Кирилл Тимченко - Сумерки человечества

Заметив въезжавший БТР, он приветственно поднял руку и зашел в грузовик.

Машина, на которой я приехал, встала таким образом, что закрывала выезд со двора, оказавшийся единственным, в которой могла проехать техника подобных размеров. Другой выезд был перекрыт двумя столкнувшими легковушками, с разбросанной вокруг них одеждой, вывалившейся из распахнувшихся чемоданов. Третий, куда даже с трудом влезет обыкновенная машина, оставался открытым, если не считать опущенного шлагбаума, но его под прицелом держали пулеметы, установленные на транспортерах. И там уже лежало несколько мертвых тел.

- Вылезай, - кивнул головой в сторону выхода солдат почти без всякой интонации, - автомат лучше с собой возьми.

Еще раз глянув на него, я открыл бортовой люк и вылез, держа автомат в боевом положении. День разошелся во всю и, если бы не ветер, то было бы даже жарко. Здесь тоже порядочно воняло, поэтому снова пришлось нацепить респиратор. Прислонившись к борту БТРа, я ждал приглашения куда-нибудь зайти, одновременно осторожно оглядывая окружающее пространство. Дома не зачищали, поэтому внутри, в одной из квартир, вполне мог сидеть какой-нибудь мутант, вполне способный выскочить и попытаться сожрать одного из людей. Скорее всего, даже меня, потому что единственный, кто тут торчит как бельмо на глазу.

- Михаил! – окрик сзади заставил оглянуться и я увидел Токарева в сером камуфляже и без знаков отличия, вылезавшего из люка в передней части

БТРа. Как я и догадывался, водителем был именно он. Только неужели так было нужно придерживаться этой дурацкой секретности.

- Все же решили со мной заговорить? – обиженно спросил я, подходя к нему.

- Считай, что это была проверка, - у Токарева был РПК с отполированным прикладом, но сейчас свободно висел за спиной, а он разговаривал, слегка придерживая оружие за лямку, - и ты ее выдержал. Как там, у вас, у студентов, зачтено? Или сдано?

- Студентом я был в прошлой жизни, - сказал я, прикрыв глаза, - сейчас я далеко от этого ушел, так же безвозвратно, как и старый мир.

- Нет прошлой жизни и нет будущей, - наставительно сказал Токарев, ткнув меня твердым как камень пальцем в грудь, - жизнь бывает только одна, и она только твоя. Не надо делить ее на отрезки. А сейчас иди за мной…

Мы зашли в кузов грузовика, внутри бывший несколько больше, чем казалось снаружи. С низким потолком, так что приходилось пригибать голову, чтобы не зацепиться головой за висящие на проводе лампочки, чуть скошенными стенами и почти полностью занятый радиоаппаратурой, ящиками с патронами, двумя ПКС, вставленными стволами в бойницы на борту, и несколькими шкафами, откуда торчали какие-то листы бумаги и кожаный ремень, неудачно прижатый захлопнувшейся дверцей. Внутри на местах бортовых стрелков и на единственном стуле возле узкого металлического столика в центре кузова, сидели три человека в одинаковом штурмовом вооружении. Оружие висело у всех за спинами, словно они ждали нападения в любую секунду, даже находясь за толстой и безопасной броней.

- Выкладывай, что у тебя такое? – спросил Токарев, сгоняя солдата со стула и садясь туда сам, - Ребят можешь не стесняться, здесь все свои.

Как я понимаю, доктор тебе все рассказал. И каково твое мнение, прежде чем приступим к делу?

- Честно? – поинтересовался я, чувствуя, как в животе постепенно разгорается огонек злобы, требующий хоть как-то посчитаться с человеком, во все это дело меня втянувшим. Без него сидел бы я со своими дробовиками, но хотя бы не лез между молотом и наковальней, в самый центр свары внутри военных.

- Естественно честно, не пристало солдату врать своему командиру, – пожал плечами Токарев, продолжая улыбаться, как девица на выдане.

- Большая вы все же сволочь, - с языка само собой сорвалось, но как только эти слова приобрели звуковую форму, мне даже немного полегче стало, словно выговорился. Частично так и было, только в связи с обстоятельствами это было не самое лучшее решение. Если Токарев окажется очень принципиальным в отношении собственной персоны человеком, то мне после таких слов мало не покажется.

Солдаты, слышавшие эти слова, широко раскрыли глаза от удивления, откинувшись на спинки своих мест и ожидая продолжения. Им тоже было очень интересно увидеть ответную реакцию Токарева. Кто-то даже присвистнул, не способный молча выразить свои чувства.

Офицер вмиг побледнел, схватившись ладонями за края стола, но сдержался от высказывания всего, что обо мне думает. Пальцы, державшие стол, неприятно побелели, с такой силой он вцепился в столешницу, но затем неожиданно отпустил предмет мебели и занял более удобное для беседы положение в своем кресле.

- Знаешь, все же я в тебе не ошибся, - наконец выдавил он неуверенно, словно до последней секунды колеблясь между двумя возможностями. Либо наказать меня страшно и жестоко в поучение остальным, либо сыграть по-другому и превратить все в шутку или, по крайней мере, себе на пользу, - Мало кто решился бы на такие слова в таком положении.

Требовать от тебя объяснений я все же не буду, и не таких эпитетов достоин за то, что вмешал студента в свои дела. Молодец, что догадался…

У меня на душе чуть полегчало, когда меч палача, чуть свистнув, пронесся над самой моей головой, едва не задев. Вместо кары Токарев все же решился сделать хорошую мину при плохой игре и продолжить меня использовать.

- Насчет эпитетов не знаю, - сказал я как можно более спокойным тоном, но вот про передачу я не забыл, - вытащив с этими словами флешку из кармана разгрузника, - А мне пока только рассказали про ваши планы относительно банды в больнице. Неужели вы и в самом деле решили их штурмовать. А это тогда, - я развел руками в стороны, - штурмовой отряд, как я полагаю?

Токарев взял у меня флешку, посмотрел на нее, не обращая внимания на мои вопросы, после чего передал одному из своих людей для проверки. Как только вход коснулся небольшого ноутбука, вытащенного из-под стола, на экране стали появляться фотографии каких-то документов и не знакомых мне людей в форме и дикарски выглядевших небритых мужиков, вооруженных кто чем попало. Еще успел заметить фотографии самого завода, техники, стоявшей там и прочего личного имущества заводского анклава. Кто бы ни был фоограф, он сильно рисковал, делая подобные снимки. Если бы его заметили, вопросов избежать не удалось бы, а там прямой путь уже и до допросов и обвинениях в предательстве, что, в общем, оказалось правдой.

Парадоксально, но вместе с этой мыслью я страшно испугался глупым, запоздалым страхом. Если бы заводские, перед тем, как меня выпустить, решили бы устроить обыск, нашли бы флешку и информацию на ней. Тогда бы меня даже допрашивать бы не стали, просто отвели бы к ограждению и наделали бы дырок в теле лишних. Как же мне повезло, что ни у кого рука не поднялась это сделать.