Антон Первушин - Львиное Сердце

Алина и Артур с двух сторон подхватили его под мышки, подняли на ноги, поволокли к фургону. В фургоне стоял большой стальной куб, увитый кабелями. В одной из сторон куба был прорезан овальный люк — словно вход в космический корабль или глубоководную субмарину. Внутри находилось кресло, над которым на подвижном кронштейне был закреплен шлем. Оно живо напомнило Плюмбуму вирт-кресла, в которых молодежь из обеспеченных семей любит «бегать» по виртуальным мирам.

— Дядя Витя, я не понимаю… — пролепетала Алина.

— Неважно… Ким, как это работает?

— Нужно сесть в кресло, опустить шлем на голову, подумать о том эпизоде жизни, который вам хотелось бы изменить. Подумать о том, как вам его хотелось бы изменить. Произнести пароль.

— Какой пароль?

Шведка помедлила, но все-таки сказала:

— A Sound of Thunder…

— Что это значит?

«И грянул гром, — услужливо перевела Лета-Мнемозина голосом „диктора“. — Так называется знаменитый рассказ Рэя Брэдбери, посвященный вопросам изменения вариантов реальности и временным парадоксам. Считается, что это самый переиздаваемый научно-фантастический рассказ в истории современной литературы».

— О'кей. Я все понял. Сажайте меня.

Ким отступила, и Артур с Алиной подтащили Плюмбума к креслу. Где-то совсем близко застрочил автомат. Никита Грач принял на себя первую волну тварей, подобравшихся к лагерю. Медлить было нельзя. И в этот момент Плюмбум вдруг понял, что не знает, какой вариант истории выбрать. Ведь это не Монолит, который, по легендам, исполнял личные желания. Эта штука предназначена совсем для другого. Она вертит мирами, как патронами в барабане револьвера, и каждый выбранный мир — как выстрел, который убьет миллионы людей.

«Что мне выбрать?»

«Вспомни, о чем ты мечтал», — посоветовала Лета-Мнемозина голосом «болтуна».

«Я мечтал уничтожить Зону. Она разрушает наш мир. Она уродлива… Бессмысленная жестокость… Но вся моя жизни связана с Зоной. Алина… дочка… мы с Ларой зачали ее здесь… И если Зоны не будет…»

«Алина — не твоя дочь».

«Что?!»

«Алина — биологическая дочь Михаила Шагаева и приемная дочь Александра Пыхало. Ты тут ни при чем».

«Но как? Зачем? Лариса…»

«Ты знал это, Плюмбум. Давно знал. Когда в первый раз пришел к Харону, ты спросил, кем приходится тебе Алина. И получил исчерпывающий ответ. Но не захотел принять его. И выбрал воду Леты…»

Плюмбум понял, что это правда. Лета-Мнемозина не умела лгать.

«Но у меня ничего нет, кроме Зоны… и Алины. Я не могу…»

«Есть, Плюмбум. Вспомни, зачем ты пришел в Зону».

Виктор попытался вспомнить.

Детские годы… «Могильник» за городом. Слепой пес… Нет, не то… Юность… Бандиты… Драки… Тоже не то… Армия… Полигон Пембой… Вымерший поселок Хальмер-Ю… Стопка журналов «Техника — молодежи» с прекрасными картинками… Иные миры под чужими солнцами… Люди в скафандрах, бредущие по красным пескам… Изящные силуэты звездолетов будущего… И потом… после армии… Марсианская программа… Счастливые годы в Институте медико-биологических проблем… Самые счастливые годы в жизни…

Ты просто хотел увидеть иные миры, Виктор… Ты создан, чтобы плыть между звезд… Но Зона заменила их для тебя… Она сожрала мечту… Убила надежду… Проклятая мимикрирующая тварь!

«Я пришел не в Зону. Я пришел за мечтой. Но она отобрала ее у меня. Я хочу уничтожить Зону…»

«Сделай это, Плюмбум», — голос Леты-Мнемозины вдруг изменился: стал очень тихим, едва слышным, и очень усталым.

«Но Алина?..»

«Она не дочь тебе, Плюмбум. Признай наконец. Она — мираж. Мечта о спокойной старости. Ты придумал Алину, чтобы верить: у тебя есть за что зацепиться в этом мире. Чтобы крикнуть будущему: „Я жил!“ Но это пустой крик. У тебя не было дочери, Плюмбум. И нет…»

«Я не могу так… Я люблю ее! Я люблю Лару и ее… Пусть даже она не дочь…»

«Когда молодой лев становится главой прайда, он убивает всех львят, оставшихся от предыдущего вожака. Только так он обеспечивает свое будущее. И это закон. Что бы ты ни выбрал, Плюмбум, ты убьешь многих. Не только Алину. Но других вернешь к жизни. Тех, кто не хотел умирать. Тех, кого ты тоже любил. Если у тебя львиное сердце, Плюмбум, ты сделаешь правильный выбор…»

Виктор стиснул кулаки.

«Я не хочу выбирать, будьте вы все прокляты!»

В дверном проеме фургона мелькнула быстрая тень. Потом дневной свет померк. Раздалось громкое чириканье.

— Отец! — крикнула Алина. — Они здесь!

«А Привалова она называет папой», — подумал Плюмбум.

Чтобы не передумать, он быстрым движением опустил шлем на голову, прижался спиной к креслу, будто в ожидании катапультирования, и тихонько произнес по-английски:

— И грянул гром!..

Надрывался электронный будильник. Когда-то Виктору казалось, что будет очень остроумным — поставить на него эту мелодию. Ну, ладно, не очень остроумно, просто весело. Детская песенка из старинного мюзикла «Алиса в стране чудес», исполненная залихватской бодрости, должна была настроить с утра на боевой лад, придать сил, напомнить о том, что на все проблемы нужно смотреть с юмором… И о чем Виктор думал, спрашивается?..

За полгода песенка надоела до чертиков, но сменить ее или отключить будильник Виктор хронически забывал, даром что просыпался на пять минут раньше. Систему воздухообмена ему тоже пока не удалось отладить, поэтому по утрам Свинцова преследовала головная боль, и он просто лежал на койке, тупо слушая дуэт двух задорных хомяков и устало размышляя о том, что вся его работа как раз и сводится к «ура, караул, закопай, откопай».

Но сегодня он позволил себе полежать на пять минут дольше, а потом, встав с постели, неторопливо и с удовольствием стереть надоевшую мелодию. Сегодня его день рождения, сегодня можно. Нечего оригинальничать! Пусть будет старый добрый Моцарт. «Дуба-дам, дуба-дам, дуба дам я… Дуба дам, дуба дам, дуба дам». И никаких лишних ассоциаций.

В ванной комнате вода была чуть теплой и всегда отдавала ржавчиной. Но он тщательно брился, стараясь придать своей физиономии некоторую парадность. Знал, что Лара оценит. Однако в столовой он Лару не застал. Она находилась на главном посту, там же и позавтракала — сегодня должны были сбросить изотопный реактор «Припять», очень ответственная операция. Командир предпочла установить связь с кораблем заранее, чтобы, пока не слышат Центры управления в Королеве и Хьюстоне, обменяться с экипажем «транспортника» свежими сплетнями и посланиями с Земли, которые не предназначались для ушей и глаз службы безопасности. Нет, разумеется, никаких заговоров — просто людям нравится делать что-то за спиной у начальства. Это сохраняет в них уверенность, что они могут контролировать свою жизнь. Вечером еще намечен сеанс связи с профессором Ким Райкой, шведским астробиологом — ей передадут результаты последних анализов и снимки окаменелостей, найденных в кратере Ветрова. Точнее, это Ким должна сказать, имеют они дело с окаменелостями или со следами особо хитрых кристаллов. Но все это будет без него. Ведь у него сегодня день рождения! А значит, выходной. Никаких плановых работ. Только обход хозяйства. И вечером — праздничный ужин с тортом, бутылочкой «Сидоровки» и песнями под гитару. Вроде бы, ничего особенного, но Виктор с удовольствием предвкушал этот день. Великолепный марсианский день.