Константин Калбазов - Степь

– Да как-то не придавал особого значения, вернее, придавал, но больше в военном смысле.

– Нет, все же я не удивляюсь тому, что ты не смог стать дельцом в своем мире, – подняв глаза горе, проговорил Эндрю уже ставшую сакраментальной фразу.

– Это ты уже говорил сотню раз.

– И еще сотню раз повторю. Ладно. Общая сумма выходит в семь тысяч, и это гарантированно. Сколько ты отдашь своим людям?

– По десять золотых, людям сэра Мартина столько же.

– Ну твоим людям премиальные, это понятно. А этим-то… Не многовато?

– Все просто. Все они были наняты мною для проведения этого похода. Поход оказался удачным, значит, если я премирую одних, то я не могу не премировать других.

– А доли добычи им мало?

– Какой доли?

– Но ты ведь говорил о том, что это добыча, а при взятии добычи у всех участников есть своя доля. Или я чего-то не понимаю?

– Настолько же, насколько я не понимаю в торговле. Если мы имеем отряд наемников, то у них все делится по долям. Если взять сюзерена и вассалов, то здесь ситуация такая же. В моем случае – я имею воинов, которые фактически состоят у меня на службе и получают жалованье, а раз так, то доля с добычи им не положена.

– Но…

– Я знаю, что это в принципе не практикуется. Сюзерен всегда дает своим воинам долю с добычи, но я решил ограничиться двойной оплатой.

– Ты думаешь, что твои люди не умеют считать? Нет, они, конечно, ничего тебе не скажут, но страшно не это, а то, что в них поколеблется вера в тебя. Ты начнешь терять свой авторитет.

– Думаешь, я этого не понимаю?

– Тогда почему?

– Потому что, потеряв немного сегодня, я собираюсь приобрести завтра больше. Гораздо больше.

– Озвучить не хочешь?

– Пока нет. Но озвучу. Позже. Так что на выплату из этой суммы уйдет только триста шестьдесят золотых. Кстати, мы найдем деньги, чтобы рассчитаться сразу?

– Такую сумму? Даже не думай. Но в самое ближайшее время я продам лошадей, и уже через неделю ты полностью рассчитаешься.

– Вот и отлично. Значит, если вычесть твою долю от соли, то мне остается как минимум три с половиной тысячи. Как с реализацией остальной добычи?

– Здесь я назвал уже твою сумму – я свое заработаю на перепродаже. И, кстати, за соль ты получаешь несколько больше – примерно на две сотни золотых.

– Нет, я все посчитал правильно, и не смотри на меня так. Это не ты меня обманываешь, а я сам себя. Итак, я получу чистыми пять тысяч. Правильно?

– Все верно.

– А вот это уже просто замечательно.

– Ты что-то задумал?

– А ты уже не помнишь, что мне предлагал? Кроусмарш, Эндрю. Кроусмарш. Теперь-то денег будет в достатке. Если суммировать все мои деньги, вместе с приданым Анны, то выходит что-то около одиннадцати тысяч золотом. Серьезная сумма, при этом она не размазана по разным активам, а вот она, в наличии. Я думаю, хватит.

– А я думаю, что даже много.

– Во-о-от. Осталось дело за малым. Выжить до весны. Извини, Эндрю, но больше я ни в какие авантюры не влезаю.

– Да ради бога. Мы и без того немало заработаем. Я на такое даже и не рассчитывал. Шутка ли – с одной только этой сделки я зарабатываю пятую часть всех своих активов. Просто грех на что-либо жаловаться. Вот только… Кроусмарш. Ты говорил, что больше ни в какие авантюры не вмешиваешься. А тут…

– Потом. Все потом.

– Сколько, ты говоришь? – озабоченно переспросил Андрея сэр Бард.

– Не меньше трех тысяч. Точнее сказать затрудняюсь – у них хорошее охранение, близко не подойти.

– Но что-то вам все же рассмотреть удалось?

– Это так, но только пришлось перебить один из дозоров.

– У такого войска дозор не меньше пяти десятков, – вскинув брови домиком, проговорил сэр Бард.

– Так и есть, – спокойно согласился Андрей.

– Но как же тогда…

– Из засады, как же еще, сэр, – перебил своего начальника Андрей. – Вы сейчас не о том думаете. Лучше подумайте о том, что бы это значило.

– А о чем тут думать. Большой набег. Идут быстро, налегке. Сожгут одну из крепостей, проломив таким образом брешь в нашей линии обороны, а потом бросятся опустошать все, до чего дотянутся. И начнут, скорее всего, с нас.

– Откуда такая уверенность?

– Сэр Андрэ, не надо показывать себя глупее, чем вы есть на самом деле. В других крепостях вода в колодцах, на этом направлении – только один открытый источник воды: наше озеро и питающая его речка, которая делает крюк и уходит в глубь нашей территории. Больше им воду взять неоткуда, а осада может и затянуться.

– Нужно срочно направить гонца.

– Я уже вызвал. Да только…

– Что?

– По-моему, весть подать нам все же не удастся. Летучие отряды в наш тыл, скорее всего, уже высланы, и все пути будут перекрыты – уж это-то они умеют.

– Если гонцу не пробиться, то какой смысл направлять человека на верную смерть?

– Это его долг. Каждый должен делать то, что должен.

– Не проще ли отправить почтового голубя?

– Нет голубей. Последнего вчера отправили с донесением, новую партию еще не завезли – она, скорее всего, в пути, но к нам уже не пробьется. – Говоря это, комендант буквально скрипел зубами.

Новый инквизитор, прибыв на новое место службы, а вернее, на первое после духовной семинарии, непременной для всех инквизиторов, направляемых на южную границу, буквально засыпал донесениями свое начальство. По-видимому, у сэра Барда не хватило доводов остановить не на шутку разошедшегося инквизитора, и в нарушение приказов последний голубь был отправлен в путь с какой-нибудь очередной кляузой. Что тут скажешь – этим грешили все инквизиторы, назначенные на первое место в новом для себя качестве, тем более на столь ответственное. Вдобавок ко всему здесь, на границе, они были в основном из бывших воинов, так что каждый из них наступал на одни и те же грабли. От возможности указывать тем, кто еще недавно командовал тобой, осаживать рыцарей, которым в недавнем времени не мог сказать ни слова, их всех охватывала какая-то эйфория.

Когда Андрей, скрипя зубами, высказал свое опасение по поводу нового инквизитора падре Томасу, тот только усмехнулся и признался, что чаша сия не минула в свое время и его, грешного, но все это должно вскорости кончиться. Андрею он посоветовал не обращать внимания на напыщенный вид инквизитора, тем паче что отряд Андрея, как мобильная единица, находился только в его епархии и лишь после его смерти крепостной священник мог коснуться их.

Новак знал о том, что падре Томас на правах старшего товарища имел беседу с падре Амандом перед походом. Но, видимо, в отсутствие старшего ему вновь ударила в голову моча, и последний голубь взмыл ввысь.

– Ну а подать дымовой сигнал? – не унимался Андрей.

– Бесполезно, – вмешался в беседу падре Томас, – плохая погода, дым только прибьет к земле.