногой, так и не сделав следующего шага.

Понимая, что объяснять что-то поздно, я схватил его за воротник куртки и что было сил рванул назад, затаскивая обратно в бокс, заорав при этом: «Назад, я сказал!» Рывок оказался таким сильным, что воротник остался у меня в руке, а сам Палыч, взмахнув руками и описав вокруг меня короткую дугу, неловко свалился в смотровую яму, громко при этом выматерившись.

С улицы прогрохотали две автоматные очереди, бабахнул дробовик, послышалась матерщина Степаныча. Лёха с Сергеичем бросились в нашу сторону, а я что было сил рванулся от ворот вглубь гаража, и сделал это вовремя — прямо перед тем местом, где я только что стоял, на грязный асфальт приземлилась невероятная тварь, какая-то… смесь обезьяны не пойми с чем, прижавшаяся к земле почти самым брюхом, выгнувшая назад суставы конечностей. Вытянутая и по-жабьи растянутая голова с зубастой пастью двигалась из стороны в сторону на гибкой шее. И при этом на твари были какие-то остатки одежды, доказывающие, что это ещё недавно было человеком.

Рефлексы уже давно опережали мысли, и я вновь начал соображать после того, как мой указательный палец утопил спуск и «укорот» плюнул в тварь очередью, рванув плоть на её боку без всякой пользы. Существо даже не обернулось, а смотрело на укрывшуюся за бортом «Патруля» Татьяну, тоже выпустившую в него очередь из автомата. Тварь прижалась к земле и покачнулась от сильного удара — дважды грохнул дробовик с улицы.

«Суставы!» — осенило меня. До тварюги метров семь, выгнутые назад суставы двух её конечностей выставлены передо мной, как мишени в тире. Не может быть, чтобы они ей были не нужны! И я, ничтоже сумняшеся, открыл пальбу частыми короткими очередями по конечностям, норовя удерживать на них светящуюся точку прицела. Справа от меня звонко затарахтел «Кипарис», треснул сухой очередью АКС Сергеича.

Даже по закону больших чисел это не могло пройти для морфа бесследно — шесть стволов с двух сторон, почти в упор. Брызнуло рваной плотью, тварь завалилась набок на подогнувшихся ногах, задёргалась на земле с каким-то хлюпающим звуком, брызгая грязью и кровью. Я сменил магазин, перекинув «спарку», и снова открыл огонь, норовя попадать в повернувшийся к нам позвоночник и в то, что я счёл затылком существа.

Хоть и неспособная нападать, тварь ещё долго дёргалась на земле, не в силах подохнуть, пока Лёха не догадался выстрелить ей в какой-то бугор между уродливых лопаток, после чего движение прекратилось.

— Проверьте! — крикнул я Лёхе, а сам сиганул в смотровую яму, где вяло шевелился завгар, — Палыч, ты как? Не ушибся?