Юрий Валин - Окраина. «Штрафники»

Андрей вновь почувствовал пару тугих грудей, плотно прижимающихся к спине. Иссиня-черная прядь защекотала шею. Раскаленный язык неожиданно лизнул в ухо. Андрей дернулся:

- Месье комиссар, нельзя ли просто пустить мне пулю в лоб?

- Лишить девчушку развлечения? - старинный знакомый качнулся на каблуках. - Пуля, мой догадливый друг, это роскошь. К чему джентльмену слабости? Умри как мужчина. Можешь поверить, моментами тебе будет почти приятно. Естественно, если сразу не спятишь от боли.

- Месье комиссар, я все-таки здесь работал…

- Работал? - двойник героя-любовника, снявшегося в 80-ти фильмах, покачал головой. - Хочешь сказать, жрал дешевое пиво, рвал пленку и "резал" части, чтобы пораньше смыться домой? Как вас здесь принято называть? Обувщик?

- Сапожник, - признался Андрей.

- Весьма точная характеристика. Хеш-Ке, сможешь выкроить из его спины пару мокасин? Это будет весьма символично.

- Тощий жеребчик, - промурлыкала женщина, для разнообразия болезненно хватая пленника за ягодицу. - Придется повозиться. Но я сдеру кожу поаккуратнее.

Лезвие ножа покинуло подбородок и острие мгновенно прочертило тонкую линию от загривка, до нижних шейных позвонков. Андрей почувствовал, как его лизнули в набухший кровью порез.

- Да ладно вам, - негромко пробурчали из перемоточной. - Пусть пока языком поболтает. Он из старых, хоть что-то соображать должен.

- Думаешь? - комиссар с сомнением оглядел Андрея. - Знаешь, Горгон, все местные болтают одно и тоже. Они совсем не так рассудительны, как ты надеешься. Кстати, обувщик, ты не вздумаешь улепетывать? - губастый утконосый красавец откинул полу куртки, показал рукоять большого револьвера. - Рискни и я тебе ляжку прострелю. Ладно. Хеш-Ке, дай ему отсрочку. Ма-лень-ку-ю. Торопиться нам некуда.

Андрея отпустили. С такой силой, что он врезался лбом в кафельную стену и рухнул, опрокинув бак для углей.

- Я говорила, - громогласный вонючий лошак, - засмеялась баба.

Андрей сидел, пытаясь справиться с темнотой в глазах и не орать от боли. Лоб - ерунда, вот проклятое колено… Да и между ног…

- Чего расселся? - поинтересовались из перемоточной. - Лоб у тебя крепкий, если враз не раскололся. Иди сюда, коли ты местный.

- Сейчас, - с трудом выговорил Андрей. - Колено у меня не совсем в порядке.

- Колено? Хеш-Ке, помоги ему. Только мягче.

На этот раз Андрей успел сгруппироваться, - удар мокасина принял на бедро. Хеш-Ке, гибкая красавица-метиска в вылинявших джинсах и неприлично распахнутой на груди сорочке, возвышалась над ночным смотрителем. Нож в ее руке игриво взблескивал в свете тусклых плафонов аппаратной. Тонкий шрам на правой щеке женщины абсолютно не портил смуглой зловещей красоты. Баба угрожающе качнулась к гостю.

- Иду-иду, - Андрей, стиснув зубы, поднялся. Хромать под взглядом аризонской убийцы почему-то особенно не хотелось.

В перемоточной, прямо на фильмостате, сидел коренастый человечек, и перочинным ножом строгал замысловатую чурку.

- Здравствуйте, господин Горгон, - сказал Андрей, глядя в обманчиво доброжелательное лицо.

- Здравствуй и ты, - человечек на миг поднял лысеющую голову, кинул цепкий взгляд. - Ты тряпку-то возьми. Напачкаешь.

Андрей машинально вынул из ящика перемоточного стола ком марли, прижал к кровоточащему горлу.

- Значит, не утихомирились? Все дознание ведете? Ну и много вынюхали? - Горгон укоризненно покачал большой головой. Крошечные стружки из-под перочинного ножа размеренно падали на широкие штанины и загнутые носы сафьяновых сапог. - Тебя-то зачем сюда сунули? Стражников пожалели?

- Сказали, что могу догадаться, что в "Боспоре" творится.

- Догадался? - с интересом спросил Горгон, не отрываясь от резьбы.

- Да. Только пока здесь люди умирать и исчезать будут, дознание будет продолжаться. Здесь же город, - Андрею хотелось опереться о стол. Ком марли в руке промок насквозь, голова кружилась. - Здесь большой город и большая власть. И они обеспокоенны. Пока не поймут, не отстанут. Их много.

- Да нас, мил человек, тоже немало. И деваться нам некуда. Морите вы нас. Всмерть морите.

Хеш-Ке, присевшая в дверях на корточки, к разговору не прислушивалась. Андрей чувствовал взгляд, бродящий по его животу и бедрам. Комиссар Боровец отвернулся и сосредоточенно раскуривал сигару.

- Вас морить никто не хочет, - пробормотал Андрей. - Так получается. Время идет. Старое уходит, новое приходит.

- Еще раз меня старухой назовешь, - я тебя, койотский отсосок, месяц подряд умирать заставлю, - ласково сказала Хеш-Ке, на миг заглянув Андрею в глаза.

- Я не в том смысле. Не про вас лично, - быстро сказал Андрей. Взгляд неожиданно синих и огромных глаз метиски пугал больше, чем угроза.

- Смысла здесь вообще мало, - согласился Горгон, почесывая лоб костяной рукояткой. - Не находим мы смысла. Может, оттого, что нас вообще не должно быть, - как думаешь? Может, вас шибко огорчает, что такие, как мы, думать способны и делать кое-чего? Может, не вы нас выдумали и живыми сделали? Может, мы мираж шуточный? Полет ночного Зефира навстречу утренней крутобедрой Эос? А? Вот Хеш-Ке, наша красавица, она ведь не согласна сугубо эфирным созданием жизнь свою влачить. Она девушка простая. Ей мужики нужны. Желательно с горячей кровцой в жилах. Если таких кобелей там нет, - Горгон ткнул ножичком в сторону зрительного зала, - то как быть? Жить-то хочется. Тебя ведь, Андрэ, кличут? Видишь, помню. А вы меня позабыли.

- Я же вас не забыл.

- Ну-у, сказанул. Ты, да еще сотня таких старых. Ну, пусть тысяча или две помнят. По телевизионному ящику иной раз нас посмотрите. Подивитесь на старье, курочку пережевывая. Еще эти, кругленькие, - как их? - "ди-ви-ди" коллекционируете. А это для чего строили?! - Горгон раскинул в стороны короткопалые руки, обильно унизанные перстнями. - Гноите вы нас. Словно и не родственники.

- Ну, "Боспор"- то работает. Пять залов. Все новенькое, дорогое.

- Ты меня не зли, - укоризненно сказал Горгон. - Не в том ты положении, чтобы наглость проявлять, да тупо в дурь переть. Залы здешние, ха, - у нас хлева размером поболе будут. И что в зале крутите? Инопланетников замысловатых? Взрывы автомобильные? По мне - что "ферару" взорвать, что ядреную станцию, - на второй раз скукота непомерная. Компьютерные исхищрения. Люди-то живые в тех кино есть? Как думаешь, друг Андрэ? В "синэму" ты не ходишь, может, оно и правильно. А ежели вообще? Который из фильмов в душу запал? Кого ты из наших последних запомнил, взволновался?

- Не знаю. Может, Лару Крофт расхитительницу гробниц?

Андрей вздрогнул, - Хеш-Ке засмеялась.

- Старый лошак понимает. Я бы эту телку тоже запомнила. Сюжет - длиною с хер петушиный, зато вкусно на бабье движение глянуть. Жаркая.

- Картинка пустая, - заметил, не оглядываясь, комиссар Боровец. - Мертворожденное. Кроме мадам воровки, там все насквозь протухшее.