Андрей Буторин - Клин

Поминать Картона мы тоже, разумеется, не стали, но поскольку к этому времени все уже проголодались, мы вернулись к оставленным мешкам, развели небольшой костерок и, усевшись на поваленное дерево, подкрепились. И лишь после того как Штейн разлил нам по кружкам вскипяченный в алюминиевом котелке чай, Анна коротко и сухо поведала нам то, что узнала от бандита.

Тот с группой еще из четырех человек отправился три дня назад на некую «операцию». Откуда и куда они шли, Картон не сказал, как у него это Анна ни выпытывала. В конце концов бандит пригрозил, что если она от него не отстанет, то он вообще больше не скажет ни слова. В итоге Анна сдалась, предположив про себя, что направлялись они, скорее всего, из бандитской базы, расположенной в Темной долине — неподалеку от лагеря «Свободы», — к армейским складам. Она даже высказала нам догадку, что вертолет, который мы видели в утро нашей с ней встречи, высматривал все-таки не нас с братом, а как раз эту группу — возможно, до военных дошла информация о готовящемся набеге на Склады. Но это сейчас было несущественным. Главным являлось то, что произошло с бандитами здесь. А случилось нечто действительно странное. Сначала началась гроза — необычная, со множеством беззвучных сиреневых молний. Бандиты, давно обитающие в Зоне, догадались, что произошел очередной выброс, и решили переждать катаклизм в этом самом лесу. Однако на сей раз выброс длился дольше обычного и выглядел не так, как всегда. Молнии на пурпурном клокочущем небе сверкали непрестанно, а вскоре выбрали своим эпицентром, казалось, то самое место, где расположилась группа. Нервы выдержали не у всех. Картон и еще один бандит сорвались и бросились куда подальше с проклятого места. Но далеко им убежать не удалось. За их спинами сверкнуло вдруг так, что даже отраженным от кустов и деревьев сиреневым светом ослепило глаза. В спину сильно толкнуло. Падая и уже теряя сознание, Картон почувствовал, что его нижнюю часть тела будто сжимает гигантскими тисками. Сколько он провалялся в отключке, бандит не знал. Очнулся он от невероятной боли, а когда увидел, во что превратился ниже пояса, вырубился снова. А когда пришел в себя вновь, боль была уже не такой острой, и он сумел оглядеться. Первое, что поразило его, был окружающий его лес. Деревья, особенно позади него, выглядели так, словно их вырезали из бумаги. Несмотря на полное безветрие, многие из них падали с легким шелестом, а одно и вовсе свалилось прямо на Картона, не причинив ему особого вреда. Впрочем, он был бы только рад, если бы его придавило насмерть, — он отлично понимал, что с жизнью его травмы несовместимы и проживет он недолго. Тогда же он попытался застрелиться, но на это ему не хватило силы духа. И Картон решил ползти. Куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого жуткого места. Чем дальше он полз, тем лес становился все более привычным, а вскоре ничего уже не напоминало о случившемся загадочном катаклизме. Однако последние жизненные силы стали покидать бандита. Все чаще и чаще он стал терять сознание, каждый раз надеясь, что это уже навсегда. Но очнувшись в очередной раз, он увидел перед собой человека. Это была она, Анна.

Девушка замолчала и обвела нас взглядом.

— Вот и все, — подытожила она свой рассказ. — В конце он еще сказал, что лучше бы нам убираться отсюда. Какие у кого соображения? Разумеется, не по поводу того, чтобы убраться.

— Как же он не умер сразу от потери крови?.. — первым подал я голос.

— Откуда я знаю! — дернула плечами Анна.

— Сильное и мгновенное сжатие, скорее всего, передавило ему основные сосуды, — сказал Сергей. — Они попросту оказались закупоренными. Впрочем, я не медик. Я тоже поражаюсь, как он умудрился в таком виде протянуть почти три дня.

— Да и хрен-то с ним! — поморщилась девчонка. — Какие у кого соображения, что именно произошло?

— А тебе разве самой непонятно? — вопросом на вопрос ответил Штейн. — В Зону воткнулся «Клин». Мы ведь с Сан Санычем говорили уже вам, что наши приборы показали хоть и незначительное, но очень странное увеличение плотности Зоны. Зона осталась в прежних границах, но как будто бы слегка сжалась. Почему мы и заговорили о клине и привели вам аналогию с топором. Рассказ этого мерзавца только подтверждает данную гипотезу. Ведь когда забивают настоящий клин в топорище, древесина максимально сжимается непосредственно возле самого клина, сжатие же к внешним границам уменьшается в геометрической прогрессии… ну, или логарифмически, не знаю, специально я этим вопросом, разумеется, не занимался. Вот и здесь наибольшее сжатие пришлось на эпицентр выброса, а, например, вот тут, где мы сейчас находимся, хоть оно, безусловно, тоже присутствует, на глаз нам уже незаметно. И потом, основное сжатие могло произойти не в третьем измерении, а в четвертом, пятом или каком там еще, неведомом нам, отразившись в нашем лишь незначительным возмущением.

Я пригляделся к деревьям. Мне показалось, что их стволы не такие круглые, как виделись мне раньше. Но это, наверное, было всего лишь самообманом.

— Хорошо, — обдумав сказанное ученым, произнес Сергей. — Где же тогда сам «Клин»? Тоже в каком-нибудь ином измерении?

— Боюсь, что да, — неуверенно кивнул Штейн. — Но мы ведь как раз к нему и идем, скоро сами во всем убедимся.

Я почувствовал, что бледнею.

— Но ведь тогда… — пролепетал я. — Ведь если он в другом… если он не в нашем… как же мы тогда в него попадем?.. — Я чуть не сказал «как же мы тогда попадем домой», но озвучить такое у меня не повернулся язык.

— Для того мы вот это и тащим, — дернул подбородком ученый в сторону валявшихся неподалеку мешков.

— Ну, тогда потащили, — хлопнув по коленям, поднялся Сергей.

Все остальные, и я в том числе, тоже встали и двинулись к нашей хоть и тяжелой, но, как оказалось, весьма и весьма ценной ноше.

Мы прошли совсем немного, как мне снова стало казаться, что у деревьев вокруг не круглые, а словно приплюснутые стволы. Да и кроны у них выглядели, на мой взгляд, необычно.

Оказывается, на это обратил внимание не только я.

— Посмотрите-ка на деревья, — махнула свободной рукой Анна. — Вам не кажется, что они стали похожими на сплюснутые веники?

Штейн и Серега стали оглядываться и синхронно закивали.

— Кажется, — кивнул я тоже.

— Выходит, Картон не врал. Значит, скоро придем.

И мы действительно скоро пришли. Более необычного места в своей жизни я доселе не видел. Это больше всего походило на склад декораций к спектаклю о лесе. Только декорации, а именно — деревья, были выполнены очень уж тщательно, излишне достоверно — на плоских фанерных макетах был выведен и вырезан каждый мельчайший листочек. А еще в этот склад сверху будто что-то упало, повалив большую часть макетов строго радиально, макушками наружу. Говорят, так выглядит вывал сибирской тайги на месте падения Тунгусского метеорита. Только здесь масштабы, конечно, были в тысячи раз меньше, чем в районе Подкаменной Тунгуски. И там, в отличие от нашего случая, деревья не были сплюснутыми.