Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Начало

Чёрт, тесновато здесь для ружья. Пришлось стволом оттолкнуть дверь левее, ещё шаг вперёд. Дверь дёрнулась назад, из-за неё появилась бледная и грязная рука, вцепилась в ствол ружья, дёрнула.

— Мать! — крикнул я с перепугу, а затем прошипел: — Пусти, тварь!

Я рванул ружьё на себя, но в результате лишь вытащил из-за двери скрывавшегося там мертвеца. Он вцепился в ружьё уже двумя руками, заскулил, оскалив зубы, и уставился мне в глаза. Пахнуло тяжёлой тошнотворной вонью. Уже привычное ощущение накатившей волны страха от взгляда нежити. И сзади послышались шаркающие шаги. Ещё один!

Я рванул ружьё ещё раз — бесполезно, тот просто повис на нём, и я подтащил его ближе. И тут меня осенило: а для чего взял с собой пистолет? Вот именно для этого, для таких случаев. Я отпустил дробовик, отскочил назад, выдёргивая «Грач» из кобуры, оглянулся. Второй мертвяк был ещё далеко, на полпути от лестницы, ведущей на второй этаж, просто эхо приближало шарканье его шагов.

Я не ставил пистолет на предохранитель, патрон был в патроннике. Для нормального стрелка это тоже хороший способ безопасно держать оружие в готовности к открытию огня. Сейчас курок спущен, чтобы взвести его, надо сильно нажать на спуск, с усилием бо́льшим, чем можно случайно к нему приложить, вытаскивая оружие из кобуры. Как в револьвере, короче. Я упёр правую ладонь в левую, прицелился в лоб мертвяку, тупо глядящему на ружьё у себя в руках. Оно мешало ему нападать дальше, заняв руки, но при этом он не догадывался его просто выпустить.

Видишь, какой ты тупой? Я плавно потянул спусковой крючок. Хлопок, гораздо более тихий, чем ружейный, но всё равно резкий, как щелчок кнута, вызвавший долгое эхо в пустом здании, синеватая дульная вспышка. Пуля ударила точно в середину лба зомби, свалила его навзничь. Я быстро повернулся ко второму, а тот уже близко, метрах в пяти — семи. Идёт враскачку, одна нога повреждена, на ней следы укусов, поэтому трудно поймать голову в прицел, и темновато здесь. Прицел на него, один выстрел, второй, прыгает ствол, выплёвывая язычки синеватого пламени. Есть контакт! На бледном лбу чёрное круглое пятнышко появилось как будто само собой. Мертвяк упал лицом вниз, громко стукнув головой о камень пола. Я снова направил пистолет влево — мало ли кто ещё в щитовой был? Но там было тихо, труп лежал лицом вверх, моё ружьё поперёк его груди.

Не опуская пистолета, я вошёл, перепрыгнул через труп, забежал в дальний угол тесной комнатки, направив ствол в угол за дверью, но там никого не было. Выглянул наружу, но в вестибюле тоже никого. Ну и хорошо. Подобрал дробовик. А вот и он — распределительный щит. Щит как щит, только большой. Куча предохранителей с рычажками, под каждым надпись. Но сначала надо проверить два — общий и так называемый УЗО. Так и есть, общий отключён. Я протянул руку и с усилием сдвинул вверх плоский пластмассовый рычаг. И с радостью услышал, как защёлкали, включаясь наперегонки, лампы дневного света в вестибюле.

— Ура! Ититска сила, ура! — сказал я вслух. — Да будет свет, мать его яти!

Затолкал ещё один патрон в дробовик. Пусть будет полным. Двигался дальше я всё с той же осторожностью, как и в темноте, но скорость движения выросла, как ни крути. Не надо было отдельно осматривать каждый угол, освещая его узким лучом тактического фонаря — теперь всё как на ладони. Ещё раз повёл стволом за стойку, загораживавшую проход, заглянул в гардероб, где лежал почти обезглавленный труп гардеробщицы, направил ствол на мертвеца, которого застрелил из пистолета. Тот тоже не шевелился. Дальше, до самой лестницы, всё просматривалось хорошо, и я преодолел этот отрезок пути бегом.

Поднялся до середины первого пролёта, поднял ружьё, направив его на верхнюю площадку, но там никого не было. Снова пошёл вперёд, стараясь слушать, что там, наверху, но, кроме своих тихих шагов, не слышал ничего. Когда поднялся почти до верха, пошёл осторожней, осматривая всё вокруг и ожидая нападения с любого направления. И опять никто не напал.

Второй этаж состоял из длинного и широкого коридора с большими окнами справа, перед которыми стояли пластиковые скамейки со спинками. Слева было несколько дверей, которые вели на балкон, идущий над всем спортивным залом по периметру. Его тоже следовало проверить. Я тихо подошёл к ближайшей двери, подёргал её. Открыто. Распахнул рывком и рывком же вошёл на балкон.

Никого на первый взгляд, балкон просматривался до самого конца, он был огорожен горизонтально идущими трубами с полированными деревянными перилами наверху, спрятаться негде. Посмотрел вниз. Электрическое освещение в спортивном зале было выключено, свет попадал в него лишь через забранные стеклоблоками окна под самым потолком. Я посмотрел с балкона вниз, увидел человеческую фигуру, неподвижно стоящую посреди спортивного зала. И справедливо счёл её мертвяком, потому что нормальный человек, услышав выстрелы, уже давно проявил бы себя, радуясь подмоге. До мертвяка было около пятнадцати метров сверху, вполне можно стрелять. Аккуратно прицелился, наведя яркое световое пятно на верх черепа так и не обращавшего на меня внимания зомби, нажал на спуск. В пустом зале грохот выстрела образовал стоячую звонкую волну, гулявшую от стены к стене несколько секунд. Картечь ударила мертвяка в голову, свалила. Не то расстояние, чтобы сносить черепа, но для того, чтобы убить, энергии и плотности картечной осыпи хватило. Шесть в помповике осталось. Я всегда считаю, непроизвольно. Полезная привычка.

Хоть и виден был весь коридор до того, как я вышел на балкон спортивного зала, но и с балкона я вернулся туда со всеми мерами предосторожности — мало ли кто успел за это время сюда пригулять? «Осторожность ещё никого не убивала!» — говорил наш ротный, и в этом вопросе я всегда предпочитал ему верить. Но в коридоре было всё так же пусто. Можно немного расслабить плечи, опустить ружьё. Руки устают от такого положения, и если есть возможность дать им отдохнуть, то возможность надо использовать не сомневаясь. И можно снова прибавить ходу.

Если бы я воевал с людьми сейчас, например, то именно длинные простреливаемые пространства отпугивали бы меня больше всего. Я бы искал укрытия и перемещался перебежками, ожидая выстрела с любого направления. Но если твой противник — животные или существа с повадками животных, такие, как эти самые зомби, то открытые пространства становятся твоим союзником. К тебе не подойдёшь скрытно, не бросишься из-за угла, у тебя всегда есть время прицелиться. Поэтому и надо держаться подальше от углов, укрытий, поворотов.

В конце коридора была ещё одна лестница, ведущая обратно на первый этаж, но уже не такая широкая, как та, по которой я поднялся. Эта лесенка вела в царство завхоза, туда, где склады и подсобки, поэтому была узкой и незаметной. Все габаритные грузы носили туда и оттуда снизу, через открытые двери спортивных залов, а люди ходили сверху, если им что-то там требовалось. Как, например, нам с Татьяной в тот самый памятный мой визит, когда мы сексуальной акробатикой занимались. Я тогда заехал к ней после того, как она закончила вести занятия с детской группой. Мы вчетвером собирались выехать на рыбалку в Тверскую область, и моей обязанностью было забрать её с работы. Татьяна встретила меня в халате, уже выйдя из душевой, но ещё не переодевшись, и вдруг потащила в тот самый склад, в котором сейчас пряталась, где и выяснилось, что под халатом у неё ничего нет, а наличие гимнастических снарядов добавляет много возможностей для изобретательного ума. В результате мы опоздали почти на час к ожидавшим нас Вике с Лёхой, наврав про чудовищную пробку.