Андрей Левицкий - Аномалы. Тайная книга

— Ну, выполняйте приказы, раз так. — С этими словами Иван направился прочь по коридору.

Проходя мимо приоткрытой двери, бросил туда быстрый взгляд — Дина, начмед и Гринберг спорили, рядом на койке лежал Жрец, над ним склонился человек в белом халате.

Дальше в камерах находились Тьма, Шут, Амазонка, а в конце коридора — Фея и Воин. Возле предпоследней двери Титор притормозил. Слева от нее стоял оперативник — пиджак расстегнут, под ним кобура с «глоком», справа — камуфляжный боец с пистолетом-пулеметом на плече.

За бронированным, очень толстым, да еще и забранным решеткой окошком было полутемно. На кровати, накрытая одеялом, лежала Фея. Титор слышал от лаборантов, что она теперь спит все больше, а за последние двое суток вообще не просыпалась, и Яков Мирославович всерьез опасался, что сон пациентки перейдет в летаргический. Сегодня он собирался взять анализы и сделать энцефалографию, но отвлекла доставка других «пациентов», как он называл аномалов.

Оперативник кашлянул, Титор перевел на него взгляд.

— Иван Степанович, — смущенно сказал тот, — у нас приказ: никого не подпускать к двери.

— Даже начальника внутренней безопасности? — усмехнулся Титор.

— Даже вас. То есть… — Оперативник глянул на камуфляжного напарника, который с невозмутимым видом жевал спичку, и добавил тише: — Вас — в особенности. Извините.

В коридоре показались Дина с Гринбергом и Яковом, последний что-то возмущенно втолковывал ей, женщина резко отвечала. Кивнув оперативнику, Титор пошел прочь. Проходя мимо охраняемой комнаты Воина, кинул быстрый взгляд в окошко, но аномала не разглядел. Это помещение окружали самые толстые стены из армированного бетона, что было связано со спецификой дара Воина. Окошко же на самом деле было монитором, на который транслировалось изображение с видеокамеры внутри.

Чтобы не очутиться в лифте с Диной, начмедом и Гринбергом, он поднялся по лестнице. На площадке между пролетами остановился. Здесь было тихо, лишь отзвуки голосов доносились снизу. Титор встал лицом к стене, оперся о нее ладонью, наклонил голову и уставился на носки туфель. Значит, завтра в десять вечера? Ну что же, темное время для темных дел… Зачем Манохову — то есть на самом деле Куратору — этот контакт Жреца с Сущностью обязательно завтра вечером?

Иван Титор знал ответ. И понимал: завтрашний вечер станет началом сна — темного, мрачного кошмара, который продлится долгие, долгие годы.

— Почему не по плану действуешь? — Кривоногий мужик с соломенными усами, похожий на молодого комбайнера, в кепочке, грязноватой куртке и заправленных в сапоги черных штанах, выплюнул травинку. Он небрежно привалился спиной к подножке, ведущей в квадратную кабину грузовика-рефрижератора.

Дело шло к вечеру, со стороны украинско-белорусской таможни, куда тянулась вереница машин, доносились гудки и голоса. Рефрижератор стоял в стороне от дороги, на асфальтовой площадке у мотеля для водителей.

— Я же тебе все объяснил, — сказал Егерь. — Эстонцы погибли, как и четверо одержимых. Один выжил. Он не заметил меня рядом с эстонцами — мы ж ночью напали. Получил по голове, вырубился, я оттащил его в сторону от трупов. А когда он очухался — обманул. Наговорил всякого: что я хочу помочь, что я защищал их от эстонцев… много наговорил. А он не сильно умный, плюс перепуган был, пошел со мной, как пес на поводке. Здесь сняли комнату в мотеле, но вдруг он заартачился, подозревать стал… Ну, я и подлил ему кое-что в чай.

Егерь, по-свойски осклабившись, похлопал по портфелю на ремешке.

— У меня здесь много чего, на все случаи жизни. Одержимый — это Маг, слышал его кликуху? — вырубился, валяется сейчас там в номере. Скоро в себя придет. Пока что он безопасен, но надо его побыстрее переправить к Медузе.

Усатый во время этой речи моргал, сопел, сплевывал, тер рукавом нос и не делал попыток перебить или как-то ускорить рассказ — хотя Егерь повторял все это уже по второму разу.

— Так одержимых двое должны были сюда доставить.

Егерь крякнул и чуть по морде ему не дал — еще со времен КГБ не терпел тормозов.

— Ё-моё, я ж тебе сказал: все погибли! Эстонцы дурака сваляли, плохо разведку провели, из-за этого…

— А че за одержимый, какой у него?.. — Усатый вопросительно щелкнул пальцами.

— И это сказал: Маг. Интуит он, предвидеть умеет.

— А… то есть никаких молний там или еще чего такого?

— Никаких. Слушай, он сейчас очнется, надо спешить. Как вы с эстонцами собирались двух одержимых через границу переправлять?

— Так внутри ж. — Курьер показал на фуру.

— А эстонцы где?

— Так в кабине ж со мной…

— Ну, значит, теперь я в кабине поеду. Не через границу — у меня въездной визы в паспорте нет, значит, спрячусь вместе с одержимым и уже за таможней пересяду к тебе. Мага засунем туда, куда вы там хотели… Давай, пошли за ним, хватит зенками на меня лупать!

Усатый сплюнул и снова тяжко задумался. Егерь уже готов был убить его на месте. Наконец курьер кивнул, запер кабину и вздохнул:

— Ладно, че там, идем.

— Звать-то тебя как? — спросил Егерь.

— Васяней зови.

Все еще неуверенно качая головой, Васяня прошел за Егерем в полутемный холл мотеля, пропахший котлетами и тушеной капустой. Здесь было тихо, при каждом шаге под грязным линолеумом что-то потрескивало и скрипело. В углу бубнил телик, толстая дежурная, подперев кулаком щеку, пялилась в экран. По круглому лицу бродили голубоватые отсветы. На вошедших она едва глянула и снова уставилась в телевизор.

На втором этаже Егерь отпер дверь и первым вошел в комнату. Державшийся позади Васяня явно побаивался одержимого. Подойдя к кровати, Егерь склонился над лежащим там человеком. Маг был одетый, в обуви, глаза закрыты, а рот, наоборот, приоткрыт. Егерь несколько раз несильно хлестнул его по щекам, приводя в сознание. Приблизившийся Васяня отшатнулся.

— Ты че, а если очнется?!

— Это нам и надо, — буркнул Егерь. — А как его еще отсюда вывести? Ты не бойся, то, что я в чай подлил, соображалку сильно гасит. Да и дар у пацана неопасный, так что все нормально.

Стас замычал, попытался сесть. С трудом разлепил веки и мутным взглядом скользнул по мужчинам у койки.

Курьер приободрился и даже помог поднять «клиента». Поддерживая Стаса с двух сторон, они сошли по лестнице. Аномал едва переставлял ноги, голова болталась, он сильно навалился на плечо Егеря.

В холле дежурная уставилась на них, и Егерь, подпустив в голос раздражения, буркнул:

— Ну ты нажрался! Молодой, не умеешь пить, а туда же…

Дежурная презрительно скривила губы, уткнулась в телевизор и больше в их сторону не глянула ни разу, даже когда они вывалились наружу и дверь со стуком захлопнулась.