Кирилл Тимченко - Сумерки человечества

- Может, спецназа дождемся? – спросил кто-то, подходя к двери, - у них есть бесшумное оружие, не то, что наши автоматы. Если еще один такой вынырнет, у меня нервы не выдержат. Расстреляю его и все дела. Он тебя прямо жрет глазами, а ты сиди и жди, но не стреляй. Бред, а не приказ.

- Разговорчики! – сказал сержант, подходя к трупу, - раньше таких не было, сразу дохли. Мозг, типа, повредил…

- Так он же тупой, как пень, - сказал я, пытаясь снять напряжение, – мозг такой маленький, что под череп их несколько штук влезет.

- Спецназ ждать не будем, - продолжил сержант, продолжая движение отряда, - времени в обрез, - а ты, парень, раз с глушителем, иди впереди, может, твоя помощь еще пригодится. Не хочется сейчас людей терять.

- Так патронов с собой не вагон, - возмутился я, убирая пистолет обратно и уже жалея, что доставал его, - А мне они еще понадобятся.

- За это не волнуйся, пулек мы тебе подкинем, - пообещал сержант, но потом сразу посуровел, - а сейчас не замедляй движение.

Чтобы добраться до «Детского мира», нужно было пересечь внутренний двор, как колодец, зажатый между старыми домами. При этом по левую руку оказывался получивший дурную славу супермаркет «Перекресток», откуда даже сейчас доносились странные, воющие звуки, словно мертвяки пытались разговаривать. Поговаривали, что эпидемия началась именно там, и мертвяки там самые страшные. Туда никто даже под страхом смерти не полез бы, ибо есть вещи и хуже самой смерти. Оказаться там многие считали именно такой вещью. Пересекая двор, солдаты нервно поглядывали на черневшую на фоне закатного неба громадину магазина. Осколки стекол и витрин, торчавшие из рам казались зубами неведомого чудища, оскаленные в угрожающей усмешке. Зомби, казалось, и те старались обходить эти места стороной. И мне снова показалось, что выбрали не слишком удачное место для подготовки атаки. За спиной окажется едва ли не самый опасный район города, а как раз на этом направлении у бандитов будут самые сильные укрепления, если они только не банда мазохистов, желавших помереть как можно более страшной смертью.

Присев около подворотни, выходившей как раз на «Детский мир», прикрывая пробегавших мимо солдат, я внимательно всматривался в здание магазина, потому что в груди шевелилось неприятное ощущение сверливших спину глаз, смотрящих оттуда. Что-то очень страшное и злое смотрело из-за разбитых витрин на пробегавших людей. И не атаковало. Не потому что боялось, а было сыто. Именно сыто человеческими жизнями и сейчас просто ленившейся отнимать еще. Потом, все это будет потом. Голод возвращается снова и снова, каждый раз все сильнее и сильнее, сколько не объедайся. И мелкие человечки, пробегавшие сейчас мимо редкой цепочкой, утолить полностью его не смогут. Пусть копошатся, занимаются своими мелкими делишками, прежде чем послужат тому, ради чего рождены, утолять голод…

Я затряс головой, отгоняя видения. В душе все холодело от одной только мысли об этом. Чувствовал себя так, будто сам смотрел из-за разбитых стекол на солдат, сейчас по очереди пробегавших по двору. Угол взгляда был такой какой с земли никогда не получится. Смотрели сверху, почти что с крыши супермаркета… Бросив взгляд на крышу, мне даже показалось, что я там что-то увидел, какое-то секундное движение, едва заметное, но напугавшее меня до смерти.

- Давай двигайся, - толкнул меня в плечо шедший последним снайпер, - в

«Детском мире» кто-то есть.

Я кивнул головой и, воспользовавшись представившимся случаем, покинул страшную позицию. Не удержавшись, еще раз обернулся через плечо, глянув на магазин. Теперь там уже ничего не было, только мертвые витрины, скалящиеся разбитыми стеклами. Никакого движения, даже зомби не видно.

- Что ты там нашел? – удивился снайпер, шедший позади меня.

- Не знаю, - беспомощно пожал я плечами, не зная, как выразить свои ощущения, - вроде бы ничего. Жутко только здесь.

На дороге, на участке между подворотней, откуда мы вынырнули, и зданием магазина, было относительно чисто. Здесь, если мне не изменяет память, военные пытались создать что-то вроде точки опоры, как на Театральной, но после нападения мутанта возле здания Думы, людей эвакуировали, избегая ненужные потери. Поэтому здесь на дороге было мало машин, а многие из припаркованных еще в мирное время были использованы либо для создания укреплений, либо просто сброшены в сторону тяжелой техникой.

Широкую, четырехполосную дорогу занимали всего несколько машин, с распахнутыми дверцами и залитыми старой, свернувшейся кровью, салонами.

Одна машина, покрашенный в камуфляжный цвет милицейский уазик, с откидным верхом, был расстрелян до состояния решета, врезался в торговый киоск на остановке перед «Детским миром» и почти полностью его снес.

Среди обломков копошился изгрызенный зомби, настолько залитый кровью, что нельзя было разглядеть одежды. Уползти он тоже не мог, одна из опор палатки насквозь пробила ребра, приколов мертвяка к месту, как бабочку в рамке. И все равно, когда мимо пробегали солдаты, зомби копошился и протягивал к людям руки, щелкая обнаженными челюстями с удивительно равными и прямыми зубами.

Сначала я даже удивился, что здесь так мало мертвецов, но потом вспомнил, сколько их пришло к зданию Думы, где высаживался наш отряд. С неба они не могли свалиться, подтянулись с соседних улиц, в том числе и с этой. Обратно вряд ли бы стали возвращаться, даже когда техника уехала, а сами они совершенно не привязаны к тому месту, где погибли.

Так и остались стоять на узкой улочке, ожидая другого случая, чтобы вновь проявить активность.

Чувствуя себя все равно, что голым, я пересек дорогу вместе со снайпером, двигавшимся быстро и уверенно. Без него, наверное, вообще бы не стал перебираться здесь. Кажется, будто сотни глаз со всех сторон смотрят на тебя. Поневоле начинаешь бояться открытых пространств в городе. За его чертой совсем другое дело, там открытое пространство только помогает, врага видно за сотни метров. Там боишься всяких ограниченных и извилистых мест, только там можно что-то пропустить или не обратить внимание, а вот здесь, окруженный зданиями, чувствуешь себя совсем по-другому. Здесь место мертвецов, их вотчина, в которой человек всего лишь изворотливая, умелая, но все же еда. Здесь надо прятаться и петлять по дворам и подворотням подобно крысе, не привлекая внимания вечно голодных мертвых глаз. На открытом пространстве тебя легко заметить и окружить. На любой площадке слишком много подходов, ко всем сразу не повернешься лицом. Мертвяки мигом соберутся в большую толпу, которую уже не остановишь даже ракетой. Зато в узких коридорах, маленьких комнатках современных квартир, длинных офисных переходах есть немного места, откуда зомби может вылезти незамеченным, там легко распределять сектора огня, по одному выцеливая мертвецов и укладывая штабелями до тех пор, пока остается чем и по чему стрелять. Здесь же, на продуваемой всеми ветрами дороге, меня обуял панический ужас. Такой, словно я уже окружен и раздираем на части. Если бы не снайпер, уверенно шедший по дороге так, словно он один тут все зачистил, тут же бросился бы назад, в подворотню, пусть меня там сам дьявол поджидал бы.