Елена Долгова - Отступник

Лис явно и недвусмысленно дал понять, что именно Полозов был инициатором моего спасения. Зачем это понадобилось сталкеру-нейтралу, я не знал, но собирался узнать. Хотя точных причин назвать не получалось, моя уверенность в скорой встрече с ним только окрепла.

Лунатик тоже выпил «вертолетовки» и немного повеселел. Он смешался с людьми Плауна, слушал гитариста, который время от времени играл под открытым небом, возле навеса, под которым Плаун складывал ящики и мешки. Гитарист играл технично, но, как я заметил, никогда не пел. Он даже при мне не разговаривал. Ближе к вечеру, сбежавшись на музыку, начали отзываться воем слепые собаки.

— А вот и вокал пошел, — сообщил благодушно Федотыч. — Сыты они, задрали свинку, поэтому в драку не лезут, а только хулиганят.

Пси-чувствительные псы выли довольно стройно, следуя за музыкой и соблюдая ритм, в этом присутствовала некоторая безбашенная гармония, по крайней мере прерывать их выстрелами не хотелось.

— Интересно, пса-мутанта приручить можно? — почему-то спросил я.

— Не знаю.

— А кто-то пробовал?

— Опять же, не знаю, только какой в слепой собаке прок? Глаз у нее нет, шкура клочьями, морда — хуже, чем в фильмах ужасов, жрет много, гадит, соответственно, не переставая, а может, еще и мысли читает. А мало ли, про что ты подумал?

Не вполне трезвый Лунатик услышал нас и, не выдержав, захохотал.

— Ну чего ржешь? — обиделся Федотыч. — Я на Большой земле пуделя держал, вот пудель — совсем другое дело.

— Пудель — это да… Но овчарка лучше.

Некоторое время мы с Федотычем спорили, сравнивая породы собак.

Собаки взяли паузу вместе с гитаристом, потом «запели» снова, вой и музыка, смешавшись, терялись в подступающих сумерках.

— Когда-нибудь мы будем считать эти недели лучшим в нашей жизни… — ни с того ни с сего вдруг сказал Лунатик.

— Может быть, лет через пять. Если раньше не убьют.

Я сказал это просто так, шутка была расхожая, но он нахмурился, а потом впал в странное неразговорчивое состояние. Это выглядело как обычное проявление сталкерских суеверий, и я не отреагировал, тем самым упустив возможность расспросить Лунатика как следует. Не расспросив его, я совершил еще одну ошибку, а их к тому времени накопилось уже немало.

— Ладно, пошли под крышу, ребята, хватит зверей попусту дразнить, — настоятельно посоветовал более-менее трезвый Федотыч.

…Ближе к ночи, устроившись внутри кабины разбитого вертолета, приспособленного под жилье, я пересматривал вещи и читал до сих пор не выброшенные бумаги. Их оказалось совсем мало: пара-тройка истрепанных памяток бойцу «Долга», теперь уже бесполезных, непонятно почему уцелевший блокнот с забытыми фамилиями и адресами людей на Большой земле, липовая справка о том, что мой нож «не является холодным оружием», и тому подобный мусор.

Я смял все это, собираясь вынести и уничтожить на костре, когда мне под руку попались бумаги, позаимствованные из клада контролера — два тетрадных листка в клеточку, исписанных одинаковым мелким, но довольно разборчивым почерком.

НИИ «Радиоволна»

Черновик отчета по теме «Исследование влияния пси-излучения третьей степени на организм человека»

Исполнитель: младший научный сотрудник Лунарев А. К.

Раздел третий

…после чего опыты повторялись над людьми-добровольцами дважды сериями по пятнадцать и двадцать минут, на уровне, составляющем 90 % от предельно заданного.

По результатам экспериментов было установлено значительное увеличение электромагнитного излучения головного мозга у 71 % подопытных. К побочным неблагоприятным последствиям следует отнести усталость, тошноту, головную боль, при значительных превышениях нормативов возможны повреждение сердца, мозга и центральной нервной системы. Психика подопытных меняется, появляются признаки раздражительности и гнева… Возможно развитие значительных органических изменений. Таким образом, излучение указанных частот категорически не рекомендуется использовать для создания системы понижения агрессии. Вместе с тем оно может быть использовано как стимулятор мозговой активности при условии нейтрализации негативных последствий…

…Дальше оказалось неразборчиво, по бумаге кто-то размазал жидкость вроде зеленки, она растворила буквы, смешав их в одно грязное пятно.

Записки мало что добавляли к тем слухам, которые уже ходили по Зоне, хотя происхождение контролера с армейских складов они объясняли вполне. Бедолага мог быть зэком, их тех самых, согласившихся в восьмидесятые на «добровольные» опыты в Лиманске ради сокращения срока. Вся дальнейшая история большой науки оставалась мутной, а кончилась по принципу «хотели как лучше, а вышло как всегда». Низкой агрессивностью никто из гуманоидных мутантов Зоны вовсе не мучился, а если она у кого и понизилась — этих неудачников давно съели. Во время супервыброса в две тысячи шестом году контролер, получивший к тому времени «значительные органические изменения», подался в бега, прихватив заодно и архив. Со своими обидчиками он при этом не церемонился, возможно, кто-то из зомбированных ученых так до самого конца и бродил у него в «свите». Мутант продолжал понимать ценность отчетов уцелевшей частью человеческого сознания, обмен бандитам он сам же и предложил, однако все тетради из ящика на моих глазах разлетелись в труху.

«Черновик отчета» я на всякий случай сохранил, прочий мусор вынес во двор и зашвырнул в костер. Бумаги скорчились, догорели и рассыпались в пепел. Я устроился возле этого костра и принял на коммуникатор все отправленные мне сообщения.

Их оказалось три: от Лиса, от Ремезова, от Кости.

Лис прислал короткую записку:

Моро, привет!

Еще раз спасибо за то, что выручил возле туннеля. Пишу по дороге, идем медленно, связь глючит, много аномалий. Есть мнение, что старую базу на «Агропроме» скоро придется бросать. Удержать не получится, слишком много мутантов. Самое важное — тебя ищет Ремезов. Его группа выступила на Лиманск. Из самого Лиманска вчера пробилось сообщение, Шура погиб в бою с ренегатами, у наших там большие потери. Вот такие дела. А тебе удачи.

Ремезов отписался коротко, по-деловому, без лишних приветствий и даже без подписи:

Морокин, я про тебя не забыл. Увидимся скоро. Советую застрелиться самостоятельно.

Над угрозами я только посмеялся, хотя совсем сбрасывать Ремезова со счетов не следовало. Во всяком случае, по сравнению с Барханом врагом он был пока что второстепенным.

Письмо Кости я прочитал самым последним.

Серега, здравствуй.

Хочу тебе кое-что сообщить.

Во-первых, извини, что не сказал этого раньше. Во-вторых, ты должен знать, что Инги уже нет — еще полгода назад умерла от лейкоза. Я был в курсе с самого начала, с того момента, как ей поставили диагноз. В разговоре с тобой в Темной долине промолчал. Сделал я это потому, что ненавижу тебя за твое сволочное упрямство, нежелание знать свое место и неспособность понимать очевидные вещи. Однако после твоего ухода из Темной долины и вчерашнего случая с Эксой и другими нашими ребятами больше молчать не могу. Ну вот, ты теперь знаешь. Периодически меня достает желание влепить тебе пулю в упрямую башку, но это и без меня сделают.