Андрей Изюмов - 13-47, Клин

Эта лаборатория никоим образом не походила на те, которые обычно показывают в фантастических фильмах или описывают в книгах. Совпадало с привычным для масс образом только то, что она также находилась глубоко под землей. Однако здесь не было ни сумасшедшего доктора с его не менее нездоровым ассистентом, ни ржавых ножей, которыми оперировали бы людей, либо ставили на них чудовищные эксперименты, ни единственной освещающей лабораторию лампочки высоко под потолком. Нет.

Все было обустроено по последнему слову техники, а работал тут целый научный комплекс с множеством сотрудников, каждый из которых напоминал трудолюбивого суетливого муравья, обустраивающего свой муравейник по последнему слову их муравьиной техники.

Да и доктора не выглядели на 60–70 лет, в их поведении не наблюдалось явных признаков психоза, почти все они были относительно молоды, амбициозны и целеустремленны.

Хотя и слово «доктор» мало к ним подходило. Ученый. Научный сотрудник. Некоторых можно было назвать даже словом «гений».

И один из таких гениев напряженно морщил лоб перед титановой капсулой, которая должна была открыться, спустя несколько минут. Этот проект стал целью его жизни, и не давал спокойно спать уже много ночей.

К ученому подошел ассистент.

— Док, не хотите стаканчик кофе?

Он покачал головой.

— Только после того, как инкубатор покажет положительный результат. Если покажет…

— Не если, Док. А, когда, покажет, — сделал ассистент ударение на слове «когда». — Я в вас никогда не сомневался и никогда не буду сомневаться.

— Мне бы твою уверенность…

— Бросьте, Док. Вся лаборатория работает на вас. Вы — наше светило, наш вдохновитель. Мы ведь не просто так пахали как проклятые все эти годы, верно?

— В этой ситуации вдохновляет лишь то, что если эксперимент не удастся, то меня просто понизят до какого-нибудь санитара в центре спасения солдат Альянса, которых с войны привезли по частям, — тяжело вздохнул ученый, — поверь, это весьма стимулирует.

— Бросьте, Док. Сейчас я принесу вам кофе. Выпьем, успокоитесь. Я добавлю туда чуток коньяка, — подмигнул ассистент.

Ученый не успел ответить. Капсула издала сигнал, которого они все так долго ждали, и начала двигаться, приходя в почти вертикальное положение.

Доктор зачарованно смотрел на нее, затаив дыхание. Он не шевелился, пока створки не расползлись в стороны, открывая его взгляду плод эксперимента.

Внутри находился ребенок. Младенец, который даже не плакал, а просто с явным любопытством смотрел на окружающих его людей. Мальчик. Его возраст не превышал пары лет, в инкубаторе он находился, конечно же, не два года, но и не месяц, и не неделю.

— Подключайте к нему датчики, — еле слышно прошептал Док.

Даже если бы его никто и не услышал, команда сотрудников и сама прекрасно знала, что делать. Они слишком долго ждали этого самого дня.

Следующие десять минут ученый нервно ходил взад-вперед мимо инкубатора, наблюдая за тем, как на экранах множества мониторов появлялись цепочки данных, характеризующих этого самого ребенка.

— Все в полном соответствии с планом, — наконец, радостно сообщил ассистент. — Гены прижились, он чувствует себя нормально, эксперимент удался, Док!

Доктор и сам это видел. Он смотрел по очереди на каждый монитор, никак не смея поверить в то, что дело всей его пока еще недолгой жизни увенчалось полным успехом.

— Он первый из многих, — прошептал ученый. — Новое поколение. Да уж… это стоит больше, чем капелька коньяка в стакане кофе.

— Как они хотят его идентифицировать? — спросил ассистент.

— Руководство дало четкие указания, — ответил Док, — порядковый номер 13–47. Оперативный псевдоним — Клин.

Мы — «Альянс за соединение планеты». Правительственная организация, которая была создана с целью подчинения себе всего южного полушария Земли. Мы — солдаты. С пяти лет учимся убивать, покорять, уничтожать и завоевывать.

Другие — остатки былой Земной Республики. Их сложно назвать профессиональными воинами. Они скорее плохо подготовленные повстанцы. Во всяком случае, нам о них рассказывают именно так. Битва за эту уже выжженную войной почти дотла планету продолжается несколько десятилетий. Неплохо для тех, кого в наших глазах выставляют дикарями с палками в руках, не правда ли? Мне пока что известны лишь факты того, что у Республиканцев очень мало четких военных баз, что их людей в два раза больше чем нас, наконец, что некоторые лучшие воины Альянса уже давно переметнулись по другую сторону.

У нас есть неофициальная граница, проходящая по всему земному экватору. Территория Республики — южное полушарие, наша — северное.

Мы — «Альянс за соединение планеты». Наша жизнь — война.

— Безвыходных ситуаций не существует, солдат. Выбор есть всегда, — жестким голосом произнес капитан.

— Так точно. И я сделал выбор. Оптимальный для данной ситуации, — сказал я. — Я пожертвовал жизнью Агента, но только для того, чтобы спасти остальных.

— Он был опытным воином! Одним из лучших людей под моим командованием! А кто ты?! Ты — самодовольный кусок дерьма, возомнивший себя крутым лидером на первом же задании. Твою мать, ведь это даже была не какая-нибудь серьёзная операция, а самая банальная вылазка! Экзамен для подобных тебе дебилов! Признайся, ты не вынес его на себе, потому что сам захотел ощутить себя командиром?!

— Ему миной оторвало ногу, сэр. Аптечек у нас не было. Агент умирал, а за нашей группой шли повстанцы! Человек двадцать, не меньше! — я старался не повышать голос, но постепенно срывался. — Я не возомнил себя командиром, а принял единственное верное решение! Некому было руководить!

Капитан встал из-за стола и подошел ко мне вплотную.

— Еще одно подобное высказывание, солдат, и ты отправишься прямиком на передовую. Будешь бегать по полю боя и собирать руки и ноги своих сослуживцев вместо офицерского звания! Ты и сейчас не в тюрьме только потому, что вытащил на себе 13–54, кодовое имя — Тесак, который, как тебе известно, является одним из ведущих программистов Теневого отдела.

— Да мне трижды плевать на Теневой отдел! — сорвался я.

Капитан залепил мне пощечину.

Я замахнулся кулаком.

Мгновение — и капитан перелетел через собственный же стол, держась за челюсть рукой.

Я проснулся. И первым же делом посмотрел на потолок. Над моей кроватью был приклеен большой бумажный лист. Он был первым из того, что я видел, просыпаясь, каждое утро. И я сам написал на нем слоган, напоминающий мне о былых днях.