Роман Приходько - Кровавый Рейд

Вернулся прораб темнее тучи. Пристально из-под лобья осмотрел своих подчинённых, зло сплюнул и наконец, спросил у Сазаныча:

— Ты проводку сможешь положить?

— Я? — округлил глазёнки строитель.

— Ты ж постоянно своему собутыльнику Ваське-электрику помогал: кабеля придерживал, шурупы крутил… — Михалыч умолк, глядя на вытянутое в недоумении лицо Сазаныча.

— Если нужно — я могу! — предложил Сергей. — И проект, и укладка — не проблема. Нужен компьютер с интернетом, план здания…

— Отлично! — воспрянул духом прораб. — У майора всё есть! Правда? — окрылённый познаниями нового работника, обратился к военному Михалыч.

Подошедший минуту назад офицер утвердительно кивнул и предупредил:

— Строительство желательно не затягивать! Скоро Выброс!

— Будет сделано в кратчайшие сроки, товарищ майор! — рявкнул наш прораб, едва не щёлкнув каблуками, и тут же переключился на подчинённых. — Так, хлопцы. Кормить вас будут из армейского котла. Жить придётся в казарме с солдатами. Стройматериалы завезены, бетономешалка имеется. План пристройки получите у офицера. Ну, а дальше — знаете что делать. Николай, остаёшься за старшего! У меня дел по горло… — Михалыч сунул немного денег пожилому каменщику с густой седой шевелюрой, прокомментировал, — На всякий случай, — хлопнул дверью «Газели» и ударил по газам.

Все, включая майора, смотрели вслед удаляющемуся автомобилю. Сергей с военным в недоумении, а строители со злостью, ненавистью и обречённостью.

— Я думаю, ближайшей забегаловке, придётся пополнить запасы спиртосодержащей жидкости, в самое ближайшее время, — сказал Валентин, подсобник Николая, с грустью провожая взглядом точку, в которую уже успел превратиться микроавтобус.

— Пойдёмте в столовую, поужинаете, затем Сивоконь определит вас на ночлег в казарму. Завтра с утречка начнёте, — распорядился майор и, приглашающее, махнул рукой в сторону блокпоста.

Вереница стройбатовцев, понуро бредущих за офицером, походила на кучку уголовников, приговорённых к высшей мере наказания. Сергею, замыкающему траурную процессию, отчего-то стало смешно, глядя на, павших духом сотоварищей. Чего, такого страшного они здесь увидели — ему было невдомёк. «Ну, подумаешь, солдаты с оружием. Ну, где-то далеко, радиация под слоем бетона. Какого рожна они трясутся, словно телефоны на вибровызове? Может я не в курсе чего-то?»

— Здорово партизаны! — поприветствовал, на пороге небольшой, но уютной столовой, вновь прибывших, лихой усатый прапорщик с добродушной улыбкой на лице. — Я здесь в роли завхоза, так что по всем вопросам обеспечения — ко мне. Сейчас рубаем борщ, и на «боковую». Завтра, в шесть ноль-ноль подъём на свершение трудовых подвигов….

— Неужели, и медаль дадите — за подвиг? — сострил Сергей с улыбающейся физиономией.

— Ага! Орден «Сутулова» третьей степени, с закруткой на спине — посмертно, — парировал Николай.

— О-о-о! Чё ж мрачно-то, так? Обделались — что-ль? Вон, берите пример с казачка! Видали? Шутит человек, не унывает, — кивнул на Серёгу «прапор».

— Так, он аж с Кубани — там знать не знают, что такое Зона, — пробубнил Валентин.

— Вот это сюрпрайз! — воскликнул служивый. — Не думал земляка здесь встретить. Откуда?

— Из Староминской, — удивлённый не менее усача, ответил Лысенко.

— Надо же, а я с Новой деревни!

Так, за много километров от родных краёв, свела судьба двоих земляков, и не предполагавших тогда, во что всё это обернётся.

Уже на следующее утро Сергей и ещё пятеро стахановцев из строительной фирмы «Робинзон», на сорока пяти градусной жаре, воплощали «будет сделано» прораба в кирпиче и бетоне.

За три недели «грандиозной» стройки, Серый, как все его называли, подружился со многими обитателями Опорного пункта, охранявших Периметр Зоны отчуждения. Больше всего, конечно, он общался с прапорщиком Сивоконём и его помощником — рослым сержантом по кличке План. Почти каждый вечер земляки проводили время за чаркой самогона местного разлива. Васька был человеком, у которого рот не закрывался ни на минуту. Он знал много самых разных историй и мифов, которые связаны с Зоной, а также частенько бывал в гостях у своего старого знакомого Сидоровича, занимавшегося бизнесом на территории Зоны. Когда Сивоконь говорил, что завтра поедет с «салагами», пострелять слепых псов, то это означало, что земляк вернётся с кучей новых сплетен и увесистым рюкзаком в багажнике «Уазика». Что скрывалось в необъятном бауле, знал один лишь «прапор» да его сержант.

Строительство пристройки уже подходило к завершению. Оставалось, только провести проводку и уложить плитку на пол. «Электрикой» Сергей занимался сам. Брать в помощники Сазаныча не захотел, чтобы не отвлекаться на глупую болтовню с вечно похмельным пустозвоном. Конечно, иногда он жалел, что подался в строители. Но с другой стороны, в его положении нелегала — выбирать не приходилось.

Беженцем Лысенко стал по глупому стечению обстоятельств. Глава Администрации местного района поклялся надолго посадить Сергея за решётку и выбросить подальше ключ от камеры. Виновником такого решения народного избранника, стал небольшой инцидент, произошедший на перекрёстке улиц станицы ранним летним утром. В результате этого недоразумения в местную больницу доставили Сергея и до полусмерти избитого его ботинками, сыночка упомянутого главы. Надо же было пьяному отпрыску районного «князька» въехать внедорожником в «задницу» Серёгиной старенькой «шестёрке». Не случись тогда это ДТП, и не полезь прыщавый переросток на него с кулаками, батрачил бы тридцатилетний инженер-механик, в своём ООО «Земледелец» до настоящего времени.

Кормили вояк неважно. Во всяком случае, привыкшему к домашней еде парню так казалось. Поэтому он частенько забегал к «прапору» перекусить чего-нибудь вкусненького.

Сегодняшний день не стал исключением. Сергей, как всегда в обед, зашёл на склад к Сивоконю, чтобы разжиться плиткой шоколада или на худой конец пачкой печенья. Оказалось — не вовремя.

Завхоз был занят проведением воспитательной беседы со своим помощником, оглашая пространство помещения трёхэтажными матами. Подобная процедура случалась частенько и проходила по давно отработанному сценарию. Сначала шли уговоры, потом угрозы «уволить к чёртовой бабушке», затем яростное обсуждение родословной сержанта и его сексуальной ориентации переходящее в хватание «за грудки», и наконец, оканчивалось всё клятвенными обещаниями Плана с конечным смыслом: «больше не буду». Причиной же к таким беседам зачастую служило пристрастие служивого к курению марихуаны. Где он её брал — являлось загадкой даже для прапорщика. Но то, что у сержанта всегда имелся в запасе заветный «косячок», знали все сослуживцы, и этот факт уже давно перерос в поговорку соответствующего содержания.