Сергей Павловский - Коготь химеры

«Лафа», — возрадовался Док. Вскоре выяснилось, что радовался он рано. Местность, которая открылась перед их взором, напоминала лунный ландшафт. Выжженная дотла, густо перепаханная кратерами взрывов, без малейшего намека на присутствие жизни. Только мутные лужицы «студня» да редкие всполохи «электр». Военные потрудились на славу.

— Твою мать!.. — в сердцах выругался Док и плюнул под ноги.

— Пойдем дальше? — осведомилась химера.

— Да. Все равно нужно посмотреть. Может, «схрон» уцелел.

Надеялся он напрасно. На месте «схрона» зияла огромная воронка. Результат прямого попадания авиабомбы. Напалм-М довершил дело, и от надежного, казалось бы, убежища остались лишь воспоминания и вот этот кратер.

«И что теперь? Куда…» — задумался Док. В боеприпасах он не нуждался — еще ни одного не израсходовал. Таблеток для обеззараживания воды достаточно — на месяц хватит. Все есть, кроме пищи. Будь трижды проклят этот хлеб насущный, без которого человек в Зоне, увы, не протянет и пяти дней. Где найти этот хлеб? А еще доллары. И зачем они, по утверждению химеры, ему понадобятся?

Док оторвал тоскливый взгляд от злополучной воронки, уселся на землю, достал сигареты. Следовало сейчас перекурить и основательно обмозговать сложившуюся обстановку. Химера прилегла рядом с ним, и Док, совершенно неожиданно, видимо, повинуясь какому-то странному рефлексу, положил ей руку на голову и… любовно потрепал исчадие Зоны в том месте, где из головы химеры выдвигались уши-локаторы. И… Чуду, похоже, этот жест Дока явно понравился — оно довольно потянулось и сладко прижмурилось.

— Замурлыкай еще, — хмыкнул Док. — Не… ну точно кошка…

К категории тупоголовых сталкеров Док себя не относил. И не потому, что имел образование. Просто естественная любознательность, свойственная любому развитому человеку, брала свое. Знал он немало, особенно из того, что относилось к Зоне. В свободное время часами не вылезал из Сети. И не гонял, как большинство сталкеров на отдыхе, по монитору бравых суперменов, а копался в информации по Зоне. А еще много думал, анализировал — на то он и человек разумный.

Генетика, благодаря материалу из Зоны, резво шагнула вперед, причем далеко шагнула. Материал богатейший — есть над чем поработать и над чем подумать. Самое интересное — хитросплетение генов в порождениях Зоны. Невероятное и жуткое хитросплетение. Жуткое, потому что в большинстве творений Зоны присутствовали человеческие гены.

Кровосос — на три четверти человек, на четверть — пиявка. Обыкновенная пиявка, которыми кишели местные болота. Снорк — три четверти человека, четверть — хорька. Зачем сноркам испорченные противогазы, объяснить никто не мог. Бюрер — на восемьдесят пять процентов человек. Остальные пятнадцать процентов ДНК в генах бюреров, вернее, комбинации цепочек, в животном мире не встречаются.

То же самое контролер — человек на девяносто процентов. Десять процентов — похоже, от сатаны. Другого объяснения наука не нашла. Поговаривали, что контролеры — результат тех самых научных исследований в области генной инженерии. Факт если не доказанный, то, во всяком случае, надежно похороненный в глубине тайных архивов.

Псевдогигант — тот только на четверть человек, а на три четверти — обыкновенный, некогда колхозный племенной бык.

Псевдоплоть человеческих генов не имела — обыкновенный мутант домашней хрюшки, генотип которой был изуродован выбросом. То же самое — слепые собаки, чернобыльский пес, крысы, псевдоовцы, сороконожки. Мутанты — и все. Что до химеры…

Тут ученые накопали материала ровно на «ноль». За последние десять лет далеко не точная статистика зафиксировала лишь два случая, когда редким счастливчикам — сначала группе сталкеров «Долга», а затем трем отмороженным одиноким сталкерам — удалось «завалить» химеру. Ткани на генетическое исследование, естественно, не забирались. Ученые готовы были отвалить за кусок мяса химеры кругленькую сумму, но кандидатов в покойники пока не нашлось.

Доку повезло. Он наблюдал химеру в естественной обстановке, изучал ее строение воочию. Он знал химеру как никто другой и потому вывод сделал однозначный. Кошка! Домашняя кошка! Если в ней и присутствовал человеческий ген — а в последнее время Док отнюдь не отвергал подобную мысль, — то отвечал этот человеческий ген за интеллектуальную деятельность мозга. Только за нее, ни за что более. Все остальное — размеры тела, особенности строения и поведения, способность к мимикрии — результат мутагенного воздействия. Вот так заумно, но в то же время просто.

Почему домашняя кошка, а не лев или тигр? Первое и главное — из материала порождений Зоны ученые не выделили ни одного экзотического, чужеродного гена. Генофонд составляли только местные виды — пиявки, хорьки, свиньи, собаки, лягушки. Список весьма обширный. Но никаких обезьян, акул и бегемотов.

Второе… К этому Док пришел эмпирическим путем. Когда-то, очень давно, по каналу «Дискавери» он смотрел очень увлекательную научно-познавательную программу «Десятка самых-самых». Смотрел — и поражался: какую уйму зеленых американцы потратили на мало востребованную, казалось бы, научную хренотень. А ведь тратили и нисколько не жалели кровно заработанных. Так вот, в списке десяти самых-самых идеальных хищников первые места делили тигр, белый медведь и белая акула — кархарадон. А в списке самых-самых идеальных хищников из породы кошачьих твердое первое место занимала… одичавшая домашняя кошка. Обоснование железное: рацион питания — три тысячи видов животных и насекомых; охотно лазит по деревьям, плавает, хотя и неохотно. Когти, зубы, ловкость, реакция, скорость, прыжок — все при ней. Наконец, непередаваемая грация, поразительная живучесть и не менее поразительная чистоплотность. Кошка, которая ходит сама по себе. И… чем не портрет химеры?

Когда-то в далеком детстве у Дока был кот по кличке Пижон — так назвал его отец. Пепельно-черный Пижон полностью соответствовал кличке. Человека, обладающего подобными качествами, следовало бы или расстрелять, или изолировать подальше от общества. Хитрый ворюга и мелкий подхалим, безжалостный убийца, развратник, но при этом редкий чистоплюй. Нахальный и дерзкий котяра терроризировал весь дом и весь двор. Собаки его откровенно боялись. Что уж говорить об остальной мелкой живности. Жрал Пижон все и всех подряд — мух, ос, шмелей, тараканов, лягушек. После подобной трапезы долго и обстоятельно умывался, а потом лез к хозяевам целоваться. Любовь к верхолазанию у Пижона была неистребимой и страстной. Дважды он шлепался с высокого пятого этажа прямо на асфальт — ломал при этом лапы, выбивал зубы, блевал кровью, но выживал. Отлеживался недельку — и снова брался за свое.