Евгений Прошкин - Враг «Монолита»

Боец подал ему руку, но Сергей крякнул «сам справлюсь» и перевалился через перила. И лишь после этого рассмотрел нежданного доброхота.

— Ты как в Зоне-то оказался, парниша? — протянул Сергей. — Тебе сколько лет?

— Восемнадцать, — соврал боец.

— Не верю, — сказал Швед.

— Ну и пошел в жопу, — с независимым видом ответил пацан.

— А по шее? — Он и вправду замахнулся, чтобы отвесить молодому хаму подзатыльник, но тот так втянул голову в плечи, что Сергей не посмел ударить. — Что ты тут делаешь-то, на балконе? И я с тобой заодно…

— Спасаюсь.

— От кого? От собак?! Блин… я решил, что в магазине еще кто-то есть. А ты дурака валяешь.

— Да я бы их всех уделал, но у меня патроны кончились. У тебя ведь есть? Или ты такой же раздолбай, как я, и с одним рожком по городу шаришься? — Парень засмеялся весело и беззаботно.

— И сколько ты тут уже торчишь?

— С вечера.

— Охренеть…

— Так они не отпускают меня, суки! Сторожат, гляди.

Сергей посмотрел с балкона и увидел пару псов возле стены. Они лежали на газоне, бдительно держа головы кверху. Остальные собаки бродили по дороге ближе к универмагу — подставляли плешивые бока восходящему солнцу, вынюхивали что-то в трещинах асфальта и затевали между собой беззлобные игрища с лаем, прыжками и дружескими укусами.

— Ну и зачем ты здесь стоял столько времени? — хмуро спросил Сергей.

— Ждал, когда они уйдут.

— Так они и не уйдут, пока ты стоишь! Зашел бы внутрь. А Кабану почему не сообщил?

— Я связывался, но на базе кипеш какой-то. Не до меня им, сука.

— Не «кипеш», а тревога. И хватит ругаться!

— Ух ты! У тебя «винторез»? Дай пошмалять, Швед! Я из «винтореза» еще не…

— Спокойно! — отстранил его Сергей. — Ты откуда меня знаешь-то?

— На построении видел.

— Да?.. Я тебя что-то не помню.

— Ну, я тогда новенький был. А ты типа крутой, ниже неба не смотришь. Только ты же вроде в «Монолит» перешел? Ну и как там? — с любопытством спросил боец. — О, а шмотки на тебе наши…

— Много вопросов! — отрезал Сергея. — Тебя самого-то как зовут?

— Гаврошем кличут. Швед, ну дай из «винтореза» пострелять! — снова заклянчил сталкер.

— Постреляй… — вздохнул тот, снимая с плеча винтовку.

Первым делом Гаврош убил двух мутантов, что лежали возле дома, но на их место тут же притрусили двое других.

— Понял, да? — воскликнул пацан. — Пасут нас, я же сказал!

— Может, и пасут, — согласился Сергей. — Насчет пожрать мозги у них работают хорошо. Ты начинай тогда с тех, что подальше. А то кучу трупов под балконом навалишь, как нам потом в кровищу слезать отсюда?

— Ага… — вякнул Гаврош, поднимая ствол к универсаму.

Он ранил собаку в брюхо, и та заскулила, бегая по кругу.

— Ты в голову целься, — велел Швед. — У меня патронов тоже не ящик, чтобы ты тут весь день развлекался.

Сергей прикинул, сколько у него осталось времени. Конкретных сроков Михал Михалыч не называл, зато он внятно сказал про другое — и это Швед хорошо помнил. Вот только думать об этом он себе пока не позволял.

С грехом пополам юный стрелок добил последнего пса, и Сергей тут же отобрал у него «винторез».

— Пошли со мной, — сказал он. — Помочь надо немножко.

— Ладно, только Кабану доложу, что выкрутился.

— Ты еще не выкрутился. — Швед перехватил его руку с коммуникатором и выключил устройство. — Кабан тебя сейчас на работы какие-нибудь прикрутит. Любишь тяжести таскать?

— Да не очень…

— Тогда пошли со мной. Нам в книжный, вон он, в двух шагах всего.

— А что там делать? — поинтересовался Гаврош.

— Увидишь, — бросил Швед.

Увидели они именно то, что обещал Михал Михалыч: кучу мусора, неизвестно как попавшую в книжный магазин. Доски, трубы, секции сеточного забора и прочий хлам лежал на полу вдоль стены, сложенный настолько аккуратно, насколько это было возможно.

Сергей застыл в позе творца, соображая, с чего начать.

— Это все нужно вынести?! — ужаснулся Гаврош.

— Нет. Из этого нам нужно собрать художественную композицию.

— Чё за н-на?.. — обронил боец.

— Тебе язык зеленкой не мазали?! — заорал на него Швед.

— Зеленкой?.. Зачем? — не понял Гаврош.

— Потерянное поколение, — пробормотал Сергей. — Беру вон ту дуру. Да брось ты свой «калаш», не украдут его.

Вдвоем они выбрали из кучи длинную тонкую трубу с красным вентилем и установили ее вертикально в центре помещения.

— Я держу, отпускай, — распорядился Швед. — Так… теперь возьми вон ту доску и подопри эту кочергу.

Постепенно дело пошло, стало даже интересно. Когда первая труба перестала падать, вдвоем к ней подтащили вторую — широкую и тяжелую, но покороче, длиной метра полтора. Затем прислонили к ним еще несколько досок и почерневших металлических уголков. Таким образом в зале появились первые наметки странного шалашика или, как это называл Швед, — адской инсталляции. Следом пошли и секции от забора, и части разобранной железной кровати. Трудно сказать, чем руководствовались люди, таскавшие сюда этот мусор. Даже не имея никаких догадок о форме будущей композиции, можно было отобрать материал одного типа. Но они не стали. И в итоге Сергею приходилось увязывать с конструкцией каждую новую деталь — и дырявое ведро, и деревянные овощные ящики, и черт знает что еще.

Естественно, Гаврошу все это быстро надоело, и он заныл. Сергей снова на него накричал, заявив, что работать придется до тех пор, пока не будут использованы все «детали» до последней. Боец по-юношески грязно матерился, но отказаться не мог, авторитет сталкера Шведа был для него непререкаем. Тем тяжелее Сергею было наблюдать, как заканчиваются материалы.

«Ты должен будешь его уничтожить. Или застрелись сам», — бесконечно пульсировал у него в мозгу приказ командира. И Швед не знал, как ему поступить. Просто не знал. Он молился, чтобы все это обернулось сном и чтобы на месте Гавроша оказался кто-нибудь другой — кто угодно, лишь бы взрослый, а не сопляк.

Последним не задействованным в инсталляции предметом был клубок потемневшей колючей проволоки — не «егозы», а обычной, старой. Сергей не представлял, куда это можно воткнуть. В итоге он обмотал проволокой всю конструкцию на высоте поднятых рук. Получилось даже неплохо, это придавало сооружению прочности.

Но отговорки на этом кончились. Работа была завершена.

— Наконец-то! — обрадовался Гаврош, поднимая с пола автомат. — Все, теперь точно на базу.

— Пойдем, — тихо сказал Швед и, положив руку ему на плечо, вывел из зала.

Сергей почуял неладное еще в коридоре. Оказавшись на улице, он убедился: то, чего так ждал и так боялся Михал Михалыч, уже началось.

Рокот винтов сливался в зудящий раздражающий гул. Двадцать или двадцать пять вертолетов — но явно не пятьдесят, как говорил командир, — приближались к городу со стороны Янова.