Алексей Ефимов - Шаг за грань

…Капитан первого ранга Денис Ярославович Белобородов, капитан линкора, не был первым, кто навестил Антона. Но остальным разрешали задержаться на полминуты-минуту и толком ничего не позволяли сказать – говорить много Антону вообще запретил врач линкора, хотя рядом постоянно находился кто-то из санитаров. Так что визит капитана мог считаться первым настоящим визитом.

Больше всего Белобородову хотелось сказать, что мальчик наконец-то стал похож на человека. По крайней мере, смотреть на него было уже не страшно. Даже руку с ложкой он не поддерживал второй рукой, как еще недавно, когда закатил небольшой скандал, не желая, чтобы его и дальше кормили с ложечки. Но до нормального двенадцатилетнего мальчишки ему было еще «пилить и пилить», как выражались в капитанском детстве. Да и сейчас – насколько капитан мог судить по своим младшим, одиннадцатилетним близняшкам. Белобородов подумал о них и вдруг испугался – непривычно испугался, до испарины, – примерив на них, на Ромку с Руськой, судьбу этого мальчика: огонь с неба… рушащийся дом… смерть… Капитану понадобилось усилие, чтобы остаться внешне спокойным. Но для себя он сделал заметочку: Чужим нельзя дать сделать ни шагу дальше. Нельзя.

Как и большинство военных, в белом халате и в обстановке лазарета Белобородов выглядел нелепо и ощущал себя скованно. Чуть не опрокинул стул, сердито на него оглянулся, как на живое существо, стукнул по активатору креплений, пошатал прилипший к палубе стул и сел. Поправил халат. Как и все командиры линкоров, Белобородов носил усы с баками – вживе Антон такого у людей еще не видел и смотрел с неожиданным интересом. И вообще ему на секунду показалось, что это какой-то спектакль – капитан очень походил на героя приключенческой книги. Странно, но это успокоило мальчика.

– Как ты себя чувствуешь, Антон? – капитан спросил это казенными словами, но за ними было настоящее чувство.

Антон поправил на откидном столике салфетку, отодвинул столик на шарнире, кивнул:

– Хорошо… Папу не нашли?

– Нет пока, – вздохнул капитан. – Запросы разосланы, но сам понимаешь – война.

– Не понимаю, – вдруг сказал мальчик и сел прямее, глядя на офицера и дворянина требовательно и упрямо. – Я не понимаю, за что на нас напали. Не понимаю, почему вы нас не защитили. Если можете, то объясните. Хотя бы буду знать.

– Напали – потому, что им не нравится то, как мы себя ведем, во что верим… и то, что не утираемся, когда в нас плюют, да еще и в других плевать не даем, – ровно ответил Белобородов. – Понял?

Мальчик коротко кивнул.

– А что мы не сумели вас защитить… – Капитан на миг опустил глаза, но тут же снова посмотрел в лицо мальчику. – Это наша вина. Лично моя вина. Тебе стало легче?

Мальчишка резко отвернулся к стене. Его спина вздрогнула, голос был глухим и беспощадным:

– Я трус. Я орал и плакал. И вообще. Если об этом узнают, меня будут презирать.

– Некому узнавать. Из всего поселка уцелел только ты.

Мальчишка обернулся и снова сел прямо. Его тут же повело, он стукнулся затылком в обивку переборки, на миг прижмурился от слабости, но тут же вновь открыл мокрые глаза.

– Один?! – В голосе его были ужас и недоверие.

Капитан смотрел на него печально и спокойно, и Антон опустил голову.

– Значит, это правда… Мне не приснилось… Я думал, что хоть это сон… – Его лицо стало угрюмым и серьезным. А глаза… капитан подобрался. Такие глаза у мальчишки сулили неприятности… кому? – Хорошо, – с поразительным холодным самообладанием продолжал между тем Антон. – Тогда еще… Я бы хотел просить вас… Если это возможно… Я хочу остаться на вашем корабле. Не как гость. У вас же есть юнги?

Юнги на линкоре, конечно, были. Но четырнадцатилетние мальчишки, выбравшие Флот еще лет в восемь-девять, постоянно и упорно занимавшиеся на станциях юных звездоплавателей при обычных школах, вдобавок – отучившиеся по два последних года, с двенадцати до четырнадцати, во флотских школах специалистов и стажировавшиеся на кораблях – это не двенадцатилетний мальчик из сельскохозяйственной колонии. Даже если у него вся комната была обвешана снимками космических кораблей и он мечтал стать космонавтом.

Так подумал Белобородов. И еще подумал, что людям с такимиглазами не отказывают. Это глупо. Просто глупо – такой человек все равно найдет путь к своей мечте… нет, не к мечте – к мести. И что у детей таких глаз быть не должно. А раз есть…

– Через три дня тебя выпишут. – Капитан поднялся со стула, одернул халат, как мундир, снова недовольно покосился на себя же. – Тогда мы и поговорим об этом. Поправляйся до конца, Антон.

– Угу… – Мальчик кивнул. Проводил глазами вышедшего офицера, посидел. Потом начал медленно клониться – лицом в свои коленки под простыней. Уткнулся в них, сжал голову ладонями и застыл, шепча еле слышно: – Бобик, Бобик… Бобик…

Звать маму, сестричек и братика, точно зная, чтос ними, было слишком страшно.

Линкор «Белая Русь» был обычным линкором типа «Русский Щит» [10]– еще довоенной постройки, русский проект. Их было сделано двадцать штук, и сейчас новые не строились – их заменили на стапелях линкоры совместного проекта «Память Китежа». Но множество «Русских Щитов» еще служили уже в объединенных ВКС.

Экипаж из ста восьмидесяти пяти человек (в том числе двадцати девяти офицеров) обслуживал корабль длиной двести восемьдесят семь метров и массой два с половиной миллиона тонн. Линкор был надежно бронирован: орудийные башни главного калибра прикрывала метровой толщины броня из сверхпрочных полимерных композитов, сверхжаростойкой керамики и древней, но надежной броневой стали. Корпусная броня была куда тоньше – двадцать сантиметров, не считая, конечно, участков, прикрывавших реакторы и боевые рубки. Корабль снабдили генератором дефлекторных щитов «Доспех-5М». Его энергосистема обеспечивалась двумя термоядерными реакторами «Топаз-6М», двумя же аварийными реакторами БРМ-450 мощностью 450 МВт и термоядерным реактором «Топаз-4М2» для генератора щитов. Два основных прыжковых двигателя «Квант-200» и аварийный прыжковый двигатель ГП-60 были сердцем корабля. Их дополняли четыре флаинг-мотора «Поток-25», два реверс-мотора «Поток-35М» и 25 маневровых двигателей ТР-156. Корабль развивал ускорение в космосе до 12 g и при необходимости мог даже входить в атмосферу, но лишь с целью торможения – для посадок он не предназначался, слишком уж был велик.

Огневую мощь линкора составляли восемь спаренных двухсоттрехмиллиметровых башенных орудий «Заря-203», десять счетверенных стомиллиметровых башенных орудий «Заря-250», сто «револьверов» для ракет РС-350М с общим боеготовым комплектом в триста ракет, сорок счетверенных зенитных установок-пятидесятисемимиллиметровок «Ока-57» – и все орудия линкора были уже не пороховые, а рельсовые, они выбрасывали снаряды со скоростью десятков километров в секунду. Антон и раньше знал почти все об этих кораблях (какой земной мальчишка не собрал к четырнадцати годам кучу не всегда понятной, но завораживающей информации об оружии?!), но его реальное знакомство с боевой космической техникой ограничивалось экскурсией на орбитальный терминал, да – еще на Земле, до переселения! – на корвет.