Кирилл Тимченко - Когда они пришли

- Что это было?

- Где?

- В супермаркете! Что с тобой произошло? Думал, ты хороший парень...

- А теперь решили, что ошиблись?

- Да... То есть нет... Нет, не то хотел сказать... Ты какой-то не такой там был. То, что ты там творил, это ужасно было. Как вообще так можно было? Мы ведь люди, а не звери. А ты тыкаешь оружием в людей, отказываешь в помощи...

Почему? Чем те люди хуже нас? Почему мы не могли им помочь? У нас же была такая возможность...

- Все, я понял... А теперь дайте я скажу. Весь этот мир летит к чертям.

А я не хочу лететь вместе с ним. И те люди не хотели. И те, что приехали сюда, тоже не хотят. И я им обещал, что мы выживем... И мы выживаем, твою мать! Поймите, что нет никакого этого гуманизма, добродушия, свободы слова... Все это заскоки нашей цивилизации, которая нагромоздила вокруг себя столько всякой ерунды. что мне удивительно, почему мир рушится сейчас, а не двадцать лет назад... И я не могу думать о каждом человеке! Я не имею на это право! Вот мои люди! - ткнул я пальцем в сторону машин, - О них я думаю! И все! Вы думаете, мне было не больно обрекать тех людей на смерть? Больно... Очень больно было. Я до конца жизни буду их вспоминать. Но я помог своим людям! Я взял этот грех на себя, чтобы они могли прожить еще несколько дней! И ваша дочь в том числе! Вы говорите, помогать другим. А кто нам поможет? Чтобы мы принесли сюда, если бы я отпустил тех парней с консервами, если бы поделился с другими?

-Но ведь есть другие способы... Нельзя же вот так глотки грызть...

- Может и есть... Но сейчас не время их искать! Поймите, мы уже не живем. Мы выживаем... А это совершенно другое. И мы будем выживать дальше... Я им обещал, что мы сможем... И я сделаю все, чтобы так и было. Мир гибнет, но мы не будем умирать вместе с ним. Сейчас даже не каждый сам за себя, сейчас "умри ты сегодня, а я завтра".

- Мальчики, у вас все хоршо? - это Мария Антоновна подошла. У нее в руках нам по бутерброду. Вот спасибо...

- Да, у нас все хорошо, - сказал я, - просто о ерунде говорили. Так ведь? - и протянул Сергею руку.

Сергей смотрит так странно на меня... Даже не на меня, а на жену свою...

Задумчиво как-то.

- Так, - сказал он, решившись, а потом тихо так добавил, словно мне одному, - за семью я готов... - и пожал руку.

- Мы все одна семья, - так же тихо я ему ответил, - и крепче быть не должно.

Он увел жену в автобус, а я остался стоять... Меня немного замутило...

Опять все эти образы в голове всплыли... Кровавые, несчастные... А надо всем этим огромный всадник в черном плаще и его огромное копье с зазубренным наконечником мне в грудь метит...

- Выпей, - раздался голос над ухом.

- А? - поднял я голову. Видение рассеялось так же быстро, как появилось.

- Выпей... - и дедя Коля протянул мне початую бутылку водки, - для смелости.

- Не... Я не пью...

- Выпей, я сказал! - смешно-серьезным голосом он мне велел, - хоть ты и командуешь, но я то старше. Изволь подчиниться. Я же тебе не нажраться предлагаю, а просто глотнуть...

Чуть поколебавшись, я взял у него бутылку и сделал глоток. Рот и горло словно огнем обожгло... Глаза заслезились, даже закашлялся. Дядя Коля соо смешком меня по спине похлопал. Хотя в голове чуть посвежело... Зато желудок возмутился...

- Знаешь, когда мой отец во Вьетнаме служил...

- Служил?

- Не совсем. Его направили вроде как мосты строить, а на деле учить местных обращаться с оружием... Да... Славно он там поработал.

Рассказывал, что один раз четыре его хлопца прогнали американскую роту... Потом те еще орали по радио, что два полка вьетнамцев устроили доблестным американцам засаду... Убито пятнадцать американцев и две сотни вьетнамцев. А на деле у одного нашего щепкой скулу разорвало... Но я не про это... Он мне один раз историю рассказал. Подняли их как-то по тревоге, погрузили в машины... И тут он видит, как вьетнамцы пленных американцев заставляют по минному полю бегать. Ну, мой отец тоже солдат.

Выскочил, орет, руками машет... Хай до небес поднял. А на деле оказывается, что это экипаж сбитого вертолета, который расстрелял колонну беженцев. И вот кто прав? Мой отец, что не разрешал пленных мучить, или вьетнамцы, что за убитых мстили? А может, сами американцы, что туда приперлись?

- И что же?

- А вот я тебе скажу. Все по своему правы. И эти звездно-полосатые тоже.

Они ведь не на прогулке были, а служили. Был приказ? Был. Значит -

стреляй. И отец мой был прав. И вьетнамцы тоже правы были... И при этом все не правы... Вот и тут так. И ты прав, и Серега прав... Не гляди так на меня... да, я все слышал... У тебя своя правда, а у него своя...

Только не навязывайте ее друг другу... У нас и так проблем хватает.

- Дядь Коль, а что с американцами стало?

- А не знаю... Мой отец поорал еще немного для виду и уехал. А эти там остались.

- Ну мы едем или нет? - высунулся Артем.

- Все, пошли...

Не знаю, чья правда лучше... И то, что произошло, уже не изменить.

Только вот прежний Миша Трофимов, веселый и даже немного нахальный парень, остался там... В крови и боли этого бреда... Кто-то другой сейчас был в моей душе... И я еще не дал ему названия.

Я залез в автобус и сел рядом с Артемом. Он спокойно сидел за рулем, жуя жвачку, и наблюдал за одним мертвяком, ковырявшимся у дверей подъезда.

Они опять лезли во двор, как только мы прекратили контролировать входы.

После нашей аферы с супермаркетом от охотничьих запасов осталось меньше сотни патронов, поэтому продолжать отстрел мертвяков, подходящих слишком близко, было более затратным, чем необходимо. Да и не соответствовало нашим целям.

Потянувшись, я стащил с лица маску противогаза и глубоко вздохнул. Пусть это и безопасно, но слишком тяжело все время так ходить. Поставив дробовик рядом со своим сиденьем, я взял с приборной доски рацию и включил ее.

- Урал, меня слышите? - спросил я.

- Хорошо слышим.

- Как результаты? Подсчитали?

- У нас примерно три сотни, может чуть больше, банок, воды литров шестьдесят. Не считая того, что было до этого...

- Мало... Но хоть что-то... Двигайтесь за нами. Дистанция - полтора метра. Как с топливом?

- Полный бак. У дядь Коли свои запасы были...

- Много?

- Пока хватает...

- Надо будет заправиться. До связи.

- До связи.

- Куда едем-то? - спросил Артем, включая зажигание.

- Мы же на Свободу вроде как собирались? Давай пока туда двигай...

Автобус мерно зафырчал мотором, пока Артем переключал сцепление и скорость. Наконец, тронулись. Не разгоняясь больше чем на двадцать километров в час, мы выехали со двора и аккуратно объехали пробку на площади, выворачивая на уже знакомую дорогу. Улица Свободы находилась на противоположном краю города, но это если брать по главной трассе. В объезд времени уйдет гораздо больше, чем раньше, до таких времен, как сейчас.