Кирилл Тимченко - Сумерки человечества

Зомби снова поднялся, больше похожий на кусок фарша, чем на человека, издавая воющие звуки откуда-то изнутри истерзанного тела. Сплошная рана, в которую превратился обрубок шеи, пузырилась и продолжать капать кровью на траву. Единственная рука, еще способная двигаться, вторая, перебитая метким попаданием в сустав, висела плетью, вытянулась вперед, в сторону стрелявших.

Я прицелился и дважды выстрелил мертвецу в колено. Первая пуля прошла чуть выше, оторвав болтавшийся кусок кожи на ляжке, а вот вторая попала точно в сустав, выбив даже несколько обломков. Мертвец снова упал, но тут же в очередной раз начал делать попытки подниматься. В прицеле было видно, как на твари прямо на глазах заново срастались отдельные мышцы и сухожилия, сплетаясь порой самым причудливым образом. Не прошло и двух минут, как зомби, нарастив другой сустав поверх обломков старого, из-за чего колено стало почти в два раза толще всей остальной ноги, снова поднялся.

В голове, как на большой карусели, помахивая разноцветным хвостом и пуская искрящиеся шутихи, с бешеной скоростью крутилось слово «регенерация», всплывшее по когда-то выслушанным в школе урокам биологии. Большая часть выслушанного тогда уже давно и безвозвратно выветрилось из головы, вытесненное другими фактами, но вот это слово как-то вернулось, найдя старое место, ничем, как ни удивительно, не занятое. Значилось, что существо с такой способностью может заново отращивать отдельные поврежденные участки или даже целые конечности.

Только нигде в природе такими темпами это не происходило. Главное, что на пустом месте это тоже не проявится, из воздуха доставать строительный материал ни у кого не получалось. У человека тоже есть регенерация, такие вещи, как мышцы и сухожилия он тоже мог восстанавливать, но для этого требовалось много времени и до самого конца никто не мог точно предугадать, что все срастется именно так, как требуется и мышцы снова станут работоспособными. Мертвяка такие мелочи, похоже, вовсе не беспокоили. Только вряд ли и он из ниоткуда берет материал для восстановления, это даже не за гранью разумного, это просто нереально.

Единственное, что мог я предложить, так это, что зомби регенерирует, используя недавно съеденную плоть. Это наверняка идет в ущерб мутациям, но гораздо более важно для сиюминутного выживания. Единственное, чему не мог я пока найти объяснения, так это как зомби умудряется продолжать функционировать без целого мозга, как и без головы вовсе. Почему-то стало очень интересно, как он ориентируется, лишенный глаз, ушей и носа.

А ведь как-то получалось, уже вставая, он повернулся и сделал несколько шагов к карателям. Правда, спиной вперед, потому что целое колено было вывихнуто так, что кость порвала кожу и торчала наружу, а второе, простреленное, тоже наросло с изъяном. Неуклюже ковыляя, зомби пытался добраться до отступающих перед ним карателей. На меня же, так же неподвижно лежащего на траве, не обращал ни малейшего внимания, хотя и был гораздо ближе.

Зомби, видно, потеряв карателей… Хочется сказать из виду, но глаз у него уже не было, даже не знаю, как и описать то чувство, когда он резко развернулся и направился в мою сторону. В общем, потеряв ощущение присутствия карателей, зомби повернулся спиной ко мне и замер, будто раздумывая. Пули разодрали почти всю кожу на спине, вырвав целые клочья мяса. Кусок кишечника свисал из сквозной раны, волочась следом по траве.

Оттуда сочилось что-то мерзопакостное и тошнотворно пахнущее. Ветер как раз переменился и дул в мою сторону, принося с собой и эту жуткую вонь.

Такое чувство, что там одновременно гнила целая куча капусты, обильно политая тухлыми яйцами.

Я замер, разглядывая, как по позвоночнику, прикрытому свисавшими лоскутами кожи, стекали капли быстро густеющей крови, не доходя даже до середины, застывая маленькими темно-красными комочками.

С другой стороны лагеря, где-то у меня за спиной, неожиданно началась хаотическая стрельба, переросшая из отдельных выстрелов в почти беспрерывный гул, сопровождавшийся криками и резкими, гавкающими приказами, на таком расстоянии из которых нельзя было вычленить и слова.

Как только раздались первые выстрелы, мертвяк дернулся, словно кто-то резко потянул за веревочку, и заковылял прямо на меня, решив, что по моей спине будет самый короткий путь к шуму. Мне же не хотелось, чтобы по мне вышагивали как по тротуару, да и было очень боязно, что на таком расстоянии зомби все же учует живого человека и задержится перекусить.

Отползти в сторону я уже не успевал, поэтому сделал единственное, что мог – открыл огонь. Если он все же, как и все предыдущие зомби, использует как основу нервную систему, то позвоночник все же должен остаться уязвимой частью. Другие мертвяки с перебитым хребтом лишались возможности шевелить руками или ногами, а то и вовсе замирали, только глазами крутили.

- Пожалуйста, - одними губами попросил я кого угодно, если только он мог помочь мне остановить этого мертвеца.

Первая пуля прошла левее, сломав лопатку зомби и выйдя из груди вместе с фонтаном кровавых брызг. Мертвец покачнулся от удара, но удержался на ногах. Зато теперь он понял, что прямо перед ним кто-то есть. Сделав неуклюжий шаг вперед, он издал еще один хриплый рык, идущий откуда-то из глубины тела, но тут в него попала вторая пуля. Эта прошла правее, только чуть зацепив позвоночник. Я старался попасть ниже, лишить эту тварь возможности пользоваться ногами, от ползающего зомби уйти гораздо легче. Отступив назад, мертвяк неуклюже взмахнул руками и снова полез вперед, теряя на ходу клочья кожи.

Мысленно выругавшись, я намотал на левую руку ремень автомата и снова прицелился. Теперь между нами не было и двух метров. Хотя с его покачивающейся и трясущейся одновременно во все стороны походкой промахнуться было вполне возможно. В какой-то момент, когда торчащие из-под кожи позвонки снова попали на мушку прицела, я на одном дыхании трижды выстрелил, молясь, чтобы хоть одна попала в цель.

Зомби дернулся, а потом рухнул как подкошенный. Кровь из обрубка шеи брызнула мне в лицо, когда он с силой грохнулся о землю. Поскорее вытершись рукавом, я поднялся, не спуская прицела с трупа. Быстро оглянувшись, обнаружил, что теперь здесь кроме меня людей не было.

Каратели, с присущей им храбростью, сбежали, когда зомби переключился на другую цель. Зато из-под трейлера никто не высовывался. Упокоенный точным попаданием в голову, труп больше не пытался подниматься, как и

Ерш, спокойно лежавший у стенки.

Стрельба с другой стороны лагеря не утихала, зато сменилась тональность, такое с первого ощущения понимаешь. Стреляли стихийно, кто во что горазд, лишь бы попасть по множественным, судя по всему, мишеням, уже ставших опасными для стрелков. Не слышно было и команд, только отдельные выкрики, мешавшиеся с отборным матом, отчетливо слышимом, в отличие от прочих слов. В него каратели вкладывали всю душу и все эмоции, обуреваемые ими.