Вадим Денисов - Стратегия: «Замок Россия». Том 2

Встретили нас… Не знаю, как вам и сказать, ребята.

Нет, не как братьев, это слишком банально и слишком неполно. Знаете, как будто к матушке в гости приехал, в маленькую деревню, где ты вырос и где, по-мудачески, не был года три, исправно находя оправдания. Вот вся деревня и бегает теперь из дома в дом, радуется, вкусненькое несёт. Вот уж действительно, как к родным. Такое всегда чувствуешь, эту ауру искусственно не сотворишь.

В зал постоянно входят мальчишки-посыльные, но тяжёлые дубовые двери ни разу не грохотнули, а все распоряжения бургомистр отдаёт не свистящим громким шёпотом с матами и переспросами, а в письменном виде, отрывая листочек за листочком из маленькой записной книжки. Только глядя на эту щедрость и понимая, каков дефицит бумаги в этом мире, можно понять всю экстраординарность визита русского флота на Шпрее.

— Мужики, вы поймите нас правильно, многого не дадим, — не стесняясь, завёл отчасти гниловатый базар Гоблин, никто такие минуты не любит. — Что можем, отсыпаем без жабы и затирок с Главным, потом ответ держать будем, как сумеем, "огнестрел" в этом мире посчитан и легко не даётся.

— Геноссе Миша, мы всё понимаем, — кивнул Рольф Холландер. — И будем рады даже одному гладкоствольному ружью, а уж двум…

С оружием у них швах. Полный.

Единственный ствол имеется у капитана, страсть как странный девайс, не то двуствольный пистолет 12-го калибра, не то обрез, однако же, "обрез фабричной сборки". Он его носит в кожаном чехле, за спиной, как в кино. Мы полюбопытствовали, прочитали надпись "Hudson".

— Этот "хаудах", — пояснил Рольф, — сделан после выхода фильма "Мэд Макс", игрушка бешеного Мела Гибсона.

Диковинный трофей боевой капитан снял с бездыханного "зусула", зарезанного им собственноручно ещё в первый месяц попаданства — так, несколько абстрактно, называли "страшных африканских бойцов" в одной старой юмористической телепередаче. Сериал про танк "Железный Капут". Я один раз сказал, Гоблин посмеялся, да так и прижилось. А что, сколько их там бегает, всяких-разных, кто знает, а называть как-то надо. Негры — скучно и неточно. Для меня с советских времён негры это те, кого надо кормить, жалеть и защищать от американцев. В нашем мире такие перевелись, остались зусулы.

К короткому обрезу у немца имеются три красных картечных патрона, уже потёртых, от частой смены мест дислокации. Рольф бережёт их, на случай возникновения самой страшной ситуации — прорыва врагов в крепость. На этом современный "технологичный" арсенал германцев и заканчивается, остальное вооружение немцев — луки.

Не позавидуешь.

— Не, ну мы же в понятиях, нужды людские видим, так что, без байды, — сложно ответствовал Мишка. — Короче.

Он вытащил из мешка два полуавтомата "Браунинг голд фьюжн", добавил к стволам несколько пачек патронов: картечь и "бреннеке". Это трофеи, "арабские", часть вооружения экипажа "Дункана".

Взяв и осмотрев ружья, Рольф что-то быстро пояснил бургомистру, тот кивнул, громко щёлкнул пальцами и в комнате, немыслимым способом передвижения Джима Керри материализовался чернявенький пацанчик, схватил записочку и исчез. Капитан ничего не стал комментировать и благодарить, выдержанно ждал дальнейшего.

— Так… Пистолет вот есть, французский "MAS М 1935А", всего один, старина далёкая. Но вполне работает, проверен, — Гоблин звякнул по столу пестиком. — Ну, и два "нагана", классика, вечная тема. Тут ведь особенности у нас, современного оружия практически не найти, снабжаемся довоенными образцами, или времён Второй Мировой… Ну, и маслят к ним, сколько можем.

Патронов оказалось немного, с чего бы мы много к короткостволу таскали.

Вот сейчас Холландеру стало уже тяжело скрывать эмоции.

Что такое военному, присягой, личностным выбором, сердцем, привычками и понятиями нацеленному на защиту своего народа, оставшись без оружия, вдруг обрести таковое? А с ним и новые возможности, не доступные ранее способы ведения боевых действий, уверенность в боеспособности подразделения… Это как с переформирования вернуться. Как в наступление пойти, после долгих лет безнадёжного сидения в окопах. Как родиться заново, и опять — воином.

Револьверы он придвинул к себе, а пистолет, после тщательного осмотра, подвинул бургомистру, господину Ульфу Курцбаху. Солидный мужик, этот Ульф. Молчаливый, спокойный, но люди слушаются его беспрекословно, приказы исполняют быстро. Избито, но у германцев вообще с организационной частью полный "гут". И вид-то у него классический, "бургомистровый", хотя, и это очевидно, он уже прилично похудел за время вынужденной групповой робинзонады. Стрижен накоротко, тут все мужики так стрижены.

В комнату зашёл и сел рядом с командиром ещё один служивый — Эрих Вайнерт, высокий молодой человек, румяный, даже краснощёкий, обманчиво "юношеский" на вид. Но, глазки-то сержантские.

Тут Гоблин вдруг повернулся ко мне.

— Что по "одиннадцатому", Кость?

— Отдаём, — махнул рукой я.

Чего его жалеть, мало ли диковинных пистолетов в группе? Не жмись в тяжёлую минуту, и тебе откликнется. Может, потому некоторые нас и считают лоховатым народом. Да ладно, пусть считают, вышибем когда-нибудь мы эти считалочки из зазнавшихся бошек. Это их собачье дело, а по мне, именно так — по душе.

Бряк! На столешницу — кстати, у Сотникова она покруче будет — лёг трофейный сомалийский "Кольт М1911".

— Свежак! У пиратов вчера забрали, на Волге. Две обоймы всего запаса, и больше к нему маслят нет. Ну, с патронами не проблема, любыми. Выписываем.

Этот ствол капитан из рук уже не выпустил. Понятно…

— "Спрингфилд" один имеется, тоже трофейный, — продолжил Сомов. — Состояние хорошее, даже удивительно, как его зусулы не засрали. Патроны все твои, капитан, сколько сняли. Ну, и на закуску.

Похоже, название "зусулы" к таинственным бандам вскоре приклеится прочно.

Гоблин положил на стол два "убитых" АК-47. Последний, нормальный "калаш" мы таки зажали — что за делёж такой, если он вообще без жабы?

— Братаны, извиняйте за внешний вид стволов, что наварили, тем и делимся, — как бы оправдался перед берлинцами Сомов. — Не знаю, сможешь ты там целое отколупать или нет. Но стреляют! Магазина всего четыре, полные. Если одобришь и возьмёшь на вооружение, дадим ещё патронов, из своих запасов.

Тут оба немецких вояки встали, сдержанность кончилась.

Истосковавшиеся по стреляющему железу руки щупали стволы, в сторону рядками начали откладываться составные части оружия. Рольф послюнил палец, прижал к ствольной коробке АК, посмотрел на мокрое пятно. Не морщась, заглянул в ствол, не смутился состоянием дерева, мятыми магазинами. А ручки-то трясутся. Но он рационалист, смотрит не на состояние автомата — что уж там оценивать, всё на виду, — а только голую функцию, как и стоит поступать в таком безвыходном положении.