Андрей Изюмов - 13-47, Клин

Я резко метнул тесак в сторону мишени. Навскидку, не целясь. Просто хотел проверить, не мешают ли лезвия броску.

Тесак прошел в десяти сантиметрах от края мишени и с глухим треском вошел в стену. Вирус заржал.

— Великолепно! — сказал я, ухмыляясь. — Лезвия абсолютно не мешают броску. Спасибо, подарки просто зашибись!

Я снял перчатку и положил ее на шкаф. Потом вернулся на диван и уселся между друзьями, оставив тесак торчать в стене.

— Вот бы я веселился, если бы ты засветил им в плазму, — ткнул меня в бок кулаком Вирус.

Я хохотнул.

— Кстати, плазма… Может, посмотрим что-нибудь? — предложила Кошка.

Помнится, на эту плазменную панель я выложил абсолютно все деньги, которые зарабатывал во время учебы на офицерских курсах в течение полугода. Заработок был полулегальный — приходилось драться в подпольных боях без правил, при этом часто этого делать не рекомендовалось, потому что если бы я засветился там, то вмиг вылетел бы из офицеров. Но побеждал я всегда стопроцентно, спасибо генам.

«Твою мать, — подумал я, — мне бы сейчас эти старые проблемы…»

— А что сегодня смотрим? — спросил Вирус, залпом допив пиво.

Кошка направилась к шкафу, и тут раздался звук дверного сигнала.

— Выбери что-нибудь сама, только свежее, и только не какую-нибудь долбанную мелодраму, флешку с ними мне вообще дали бесплатно, — сказал я Кошке и направился к двери.

Сигнал прозвучал еще раз, когда я лез вверх по лестнице к люку, который являлся выходом из моего подземного обиталища. В такие моменты я завидовал офицерам, имевшим вместо лестницы лифт. Пятью метрами выше, на поверхности, меня встретил курьер Альянса.

— 13–47? — задал он вопрос.

— Да, что у вас?

Он протянул мне длинный чехол. Взяв его в руки, я на ощупь определил, что внутри была моя личная «УОА». Также курьер вручил мне небольшую коробку и заставил расписаться о получении. Насчет того, что внутри, не нужны были никакие догадки. Уж это-то я знал твердо.

Курьер удалился, а я полез вниз, пытаясь удержать все это одной рукой. Получалось паршиво, и с каждой новой ступенькой из меня лезли все более отборные ругательства в попытках ловли выскальзывающих коробки и чехла.

Кошка и Вирус уже смотрели какое-то старье, до этого мне никогда не попадавшееся. На экране уродливый парень, облаченный в грязный красно-зеленый свитер и мятую шляпу, резал какую-то блондинку перчаткой, похожей на мою, только лезвия на ней не убирались.

Мельком взглянув на них, я положил коробку на стол и занялся чехлом. Внутри действительно оказалась винтовка и три батареи с зарядами к ней.

Первым посмотрел в мою сторону Вирус.

— Клин, это твоя личная?

— Ага, — ответил я, гордо и пафосно запрокинув голову. Хохотнул, — «УОА» 13–47 лично для меня. Никто не хочет поиграть в бегущую мишень?

Удар выбил винтовку из моих рук. Я и не заметил, как подкралась Кошка. Молниеносно перехватив оружие, она отскочила на пару метров назад и нацелила ствол мне в лицо.

Я успел среагировать. Изо всех сил оттолкнувшись ногами, прыгнул спиной вперед через письменный стол, на лету сгреб с него коробку с подарком, приземлился, уйдя в задний кувырок, и откатился в угол между шкафом и стеной.

— Я хочу! — рассмеялась Кошка. — Внимательнее, Клин, а то мишенью будешь ты!

Разорвав картон, я нащупал рукоять. Затем вытряхнул наружу обойму и со звонким щелчком вставил ее в нужный паз. Уже через секунду я выкатился из-за шкафа и одним прыжком взлетел на крышку стола, в воздухе передернув затвор, и вытянул вперед правую руку.

— Шуточка очень даже средненькая, — сказал я.

Кошка обоими глазами смотрела на предмет, оказавшийся в опасной близости от ее носа. На пистолет, который я держал в руке.

Мы рассмеялись практически одновременно. Я слез со стола, забрал у Кошки винтовку и поставил ее в угол.

— Оружие повстанцев и дикарей на дальних просторах Вселенной, — заметил Вирус, — чем ты собираешься его заряжать, Клин?

— Тем же, чем его заряжали бы повстанцы и дикари, — ответил я, — свинцовыми пулями.

— Ну все, Клин, еще сорок минут, а затем по домам! — радостным голосом воскликнул Рубин, мигом выдернув меня из воспоминаний.

Я кивнул.

— Хорошо, что сегодня опять обошлось без стычек, и нам не пришлось никого убивать, — продолжил напарник.

Я снова кивнул. Служба на стороне Альянса вынуждала убивать. Или ты, или тебя. Третьего не дано, я никогда не видел, чтобы наши солдаты брали пленных. Я всей своей душой ненавидел убивать, хотя до того, пока не попал в эпицентр боевых действий, считал, что это проще простого, и относился к смерти равнодушно. Самым ужасным было то, что на войне, в лобовой массовой атаке, ни одно убийство не было настолько жестоким, как самое первое, которое мне пришлось совершить уже при назначении на эту базу. Хотя и там для многих солдат хватало картинок для ночных кошмаров.

Война оставила неизгладимый отпечаток, ощущение гибели не покидало ни на секунду, смерть словно дышала в затылок каждый миг. Перед глазами так и мелькали погибающие повстанцы. Мне не под силу забыть, как они принимали в себя максимальный по мощности заряд наших винтовок. Издалека не было видно, лопаются ли их глаза, однако волосы на голове сгорали очень быстро, из ушей валил дым, а тело, безостановочно бившееся в конвульсиях, падало на землю уже мертвым и выжженным изнутри насквозь.

Но даже эти минуты не возникали в моих снах так же часто, как лицо первого убитого мною парня на той самой базе, куда меня перевели.

Во сне я вижу все со стороны.

Ночь. Черное небо, разрываемое молниями. Ливень, который только дополняет эту общую картину мрака.

Во дворе базы, рядом с люком, ведущим в подземный компьютерный терминал, стою я, уже далеко не тот равнодушный парень, который до войны считал себя хладнокровной машиной.

Плащ, предназначенный для защиты от влаги, уже давно отброшен в сторону, чтобы не прилипал к телу и лицу, сковывая движения. Поганая материя. Мокрые руки крепко сжимают выскальзывающую винтовку. На бедре висит тесак. Правая рука облачена в странную, на первый взгляд, перчатку.

А по стене базы с ножом в зубах бесшумно лезет повстанец, скрытый от моих глаз. Понятия не имею даже, как этот паренек прошел через все системы защиты, но это уже и не важно.

Он забирается на стену и окидывает взглядом двор. Я стою к нему спиной и ничего не подозреваю, потому что молчат и датчики проникновения. Повстанец поудобнее перехватывает нож и прыгает на меня сзади. Но дождь делает свое дело — поскользнувшись на залитой водой стене, он, замахиваясь в прыжке, ошибается на несколько сантиметров, и нож, нацеленный мне в затылок, попадает в плечо, начисто срезав кусок кожи вместе с мышцей, и застревает в кости.