Роман Приходько - Кровавый Рейд

Однако вопреки привычным для общества стереотипам о сущности наркоманов, План никогда не накуривался до невменяемого состояния. Он всегда находился, как говорится — «в одной поре». Чуть замедленные движения и стеклянный взгляд расширенных зрачков — единственные отличия от обычного человека.

Конечно, в части сержант держался только благодаря бесконечной преданности Сивоконю и обязанностям личного денщика Василия. Иначе, такого бойца давно бы уже уволили или посадили за решётку.

Заметив Сергея топчущегося у порога, прапорщик немного отвлёкся от своего занятия и вопросительно кивнул земляку. Тот нехотя отмахнулся и собрался уходить, но Сивоконь остановил его:

— Зёма, подожди! Проходи, перекусим по-быстрому, да я в Зону наведаюсь по делам. А ты, выскребок, — рыкнул на Плана «прапор», — грузи в машину рюкзаки и возьми во втором взводе пару бойцов — через полчаса выезжаем!

Сержант послушно кивнул, ухватил со стеллажа два необъятных баула и тяжёлой походкой вышел на улицу.

— Чё, опять курил в складе? — усмехнулся Сергей, следуя за Василием к отдельной комнатке в дальнем углу помещения.

— Нет. Эта гнида подбила глаз водителю командира, — прапорщик открыл дверь и направился сразу к холодильнику.

— Чего это они не поделили?

— Молчат, как партизаны! Но я, кажется, догадываюсь… — рука Сивоконя застыла с банкой консервированных ананасов на полпути к столу.

Лицо земляка прорезала глубокая морщина задумчивости, которая постепенно разглаживаясь, превратилась в хитрую улыбку триумфатора. Наконец Василий встрепенулся, перевёл взгляд на Сергея:

— Твою мать! Как же я сразу не додумался? Держи! — прапорщик швырнул банку приятелю. — Так! Перекус отменяется — мне срочно нужно кое с кем поговорить…

Сивоконь выставил Сергея за дверь склада, защёлкнул на петлях замком:

— Вечером заходи, — сверкнув золотой фиксой, сорвался с места интендант.

Постояв немного в растерянности, Лысенко направился в беседку расположенную по соседству с «лопуховой гостиницей».

Приморив «червячка» ананасами, Сергей сидел в тени казармы и с грустью вспоминал кабинет со сплитсистемой на месте прежней работы. Сегодня до обеда он провёл электропроводку во всей пристройке, «прозвонил» цепь. Осталось только подключить её к главному распределительному щиту, который находился под окном у командира части, и повесить светильники. Вся бригада полдня заливала дорожки, а после обеда собиралась делать отмостку вокруг новостройки. Николай сказал, что хватит Сергею балдеть в прохладе помещения, нужно помочь мешать бетон. Ещё дня три, и прораб повезёт свою банду на новый объект.

Из-за угла казармы выглянула рыжая голова Валентина и проворчала:

— Тебя там Михалыч кличет. Чего-то он раньше времени нарисовался.

— Иду, — буркнул Сергей и поплёлся на аудиенцию к прорабу.

Хмурый начальник строителей сидел под навесом и смаковал полуистлевший бычок.

— Садись! — он протянул открытую пачку «Marlboro». — Курить будешь?

— Спасибо, — Сергей взял сигарету и щёлкнул зажигалкой.

— Тут звонили из офиса и по секрету сказали, что твоей персоной интересовались господа милиционеры. Так что ты думай! Оно тебе нужно — возвращаться? Не знаю, что ты там натворил, но парень, я вижу, ты хороший и зла тебе не желаю. Хочешь, по дороге домой тебя высадим где-нибудь, а не то — рви когти прямо отсюда. Дня три на размышления ещё есть.

— Спасибо вам Михалыч. Я подумаю…

Прораб выбросил докуренную сигарету и тяжёлой походкой направился к машине.

«Неужели менты меня и на Украине нашли»? — приуныл Сергей.

— Проблемы? — спросил подошедший Валентин.

— Да так, мелочь. Слушай, давай я сегодня с электричеством закончу, а завтра уже будем класть плитку, заливать отмостку — вы хоть немного отдохнёте?

— Ладно. Я думаю, Николай против не будет, — после долгого пристального взгляда, тяжело вздохнул Валёк и пошёл в казарму.

До самого вечера, цепляя светильники в камерах новой «кутузки», Сергей искал выход из сложившейся ситуации. Отвёртка постоянно выпадала из рук и он, плюнув в сердцах, вышел покурить под навес.

Солнце уже клонилось к горизонту. С юга начали подтягиваться темно-синие тучи. Духота стояла невыносимая. «По всей вероятности ночью будет дождь», — решил Сергей, но это почему-то его не радовало.

— Эй, смотрите, Сивоконь, кажется, дичь поймал! — закричал ефрейтор Смагин, стоявший оперевшись на шлагбаум.

Из всех закутков начали появляться военные.

— Чё собрались? — проревел капитан Кречетов, бывший сегодня начальником караула. — А ну по местам, не то — я вам быстро работу организую!

«Уазик» проскользнул под шлагбаум, поднятый Смагиным, и, скрепя тормозами, остановился возле капитана.

Сивоконь лихо спрыгнул на землю. Полустроевой походкой подошёл к Кречетову, изобразив пародию на воинское приветствие:

— Товарищ капитан, доставили сталкера задержанного на территории…

— Вольно! — козырнул начальник караула. — Давайте его в новый изолятор. План, сядешь возле камеры — после ужина сменю. За подопечного отвечаешь головой.

— Эт чё? Опять мне придётся хлебать остывшие помои? — нагло возмутился служивый.

Лицо прапорщика исказила звериная гримаса злости. Еле сдерживаясь, он попросил капитана:

— Не надо менять. Пусть поторчит до утра, подумает: «где он и кто он»…

План сразу же скис и опустил глаза в асфальт.

Сивоконь повернул голову к подчинённому и сквозь зубы процедил:

— Бегом, мразь! Ты что, не слышал приказа?..

Белобрысое лицо сержанта налилось кровью. Вытянувшись в струнку, боец козырнул и бросился исполнять волю командира. В момент, сграбастав сидевшего в машине арестанта, План буквально потянул его в сторону нового строения.

Сергей с интересом поплёлся следом, пристально разглядывая пленника, спокойно озиравшегося по сторонам.

Одет он был в необычный комбинезон серого цвета с интегрированной разгрузкой. В ткань костюма, похоже, кустарным методом, вшили стальные или кевларовые пластины, которые выполняли функции брони и, судя по структуре их расположения по телу — отнюдь не влияли на подвижность владельца. В некоторых местах угадывались аккуратные заплатки. На рукаве чёрной краской выделялся знак радиации. Среднего роста, такого же телосложения, обыкновенное лицо славянской внешности, только взгляд — с каким-то отрешённым, холодным блеском. Абсолютно седые волосы коротким ёжиком торчавшие на макушке и никак не гармонирующие с возрастом, указывали на далеко не сахарную жизнь человека. Две глубокие морщины на лбу, красные белки тёмно-карих глаз — подтверждали этот факт. Обветренные грубые руки туго связанные за спиной солдатским брючным ремнём, очевидно, доставляли пленнику немалые страдания.