Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения

— Почем мы знаем-то? Оттуда никто не возвращался. Если интересно — иди, проверь.

Бочка разнес человеку череп. Смертину показалось, что по плечам несчастного стекала кровь. Выглядела она излишне густой, будто давно свернулась. Хотя, может, и померещилось. В Зоне чего только не мерещится, особенно когда так солнце палит. Ночью дикий холод, а днем парилка — все будто специально придумано для комфортного перехода.

— Если он мертвый, зачем стрелять?

— А ты уверен, что он мертвый? — Бочка щелкнул затвором и повесил карабин на плечо. — А если не мертвый? А если живой и все понимает?

— По виду не скажешь, — встрял Рябой.

— Иди, проверь, — еще раз посоветовал Саян.

На втором взгорке было тихо. Коричневая травка, несколько чахлых деревьев. Дальше рощица становилась гуще и ширилась целым лесом. И ни души. Может, по ночам твари какие-нибудь и шастали, а сейчас никого. Рябой с надеждой посмотрел в ту сторону. Узбек поймал его взгляд:

— Там вход в «ведьмин круг». Я знаю только два таких. Здесь и в Выжженном лесу. С горки изумительный такой домик виднеется посреди единственного не пострадавшего от пожара клочка. Туда частенько заходят…

— У «Ростка» тоже есть, — кивнул Бочка. — Сам чуть не влетел. Еле ноги оттуда унес.

— Больше на шампунь похоже, — Саян наклонился и попробовал ухватить из-под ног клок пены.

Пузырьки тут же полопались.

«Добраться бы быстрей между тех холмиков. Там уже сухо, там столб. Чертовы холмики», — думал Смертин.

Он уже устал и натер одну ногу, потому что криво замотал портянку. А еще кончились сигареты, и это доставляло самые большие страдания. Просить не хотелось, потому что у всех оставалось мало.

Алексей чуть не потерял сапог, завязнув в грязи. Он дергал ногой, но обувь будто намертво ко дну пристыла. Пришлось нырять прямо в пену. Жижа была теплой и ничем не пахла. Смертина вдруг охватила настоящая ярость. Он извивался, как червяк, но ни выдернуть, ни снять сапог не получалось. Пальцы скользили по резине, и нога сама собой вдавливала подошву еще глубже в ил.

— Вот твари! Хоть бы шнурочки по краям сделали, — саданул Смертин по воде после очередной неудачной попытки.

— Ты долго там возиться будешь? — прикрикнул Саян.

— Рябой, подержи, — умоляюще протянул Алексей ружье и рюкзак с камерой.

Сталкер повесил пожитки себе на плечо.

Смертин вновь нырнул, погружаясь с головой. Уши моментально заложило.

— Какая дрянь, — выдохнул стрингер, когда выплыл.

Он сунул сапоги под мышку.

— Какая дрянная дрянь… Давай.

От портянок там еще что-то оставалось. Совсем чуть-чуть. Обе ступни покрывали смачные кровавые мозоли, и теперь синий «шампунь» постепенно проникал под кожу. Начало щипать. Смертин даже сморщился от неприятных ощущений и ускорился в меру своих возможностей.

«Какие замечательные холмики, — мечтал стрингер. — Милые. Такие ровненькие. Как две девичьи груди. А между ними одинокий столб. Дойти бы туда. И будет счастье. Ноги вытянуть, сидеть под столбом, курить потихонечку…»

Жижа уже дошла Алексею до подбородка. Низкорослому Саяну пришлось плыть. Он неуклюже плюхал руками, а больше винтовкой. Смертин подхватил его под водой за задницу и толкнул вперед.

— Плавать, что ли, не умеешь?

Смертин старался подпрыгнуть как можно выше, с силой отталкиваясь от дна. Когда он готов был заверещать от негодования и сдаться, начало мелеть.

«Вот они, холмики. Вот они, родимые. Сейчас. Все будет. Еще с десяток шагов».

Кляп выбрался, повернулся к лесу и застыл. Лицо узбека окаменело. Не так, конечно, как у того парнишки, но что-то близкое. Алексей боялся посмотреть за спину, потому что такое лицо у узбека, в основном, когда все плохо.

Тот уже тащил к поясу пулемет. Стрингер наддал, брызгая во все стороны.

— Что там?

Впереди замаячила илистая полоса.

Смертин сделал последний рывок, упал на самой кромке от бессилья и на карачках прополз вперед, скользя ладонями по грязи. Он готов был обнимать по очереди и столб, и холмики. Только Саян, выбравшийся следом на берег, сразу засуетился.

Алексей мельком глянул назад.

— Быстро, все! Быстро! — уже орал командир, подгоняя отстававших.

Смертину надо было обуться, отдышаться и сделать еще кучу дел. Ступни щипало, и болела шея, и ждала за ухом последняя сигарета, которую он стрельнул у Бочки. Но на все это времени теперь не осталось.

От леса через пруд на них неслась волна тварей. Пухлых, розовых, пучеглазых уродин, называемых сталкерами плотью. Сотня, а может и две. Кто их считать-то будет? В таком случае считать надо патроны, надеясь, что останется один. Для совсем уж крайней нужды.

Все это стадо окунулось в «шампунь» и поплыло прямехонько к холмам, столбу и, конечно, к группе.

Бочка выволок на берег Жору, сел на задницу и тут же начал стрелять. Метко и грамотно, выбивая передних, чтобы остальные твари увязали в мертвой плотине. Кляп включился следом. В стороны летели брызги, кровь, мозги и кишки. Саян матерился, хлобыща запястьем по промокшей и бесполезной теперь М-16.

Рябой полез на столб.

Алексей поднял ружье, когда твари форсировали половину водоема.

Лысый полз на брюхе, тычась пальцами в жидкие травинки. Он пытался подтянуться вперед и выдирал растительность с корнем. Ботинки, словно ковши экскаватора, гребли кучи грязи.

«Чаю бы сейчас», — подумал Алексей, глядя, как приближается копошащаяся куча.

У него пересохло в горле.

— Лупите! Гоните их! — истерично орал Саян, продолжая доламывать винтовку.

Смертин саданул, не глядя, по массе. Поторопился, плохо приложился. Это он понял уже после третьего выстрела, когда в плечо начало болезненно покалывать.

Лысый все пыжился. Он даже не закрыл голову руками, когда на него накатили первые ряды. Бочку тоже смело. Кляп успел отпрыгнуть назад, положив перед собой сразу три плоти. Те визжали и подпрыгивали в грязи, махая в воздухе конечностями.

Алексей заставил себя надавить последний раз в жизни на спусковой крючок. Плоть отлетела назад со страшной рваной раной в груди. Последний патрон был картечный. Смертин это знал, поэтому прицелился в самую кучу, чтобы накрыть как можно больше тварей.

Узбек еще садил где-то справа.

Смертин от бессилья упал на колени, прижав ладонь к плечу. Глаза слезились. Стадо мутантов уже было совсем близко. Плевать! Пережить бы эти пять секунд.

— Саян!

Из месива тел вынырнул Бочка, почти живой и здоровый. Только весь в крови.

— Журналист!

Толстяк сам не знал, кого звать.

— Черт! Черт! Черт! — бесился командир.

Он, наконец, зашвырнул винтовку в пруд и достал пистолет.

— Кляп!!!!

РПК не смолк. Саян тоже начал палить в упор. Промахнуться было невозможно. У Алексея оставался один патрон. Он зажал его в кулаке, но не заряжал.