Евгений Прошкин - Враг «Монолита»

Бойцам «Монолита» пришлось уплотниться в кубриках, но не сильно, потому что потери несли и они. Стычки с военными случались все чаще, и в основном по их же инициативе. Вояки вели себя в городе как хозяева, причем не имея на то никаких оснований. Им полагалось бы сидеть в своей прачечной, как мышам, но они словно ждали подкрепления. Текущие потери их не смущали, и это был тревожный знак. В Припяти пахло большим переделом власти. Будто учуяв это, в город, как падальщики, стали подтягиваться зомбированные. Сергей и сам встретил пару таких субъектов, когда возвращался от ЗРК. Он заметил их еще издали и вначале не понял, что это зомби, а принял их за подвыпивших диких сталкеров в замурзанных комбинезонах. Швед даже не собирался стрелять, так ему было их жалко. Потом он увидел их лица и бессмысленные взгляды пустых недобрых глаз… И, естественно, прикончил обоих. По той же самой причине: из жалости.

Три часа пролетели незаметно.

На место сбора Швед явился первым. Дежурный у ворот посмотрел на него с интересом, но ничего не сказал. Через несколько минут подошли Снег и Мясо. Последним прибыл боец со странной кличкой Радио, он подбежал с таким видом, будто опоздал минут на сорок. Никаких дополнительных указаний Сергей не получал, поэтому взял с собой полюбившийся «винторез». Остальные тоже вооружились кто чем, и группа у них получилась довольно пестрой: еще один «винторез», «Калашников» и СВД.

С внешней стороны проволочного забора к воротам подкатил Самсон на джипе и поманил всех четверых пальцем. Они споро погрузились в машину, Радио со снайперской винтовкой сел впереди.

Ехали не долго. По проспекту Дружбы Народов Самсон домчал до общежития и зарулил во двор. Впятером они вошли в один из корпусов и спустились на цокольный этаж, а потом еще ниже, в подвал. Прямо от лестницы начинался узкий тоннель со сводчатым потолком и мутно-желтыми плафонами на стенах.

— Осторожней с пухом, поглядывайте вверх, — предупредил ветеран, неизвестно к кому обращаясь.

Швед вопросительно кивнул Снегу, в ответ тот пожал плечами — мол, я сам здесь впервые. Мясо, заметив эти переглядывания, выставил открытую ладонь: «Все в порядке, не дрейфить». Радио был погружен в себя и в беззвучном разговоре не участвовал.

В проходе было сыро. Вода мелкими ручейками бежала в ту же сторону, куда шли бойцы, и Сергей сделал вывод, что они продолжают плавно спускаться. Из-за спины Самсона он увидел, что впереди тоннель заканчивается, сужаясь внизу до крысиной норы. Неожиданно справа показался поворот, куда и свернул ветеран. Вода на полу текла дальше по прямой, уходя в трубу дренажной системы. Тоннель был построен без излишеств, но с умом.

За поворотом оказался люк тамбура, который вывел на подвесную площадку под сводом циклопического зала. Далеко внизу пересекалось множество железнодорожных путей, на которых стояли два небольших состава с товарными вагонами и цистернами, брошенных тут неизвестно кем и когда. Поперек полотна торчала сошедшая с рельс платформа, груженная углем.

Самсон не спеша спустился по лестнице на один уровень. Ступени из стальных прутьев вибрировали и гудели под подошвами.

— Швед и Радио здесь, — распорядился ветеран. — Снег и Мясо за мной.

Сергей потрясенно огляделся. В проломе потолка, почти на самой вершине, виднелось небо и край жилого дома, но в каком они находились районе, Швед угадать не смог: это было стандартное панельное здание.

Самсон с двумя бойцами продолжал спускаться, пока они не превратились в трех игрушечных солдатиков на дне котлована.

Швед стоял у перил и не мог оторваться от фантастического зрелища. Он даже не представлял, какие средства были затрачены на строительство этого подземного сооружения. Сергей осторожно прошелся по площадке. Она целиком была сварена из металла, и казалось, что каждый шаг заставляет дрожать всю систему из лестниц и уровней, закрепленную на вогнутой бетонной стене.

Радио подобрал в углу табуретку и сел, положив ногу на ногу.

— Будем меняться каждые полчаса, — объявил он, глядя куда-то сквозь Шведа.

— Хорошо, — ответил Сергей. — А много раз мы таким макаром поменяться успеем?

— Тут обычно пара человек всего дежурит, — кивнул Радио.

— Мы здесь надолго? — спросил он.

— Во всем комплексе, я имею в виду. Один вон там, а второй в будке. Мне в будке больше нравится.

— Ты меня не слышишь? — нахмурился Сергей.

— Но здесь тоже нормально, — удовлетворенно заключил Радио. — Я не думаю, что сегодня будет прорыв. Нет, не думаю. Михал Михалыч, конечно, голова, но если бы он сюда спустился, да отсидел бы под этим куполом шестичасовую вахту…

— Радио! — испуганно позвал Швед.

— А? — встрепенулся боец.

— Я не пойму, ты с собой разговариваешь или со мной?

— …тогда бы он сразу понял, что прорыва не будет ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни послепосле…

— Радио! — настойчиво повторил Сергей.

— Что? — Тот моргнул и посмотрел на Шведа совершенно нормальным взглядом. — Меня опять понесло, да? Со мной это бывает, брат. Ты одергивай меня, не стесняйся.

— Я одергиваю, но…

— Четыре дня ждать какого-то прорыва — это не совсем рационально, — невозмутимо продолжал соратник. — Зачем здесь держать столько народа, когда можно заварить ворота или подогнать к ним вон тот электровоз и полностью закрыть проход? Я уж не говорю о том, что его можно заминировать.

Швед понял, что перебивать бесполезно, и решил просто слушать. Он уже догадался, откуда у Радио появилась его кличка, правда, легче ему от этого не стало.

— Если взглянуть на проблему с другой стороны, — сказал в пустоту боец, — то не ясно, почему здесь дежурит только часть отряда, а другие слоняются по базе. Допустим, этот гипотетический прорыв является для нас реальной угрозой. В таком случае мы, несомненно, обязаны…

Сергей повернулся к нему спиной и начал осматривать зал внимательней. На противоположной стене в сумраке терялась такая же сварная конструкция, на которой тоже кто-то стоял. Железнодорожные пути на дне сооружения что с одной стороны, что с другой упирались в опущенные ворота-заглушки.

Чем дольше Сергей всматривался, тем больше он замечал в зале бойцов. Люди лениво прохаживались по площадкам или осоловело сидели на ящиках и ступеньках. Швед стал подозревать, что за время его отсутствия случилось нечто важное, более значительное, чем крушение вертолета или переезд Кабана в госпиталь. Однако он вспомнил, как Радио говорил про четверо суток ожидания, — значит дело было не в переменах, а в том, что раньше его к этой теме просто не подпускали.

— …поэтому затопить путепровод все равно не удастся, — поучительно закончил собеседник и вдруг добавил: — Садись, брат, твоя очередь. Нам тут еще шесть часов торчать. Вернее, уже пять с половиной.