Игорь Негатин - Лишнее Золото [СИ]

— Как я понял, вы согласны?

— Если сойдёмся в цене.

— Вы мне нравитесь, Поль — расхохотался Патрик, — ей Богу, в вас что-то есть! В вашем роду, насколько мне известно, бизнесменов не было, но разговор вы строите как умелый менеджер. Забрасываете меня вопросами, а сами каждый раз норовите увильнуть от ответа. Хорошо, пусть будет так. Что касается ваших вопросов, — он сразу посерьёзнел, — то на них ответит другой человек. Вас устроит завтра утром, часов в десять?

— Конечно.

— В таком случае, — он встал и протянул мне руку, — до встречи, мистер Нардин! Если вы не возражаете, вас проводят. По вечерам на улицах Сан-Антонио небезопасно.

Поль Нардин бросил в большую чашку несколько ложек коричневого сахара и покосился в сторону закрытой двери.

— Спит ещё, — он усмехнулся, — в этом возрасте всегда хорошо спят. Это позже, когда тебе вот-вот стукнет пятьдесят, начинаешь страдать бессонницей, словно пытаешься ухватить за хвост прошлое. Будущее превращается в настоящее, а мечты осыпаются, как осенние листья в Венсеннском лесу.

На кухне пахло свежесваренным кофе, в приоткрытое окно, забранное мелкой сеткой, вливался свежий запах трав — пряный букет прерий и ветра. Да, у ветра тоже есть свой необъяснимый аромат. Неповторимый аромат простора и свободы. Людям, живущим в городах, не понять этой прелести — они привыкли к стенам и барьерам, за которыми они прячутся от мира. От мира, от людей и самих себя…

Стукнула дверь, и на пороге появился заспанный, взъерошенный Никита.

— Доброе утро, отец!

— Доброе. Завтракать будешь?

— А как же! — натягивая футболку, ответил он.

— Садись за стол.

— Угу, — Никита схватил горячий гренок и чертыхнулся: — Блин, горячий!

— Я же сказал — садись за стол…

— Смотри, — парень бросил взгляд в окно, — кто-то едет.

— Вижу, — кивнул Поль и, прищурившись, посмотрел вдаль.

— Третий участник нашей поездки?

— Да, — подтвердил отец и, поставив чашку на стол, вышел во двор.

Через несколько минут во двор въехал внедорожник — потрёпанный, но заботливо ухоженный Лендровер Дефендер, окрашенный в непонятный тёмный цвет. Указать точный оттенок было делом нелёгким — машину покрывал густой слой рыжей пыли. Из джипа выбрался невысокий мужчина лет сорока пяти. Округлое смуглое лицо, аккуратный ёжик седых волос и небольшая борода. Добавьте к этому в меру упитанное брюшко — и перед вами портрет алжирца, выходца из окрестностей Орана. Оливковая форма, немного похожая на американскую времён Вьетнамской войны, высокие берцы и чёрно-белая куфия, замотанная вокруг шеи. На бедре, в тактической кобуре — итальянская Beretta 92FS. Не самый лучший выбор для использования в пустыне, но это дело личной симпатии.

— Здравствуй, Карим! Как доехал?

— Почти без приключений.

— Ты всё такой же, — Поль улыбнулся. — Иначе не можешь?

— Не поверишь, Медведь! Иногда несколько дней кряду тихо живу.

— И что? Разве плохо?

— Нет, неплохо. Но такая тоска берёт…

— Что сразу во что-нибудь впутываешься, — закончил фразу Поль. — Столько лет прошло, а ты совершенно не изменился. Всё такой же задира, как и раньше…

— Иначе жить скучно. Мир начинает закисать, как молоко для курута. [9] Курут — засушенные шарики из творога. Не поверишь — как твою телеграмму получил, то словно десять лет сбросил.

— Уже и здесь скучно, Карим?! Тебе трудно угодить…

— Я просто старею, Поль! Когда твои кости чувствуют непогоду лучше, чем барометр, то поневоле станешь брюзгой.

— Рад тебя видеть, старый бродяга!

— Я тоже рад, Медведь…

Через час мужчины собрались на первом этаже. Несколько уставленных книгами книжных шкафов, массивный письменный стол. На полу, отливая рыжим цветом, раскинулся ковёр, сшитый из звериных шкур. На одной из стен висела большая карта Нового мира, выпущенная, если верить надписям, в 15 году — вот, пожалуй, и всё убранство. Ne quid nimis — как говорили древние. [10] Ne quid nimis — ничего лишнего (лат.) Судя по всему, разговор был серьёзный. Задумчивый Никита устроился на подоконнике, Поль — в кресле, стоявшем перед погашенным камином, а Карим безостановочно мерил шагами комнату.

— Чёрт побери, Поль, — он остановился на середине комнаты, — ты представляешь, что будет, если про это узнает Орден?

— Представляю, — пожал плечами Нардин. — Они попытаются нас перехватить.

— Да, всего лишь, — развёл руками алжирец, — перехватить. Да они всех собак на нас спустят!

— Тебе не нравится моя идея?

— Нет, идея хороша, ничего не скажу. Мне давно хотелось насолить этим напыщенным хлыщам. Но скажи мне — как?!

— Как я молчал все эти годы?

— И это тоже…

— В этом нет ничего удивительного, Карим. Я просто наблюдал за развитием событий. То, что я вижу сейчас, мне определённо не нравится. Есть нечто неправильное. Конечно, часть информации уже обесценилась, но…

— Осталось что-то очень важное?

— Да, — наклонил голову Поль, — главный приз.

— Ты уверен, что это существует в единственном экземпляре?

— Полагаю, что так. Все, кто про это знал — погибли.

— Да, помню. Из той группы уцелел только ты. Аламовская заварушка?

— Именно так.

— Чёрт, — Карим весело прищурился, яростно потёр бороду и рассмеялся, — напоминает авантюру, но мне нравится твоя идея! Так насолить Ордену! Учитывая, что сейчас творится в нашем мире, она будет очень кстати…

— Время покажет, — спокойно отозвался Нардин, — для начала надо добраться. Надеюсь, ты готов к этой прогулке?

— Медведь, — укоризненно сказал Карим, — я ведь не пешком к тебе пришёл! У дома стоит моя старая развалина, и клянусь Аллахом, там найдётся всё, что может пригодиться мужчине в дальней дороге. Там есть всё, кроме женщин. Но ведь мы поедем через Рио? А там, если мне память не изменяет, с этим никогда проблем не было.

— Понял, — Нардин поднял ладони вверх, — вопросов нет. Что насчёт моей просьбы?

— Завтра в двенадцать часов люди будут здесь. Это мой младший брат.

— Значит, на этом и порешим.

— Вы как хотите, — алжирец хлопнул себя по животу, — а я собираюсь пообедать. Желающие есть?

— Если ты приготовишь, то я, пожалуй, согласен что-нибудь погрызть.

— Уговорили, — усмехнулся Карим и, подмигнув Никите, отправился на кухню.

Поль бросил взгляд на сына. Тот задумчиво смотрел в окно, словно не решаясь задать мучивший его вопрос.

— Тебя что-то тревожит, Никита?

— Папа, мне кажется, ты неправ.

— В чём?

— Я согласен, что информация практически бесценна, но почему ты не хочешь попросить поддержки у нашей армии? Почему ты не хочешь поговорить с Немцовым, наконец? Вы же приятели.