Сэнди Митчелл - Смерть или слава

— Похоже, карта.

Мы возвратились к нашему полуразбитому убежищу в состоянии духа и так гораздо более высоком, чем я мог бы ожидать, а Юрген еще вдобавок развлекся тем, что притащил с собой канистру с топливом, позаимствованную с одной из меньших орочьих машин. Мне это поначалу показалось впустую потраченными усилиями, но, впрочем, если сожжение тел наших недавних противников сделало бы его счастливее, то я мог только пожелать ему хорошего огонька. Что же касается меня, то я захватил с собой лишь тот самый обрывок пергамента, засунув его для надежности под рубашку — стараясь не замечать мурашек, которые поползли по коже от столь близкого соприкосновения с покрывавшим его салом, — и теперь со сравнительно легким сердцем наблюдал за тем, как мой помощник запаливает костерок. Юрген же, несомненно, выглядел в должной мере воодушевленным, наблюдая, как огонь охватывает свою пищу, нежно мерцая на фоне глубокого пурпура расцветающего звездами неба, так что и я позволил себе немного поразвлечься, пытаясь угадать, какие из точек света над нами — корабли на орбите, пока ветер внезапно не поменялся и вонь горящего мяса совместно со все усиливающимся холодком не загнали меня наконец обратно в спасательный модуль.

Там, конечно же, практически ничего не было видно, потому что система освещения отрубилась, как и все остальные, но — в очередной раз — на помощь пришел умело подобранный кем-то комплект для выживания. Я принялся ломать голову над грубо сработанной орочьей картой при свете ручного люминатора, установленного на одной из коек.

Сами койки, разумеется, оказались слишком наклонены для комфортного сна, но я был достаточно измотан, чтобы чувствовать себя совершенно уютно в гнездышке, устроенном из скатанных спальных мешков, затиснутых в угол между стеной рубки и иолом, и, когда пришло время спать, отрубился сразу же, едва выключил свет. Юрген, к моему несказанному облегчению, вызвался вместе со своей скаткой ночевать снаружи, где мог в полной мере насладиться морозным воздухом, и его всепроникающий запах, как и всегда, усиленный дневной жарой, милосердно удалился вместе с ним.

Как и большинство вальхалльцев, Юрген обладал передающимся по наследству знанием орочьего письма [38] Точнее говоря, пиктограмматики, потому что столь сложная материя, как собственно письменность, была определенно за пределами понимания среднестатистического зеленокожего. и был так любезен, что познакомил меня с самыми основами или, по меньшей мере, с их эквивалентом на готике, так что спустя некоторое время я уже мог разобрать значение некоторых записей.

— Если я правильно прочел вот это, — осторожно произнес я, когда мы, расположившись на корпусе нашей капсулы, наслаждались неторопливым завтраком, состоящим из восстановленных зеленых соевых ростков, — они стояли лагерем вон в том оазисе.

Я указал в направлении протяженного шрама в земле, оставленного капсулой, еще вчера подпрыгивавшей и скользившей там при посадке. Юрген кивнул, наклоняясь, чтобы лучше вглядеться в карту, которую я держал, и не оставляя тем самым у меня никаких сомнений в том, что поднимающееся солнце уже начало свою безукоризненно выполняемую работу по извлечению всего самого лучшего из и так весьма характерного букета его телесных запахов.

— Это символ, обозначающий лагерь, да, — согласился он, — и правда, кажется, на том самом месте.

Карта не содержала в себе ничего уточняющего, вроде масштабной сетки, но значок, на который он указывал, располагался примерно в центре, и после некоторого раздумья мне удалось сопоставить в уме выделяющуюся волнистую линию на краю пергамента с некоторым участком побережья восточного континента. [39] Из чего можно сделать вывод, что, несмотря на свое обычное нежелание вникать в подробности материалов совещаний, предоставленных Муниториумом, он, по крайней мере, поинтересовался географией планеты. Я пожал плечами. В том месте, где мы в первый раз соприкоснулись с поверхностью, сила удара составила пару килотонн фуцелина, так что идти проверять, выжил ли кто-нибудь из зеленокожих, даже не стоило. Что важнее, там не осталось и ничего, что могло бы помочь нам с Юргеном продержаться.

— Ну хорошо, мы знаем, откуда они пришли, — заключил я. Затем указал точку на небольшом расстоянии от сровненного с землей оазиса. — А мы сейчас находимся где-то здесь. — Дальше в том направлении располагалась только одна грубая руна, и именно по ней я постучал указательным пальцем. — Так что они, должно быть, направлялись сюда, что бы ни значила эта клякса.

— Похоже на символ сражения, — вызвался просветить меня Юрген. — Либо большое количество врагов.

Он пожал плечами и снова наполнил мою кружку рекафом из чайника, который до того мирно посвистывал на переносной жаровенке, извлеченной Юргеном все из того же спасательного набора еще до моего пробуждения. Я, если быть честным, предпочел бы чайник танны, [40] Танна — вид чая из листьев растения, произрастающего в ледяных пещерах Вальхаллы. Каин провел большую часть своей активной службы в полках из этого мира и пристрастился к данному напитку на всю жизнь. Один раз он уговорил меня попробовать, и его вкус лучше всего охарактеризовать как «специфический». но пайки на борту капсулы комплектовались не с расчетом на конкретно вальхалльцев, поэтому эта приятная мелочь откладывалась до того момента, когда мы воссоединимся с нашим полком. Если, конечно, они сумели без особых потерь пережить атаку на наш транспортный корабль.

— Значит, туда и направимся, — решительно заявил я.

Если вы прочитали уже достаточный объем моих каракулей, то мое кажущееся желание выдвинуться в сторону того, что выглядело зоной военных действий, может показаться вам по меньшей мере не слишком обычным для меня, но, по моим расчетам, все, что могло показаться оркам скопищем врагов, было весьма привлекательным местом для нас. При некотором везении мы могли выйти на связь с нашими силами или, по крайней мере, обнаружить кого-то из троллей СПО, за спинами которых можно отсидеться до соединения со своим полком. По этим размышлениям вы можете разумно заключить, в каком благословенном неведении я оставался касательно того, насколько же плохим было положение, в котором мы оказались.

— Это будет немалая пробежка, — заметил Юрген. — Нам нужно запихать как можно больше в рюкзаки. Сколько сможем.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

— Особенно воду, — уточнил я.

В подобных условиях ее нам должно было понадобиться не меньше, чем мы сможем унести. На пути вниз с орбиты у меня не было времени особенно наслаждаться видом пейзажа, но я видел достаточно, чтобы понимать, насколько редко и нерегулярно расположены здесь островки цивилизации. Было весьма вероятно, что пройдет не менее недели, прежде чем мы доберемся хоть куда-нибудь, и это еще при должном везении. Ирония состояла в том, что спасательная капсула содержала все необходимое, чтобы поддерживать наше существование при необходимости в течение пары месяцев, но все равно рано или поздно мы погибли бы от голода или жажды. Лучше было отправляться сейчас, пока мы были еще достаточно сильны, чтобы преодолеть столь тяжелый путь. Кроме того, тот факт, что мы, несомненно, полностью уничтожили орочий лагерь, рухнув на него с орбиты, абсолютно не гарантировал, что не появятся новые непрошеные визитеры. Если вперед того патруля, который атаковал нас, был выслан другой, они могли легко наткнуться на брошенные машины своих соратников по пути назад и решить выяснить…