Роман Артемьев - Меч императора

Маг воинственно замахал руками:

— Я занимаюсь магией! При чем тут какое-то Ремесло?!

Вельхеор отвесил человеку подзатыльник:

— Сказали, будешь заниматься Ремеслом, — значит, будешь заниматься Ремеслом. Ножками шустрее передвигай, ремесленник…

— Лерой! Лерой, не спи, жирный! Давай, подъем, подъем, а то и побазарить не с кем. Вставай, дерьма мешок, хватит спать. Чё ты там ворочаешься, а? Давай, давай, в ритме рэпа, вскочил, мля! Во, вот так уже лучше, шевели задницей.

Голый по пояс мужчина в линялых джинсах стоял этажом выше, опираясь локтями на ограждение террасы, и смотрел вниз, на балкон следующего этажа. С виду годам к сорока, широкоплечий и мускулистый, загорелый под калифорнийским солнцем, жарким даже с раннего утра.

Широкий, просторный балкон с ограждением из сверкающих никелированных труб и толстого ударопрочного стекла. Там, среди разбросанных ажурных стульев и перевернутого столика, тяжело и неуклюже ворочался огромный, очень толстый человек в когда-то белом, а теперь пятнисто-грязном тренировочном костюме. Дорогом костюме из тех, что так любят черные и поверх которых они любят надевать золотые цацки на золотых цепях. И заляпан костюм был не только и не столько грязью, сколько бурой запекшейся кровью. Два больших пятна в середине спины и на плече.

Кстати, человек и был черным. Когда-то был, сейчас он выглядел скорее серым. Или черно-бледным, если кто-то вообще в силах себе представить подобный цвет. Человек, а точнее, труп человека, которого когда-то звали Лероем, все же встал на ноги и выпрямился во весь свой почти двухметровый рост. Да, Лерой был высок и толст. По-настоящему толст, толст так, как умеют быть толстыми только американцы, особенно те, которые «добились успеха» в многочисленных гетто в больших городах. Голова, бритая наголо и глубоко сидевшая в складках шеи, напоминала какую-то чудовищно разросшуюся опухоль, выпучившуюся из воротника. Толстые, словно надутые воздухом ладони, огромный живот, дрябло свисающий под просторной майкой с символикой «Лэйкерс».

— Во, встал… — усмехнулся человек сверху. — Давай рассказывай чего-нибудь, а то тут со скуки сдохнешь.

Мертвец тупо уставился на своего мучителя мутными, какими-то блеклыми и страшными глазами и тихо заскулил.

— Чего вылупился? — спросил тот, положив руку на кобуру, висевшую на поясе. — А то гляди, надоешь ты мне как собеседник, и я тебя за кузеном твоим отправлю. И остальными.

«За кузеном» прозвучало как «за кузэ-эном».

Как начинается все по-идиотски, так все и заканчивается. Пять лет по жарким и пыльным странам, фугасы у дорог, желтуха, крикливые и враждебные люди вокруг, но какие-то деньги на счете. Тогда платили хорошо, бизнес был на подъеме. «Гринка», «грин кард», «зеленая карта», свой автосервис в Юме, штат Аризона, в удачном месте, который разорился через год из-за начавшегося ремонта дорожной развязки: никто не мог подъехать к нему. Все, что за пять лет заработал, испарилось вместе с ним. Снова ехать в жаркие страны не получалось, рынок услуг «частных военных подрядчиков» стал тесным, в Ираке требовались лишь румыны с угандийцами за смешные деньги, в Афганистане то же самое, а все хлебные места на двадцать лет вперед были захвачены бывшими американскими военными. Русскому там места уже не было, все, «тема закрылась».

Хорошо, что не влез в долги к банкам, на это ума и денег хватило, иначе даже не представляю, как бы выкручивался. Но остался все равно ни с чем, со старым, но переделанным в почти что новый «Фордом Бронко», одним из тех, что мы превращали в машины мечты для аризонской деревенщины и который я просто не в силах был бы продать. И все же передо мной открылась прекрасная перспектива вскоре ночевать в нем, где-нибудь на стоянке за большим магазином. И без каких-либо надежд ситуацию улучшить.

Помогли старые связи. Сел на телефон, и откликнулся Джо Чапмен, с которым я проработал два года в Ираке и который жил поблизости. Он уже встречался со мной с неохотой, это у американцев общее. На меня легла тень неудачника, я постепенно переходил в разряд лузеров, не выдержавших крысиных гонок жизни, а американцы боятся, что это заразное. У большинства из них благополучие призрачное, оно до тех пор, пока есть стабильная работа, позволяющая платить по закладной на дом, и пока медицинские счета не вышли за пределы медицинской страховки. Лузеры — это пример того, как жизнь может любого из них одним пинком выставить за дверь. Они не хотят этого видеть, пока глаза закрыты — не так страшно.

Но все же Джо помог. Позвонил кому-то, поговорил, порекомендовал, договорился обо всем, после чего быстро меня покинул, перестав отвечать на звонки. Зря, я просто хотел ему сказать спасибо.

Работа нашлась далеко от Юмы, штат Аризона, аж в Калифорнии. Точнее, даже не работа, а сначала учеба, надо было пройти сертификацию по специальности «частный патрульный оператор», а следом за ней уже получить сертификат телохранителя. А с сертификатом на руках мне уже обещали помочь с работой. Господи, благослови Америку за то, что здесь это можно сделать частному лицу, а не сотруднику ЧОП.

Я загрузил свое барахло в машину, после чего уселся за руль и оказался на шоссе, которое сулило привести меня к новой, более удачной жизни. Кондиционер в «бронко», едва я покинул Юму, приказал долго жить, испустив хладагент в атмосферу, поэтому пересечение пустыни Мохаве мне запомнилось надолго. Затем был дешевый мотель, неистребимый запах то ли грязных носков, то ли грязных трусов в номере, а потом я взялся судорожно искать жилье, без которого ни о каких сертификатах не могло идти и речи. Нужен был постоянный адрес.

Жить в гетто, где даже машину на улице без присмотра страшно оставить, не хотелось, поэтому я решил избегать Южного Лос-Анджелеса. И довольно быстро нашел крошечную студию в отеле «Уильям Пенн», что в Мид-Уилшире, практически в центре Лос-Анджелеса. Дом был старым, постройки начала двадцатого века, пятиэтажным, с большими пожарными лестницами, но его недавно капитально отремонтировали, разбив внутреннее пространство на тесные клетушки-мебелирашки, которые и сдавались в аренду. В моей, за которую пришлось выложить пятьсот два доллара плюс пять сотен страхового депозита, был совсем маленький стол, кухонный уголок из плиты и единственного шкафа, а также прижавшегося к нему рычащего холодильника, крошечная ванная в лучших традициях хрущевок и встроенный в стену шкаф, в который все мое имущество легко уместилось, включая привезенные из Аризоны карабин «Ругер Мини-14» и маленький «Глок 26», а также несколько коробок патронов. Их, к слову, надо будет зарегистрировать в шестидесятидневный срок. Ну и кровать была, куда же без нее. Главным достоинством места была охраняемая парковка прямо через дорогу, на которой всегда были свободные места и на которой мой автомобиль смотрелся самой неотесанной деревенщиной в округе, что меня совершенно не парило, потому что я и себя почитал за таковую.