Виктор Глумов - Нашествие. Мститель

— Не знаю. Одному — нет. Юлька моя… Блин, валяется там, я сиделку так и не нашел.

— А вот и займемся. Чего тут шастать? Тихо, как на кладбище.

Мимо проплыла моторка с двумя варханами на борту. Патрулируют.

— Давай хоть пройдемся для вида по маршруту, — предложил Ксандр, — а то еще жалования лишат. Мне некстати.

Вацлав пожал плечами, и они зашагали по набережной — туда, где река сужалась и прямо на берегу высились два огромных столба. Ксандр остановился перед ними. Что за конструкция? Будто не хватает чего-то. И зачем здесь столбы? На той стороне — такие же.

У самой узкой части реки стояли два столба. От них на другой берег, к таким же столбам, уходили канаты — два внизу и два наверху. Дамир заметил систему блоков. И всё, и никаких тебе перекладин. Не перелезть. Они что, это называют мостом,?

Камачек вытер покрытое каплями дождя, и пота лицо, вытащил из кармана маленькую трубочку и переливчато свистнул в нее, подавая сигнал. Сложный тонкий звук отразился от стен домов.

— Ждем. — Камачек тяжело дышал. — Сейчас.

На том берегу возникли размытые силуэты, засуетились у блоков. Поползла, распрямляясь, гармошка моста — дощечки, нанизанные на веревки. Нижние канаты, оказывается, служили опорой, а верхние — перилами.

Сейчас никаких канатов не было, видимо, переправу уничтожили во время зачистки. Ксандр оцепенел, пораженный ярким воспоминанием. В нем и раньше просыпались «картинки» прошлой жизни, Дамировой, но сейчас эпизод получился особенно живым. Что же, получается, ключ к памяти берсера — повторение пути?

И если Ксандр пройдет его заново, то отыщет Забвение?

Вацлав тронул Ксандра за плечо.

— Слушай, Ксандр. Я понимаю, хреново. Я понимаю, жена, всё такое. Ты не раскисай, парень, а то нас обоих сожрут. Друг без друга — не выжить вообще, нереально.

Ксандр чуть не рассказал ему о Дамире и Забвении. Вацлав никогда не стал бы ему другом на Земле, но здесь, в чужом мире, Ваня — единственный близкий человек. Но, представив его «овощем» — без памяти, без желаний, — Ксандр сдержался.

— Где сиделку брать, как думаешь? — спросил он вместо признания.

— В больнице. Когда бабушка слегла, мы медсестру наняли. Тут же есть лазареты, значит, и нянечки должны быть. Вот и пойдем… Я в санчасть уже ходил, знаю, где это.

Они повернулись спиной к реке, несущей мутные воды, и отправились в город.

Толстая неряшливая терианка не задавала вопросов, ее интересовали только деньги — мелкие монетки, сумма, учитывая жалование сержанта Ксандра бер᾿Грона, небольшая. Юлька не заметила сиделку, не заметила и мужа.

— Не волнуйтесь, офицер! — Терианка безостановочно кланялась, трясла седовласой головой, будто ее тело сводило судорогой. — Всё сделаю, всё, я за недужными умеючи, обучалася. И кашку сварю, и накормлю, и ссаньё вынесу, я умеючи, обучалася.

Ксандр вручил ей две монетки на расходы и вернулся к обязанностям — пока он занимался своими делами, Вацлав «прикрывал», в одиночку патрулируя сектор.

В городе и правда было тихо, но Ксандру казалось, что с наступлением темноты все изменится. Ощущение детское, так малыш прячется от мрака под одеялом, уверенный: страхи живут где-то снаружи. Кресло превращается в Буку, под кроватью сидит кровосос, в окно стучатся оборотни, кто-то большой бродит по опустевшим паркам, земля дрожит от его поступи, а увидеть чудище — значит провалиться в его мир, в реальность монстров. Сожрут, душу выпьют. Под одеялом — безопасней. И мама за стенкой.

Тревога витала в воздухе Наргелиса.

Ксандр печатал шаг по брусчатке, приветствуя встречных клериков и берсеров, и мечтал укрыться в своей квартире, зажечь лампу, а на закате плотно закрыть ставни.

Сгущался туман, и Ксандру чудилось, будто кто-то идет следом, но стоило обернуться, и ощущение пропадало.

— Ксандр… — Голос тихий и будто знакомый.

Ксандр развернулся в прыжке, вскидывая револьвер.

О повстанце Ягупе он не вспоминал с тех пор, как их замели в коллекторе. Сейчас юноша стоял перед Ксандром — живой, не призрак? — и беспомощно улыбался. Во время облавы ему здорово досталось: под глазами синяки, на переносице ссадина, губы покрыты черной коркой, белые волосы слиплись сосульками.

— Господин… Меня выпустили, и я прятался. Спасибо, господин, замолвил слово… Мне так и сказали, что я — осведомитель, и чтобы я шел себе. Только немного побили. Немного. А к своим я теперь не могу. Я не знаю, где они, я боюсь их, господин. Я пришел просить… Помоги мне снова, господин! Я же помог тебе, я отблагодарил, я…

А ведь повстанцы, если поймают бедолагу, убьют. Не все же сгинули в Диком городе, кто-то ушел. Ксандр порадовался за Ягупа: попади пятномордый под огонь, не спасся бы. Ну и куда его? Ягуп прав: Ксандр помог ему, но и в тюрьму парень попал из-за Ксандра, а теперь, получается, предатель, никому не нужен. Пропадет же!

Ксандр медлил всего минуту, но плечи Ягупа поникли, и парень захлюпал носом.

— Хватит. Ступай ко мне домой. Адрес скажу. Там тетка… и женщина больная. Тетка ваша, местная. Скажешь, я прислал помогать. Скажешь, я велел оставить тебя. Вот, на монетку. И сиди, не высовывайся, пока я не вернусь. — Тут Ксандра посетила новая мысль, и он добавил: — А если не вернусь, позаботься о больной, о Юльке. Она — моя жена.

— Это та женщина с электростанции, да? Красивая… А что с ней, господин?

Вот ведь юнец любопытный!

— Вестниц утром видел? На казнь глазел? Так ей, считай, повезло. В общем, ступай. Когда все утихнет, разберемся с тобой. На работу пойдешь. Давай, топай, пока комендантский час не начался. И помойся там.

Он продиктовал Ягупу адрес, повстанец рассыпался в благодарностях и рванул вверх по улице.

Преисполненный удовлетворения — доброе дело, все-таки, — Ксандр направился к реке, насвистывая.

Но чем дальше он отходил от центра, тем сильнее ухудшалось настроение. Взял на себя ответственность за пацана, за больную женщину… А жизнь-то висит на волоске. Нельзя забывать о предупреждении Галебуса: тёмник все знает. И тёмник так не отстанет, Забвение ему нужно, всем нужно Забвение. Если Галебус потеряет терпение, Ксандр сам станет не лучше Юльки. Будет пускать слюни и ни о чем не думать.

Снова — шаги за спиной. Это идет судьба, идет за Ксандром, не оторваться, не убежать. Хоть тысячу раз смени личину, имя и намять — судьба настигнет. Она — леди постоянная, ревнивая и следует за человеком с упорством маньяка.

Очнулся Дамир, оглядел город, насторожился. Что-то зреет нарывом, что-то готово взорваться. Бунт? — спросил Ксандр. Нет, не бунт, повстанцы запуганы, притихли. Самой природе, самому мирозданию надоели творящиеся безобразия.

Сиб, — догадался Дамир. Они заглушили Сиб. Но варханы не оставят в покое бер᾿Гронов, и на Териану скоро придут. Остались сутки, может — двое. Никто не спасется. Мертвый мир… Териану может постигнуть его участь. Никто не знает доподлинно, что там, на покинутой родине варханов, но там плохо.