Дмитрий Казаков - Монстры Кремля

Тот, что был ближе всех, оказался женщиной, а точнее – девчонкой лет пятнадцати.

– Кто идет? – пискляво спросила она, поднимая автомат, слишком тяжелый для тощих ручонок.

– Свои, Маша, или не видишь? – сурово отозвался Реваз.

– Вижу! Но порядок должен быть!

В заборе обнаружились ворота, а в них калитка, она-то со скрипом и открылась. Гостей за ней встретил плечистый румяный молодец, каких во все времена, от царя-батюшки до президента России, изображали на агитационных армейских открытках, разве что очень неулыбчивый.

– Рад приветствовать, – сказал он без особой радости. – Реваз, докладывай!

Порядки в маленькой общине были, конечно, не совсем армейские, но все же к ним приближенные.

– Вот так дела, – проговорил молодец, выслушав доклад. – Меня зовут Семен Петренко, для вас – товарищ сержант, и здесь я решаю, кому, что и когда делать… Понятно?

Андрей хотел сказать, что они вовсе не навязываются, но оказалось, что вопрос был риторическим. Сержант продолжил, не дав никому и рта раскрыть, и напору в его краткой, сдобренной крепкими словечками речи оказалось столько, что хватило бы на пару бульдозеров.

Это было нечто вроде предупреждения чужакам – не суйтесь в наши дела, и все будет хорошо.

– Ну, вот, теперь можно и о деле, – сказал Петренко, закончив вступление, и заулыбался вполне по-человечески.

Через полчаса гости были не только размещены в одном из домов, накормлены, а еще и вымыты – на территории общины имелась скважина с ручным качком, и летний душ, где налитая в огромную бочку вода грелась на солнце.

– Прямо рай, зуб даю, – заметил Илья, когда они вернулись к себе.

– Да, неплохо они устроились, – согласился Андрей, но тут в комнату заглянул Петренко.

– Вижу, что довольны, – громыхнул он. – Можно на пару слов?

Последняя фраза относилась к Соловьеву.

Они вышли во двор, к стоявшему у забора «Запорожцу», настолько грязному и ржавому, что цвет его можно было только угадать. Сержант покряхтел, смерил Андрея взглядом и даже с какой-то робостью поинтересовался:

– Вы что, и вправду до Обнинска собираетесь дойти?

– Да.

– Зачем?

На язык просился резкий ответ, но Андрей сдержался и сказал спокойно, даже лениво:

– Есть там кое-что, что нам очень сильно хотелось бы осмотреть. А в чем дело?

Петренко замялся, выказывая необычайную для военного человека нерешительность, а затем махнул рукой, словно перед прыжком вниз головой в пропасть, и заговорил:

– Мы, конечно, разведки не ведем… Не до того, понятное дело.

Из дальнейших его слов выяснилось, что на юге, в той стороне, где находится Обнинск, дела обстоят «нехорошо», что оттуда ползет всякая хренота, с которой человеку лучше не связываться, если он, конечно, хочет остаться в живых и при здравом рассудке.

Сержант упомянул явившегося из Обнинска сумасшедшего, что умер через два дня, а до этого нес околесицу, рассказал о «светящемся небе», поведал о появляющихся на южной окраине странных тварях.

– Мерещится, что они людьми вчера были, так на нас похожи, – выдал он в завершение.

О том, что чудовища, даже самые нелепые и странные, недавно принадлежали к человеческому роду, здесь не догадались.

– Хм, надо же, – сказал Андрей. – Но мы все же рискнем.

Пройдя чуть ли не пятьсот километров, справившись с разными опасностями и повидав такое, чего хватит на полсотни кошмарных снов, глупо отступать из-за страшилок, придуманных теми, кто все это время просидел на месте.

– Дело ваше, – буркнул Петренко. – Силой держать не будем. Спокойной ночи.

И, развернувшись, он зашагал прочь.

Андрей вернулся к своим и, не дожидаясь вопросов, пересказал беседу с Петренко.

– А может, ну его, этот Обнинск? – засомневалась Лиза.

– Да ты чо, подруга? – напустился на нее Илья. – Зря ноги били, зря патроны тратили?

– Мы бы все равно их били и тратили, – сказал Андрей. – Но отступать глупо. Заглянем, посмотрим, что в городе. Вдруг там разгадка катастрофы? Если станет очень нехорошо, отступим.

В эту ночь спали все трое, и прошла она на удивление спокойно, только перед самым рассветом поднялась стрельба на одной из сторожевых вышек, а донесшийся лай сообщил о том, что в гости к людям пожаловали «собаки». Затихло все быстро, и Андрей, взявшийся было за автомат, чтобы отправиться на помощь хозяевам, положил его на место, вновь лег.

Утро наступило солнечное, обещая новый жаркий день.

– О, к нам там пацаны! – сообщил Илья, проснувшийся последним и позже всех совершивший прогулку во двор.

В дом, куда поместили гостей, зашел Петренко, а за ним Реваз с Колей, все трое – при оружии.

– Решили вас проводить, – без обиняков сказал сержант. – Заодно глянем, что там на юге делается… Лучше через Боровский совхоз двинуться, там дорога чистая. Вы как, готовы или нет?

Спустя десять минут открылась та же калитка, и они оказались за пределами укрепленного участка. Махнула с вышки девушка, не вчерашняя Маша, а постарше и погрудастей, и Илья в ответ гордо заулыбался.

Двинулись не к железнодорожному вокзалу, а на юго-запад, сначала по краю поля, затем по узким кривым улочкам – Петренко со своими бойцами впереди, остальные сзади. За полем, на безопасном удалении, мелькнуло синее озеро, затем в другой стороне показалось обычное.

– Там какие-то твари были, вроде лягушек, но мы их всех вывели, – сообщил сержант. – Динамитные шашки, большой бабах, и только трупы всплыли, а тех, что шевелились, мы постреляли.

Начали попадаться дома, выглядевшие так, словно на них наступила исполинская нога – приплющенные, с обрушенными стенами и выпавшими из расшатавшихся коробок дверьми и окнами. Пришлось обойти небольшое «болото», затем свернуть, чтобы обогнуть участок «джунглей».

Зеленая чаща возникла снова и потянулась по левую руку, а справа оказался обычный лес.

– Тут уже могут начаться шалости, – предупредил Петренко, и его бойцы посерьезнели.

Шагов через пятьдесят Андрей обратил внимание, что солнечный свет померк, словно небо затянули облака. А подняв голову, не обнаружил дневного светила там, где ему вроде бы положено быть.

– Э, а куда солнце делось? – спросил Илья. – Или мы на «Поле Чудес» и сейчас глюки полезут?

Ответить никто не успел, поскольку заросли за правой обочиной затрещали, качнулись ветки, и к людям бросилось нечто лохматое, похожее на «гориллу». Андрей развернулся, нажал на спусковой крючок, но понял, что палит в пустоту, а тварь куда-то исчезла.

– Это и есть «шалости»? – спросил он, дождавшись, пока стрельба затихнет.

– Они самые, – сказал Петренко. – Иногда они даже севернее начинаются, но обычно немного южнее, у Маланьина. Вы все еще хотите идти дальше? Там будет только хуже.