Вероника Иванова - (На)следственные мероприятия

– Ты в самом деле хотел там что-то спрятать? – спросила девочка.

– Я не…

– Текилу свою контрабандную небось заныкать хотел! – обвинительно провозгласил Брендон.

– Ты же обещал больше не… – надула губы инфанта.

– Это не текила, – буркнул Диего.

– А что? Капиринья? Или сам нагнал пойла? – не унимался наш лабораторный гений.

– Я завязал!

– Сейчас посмотрим. – Элисабет решительно направилась в коридор.

Телохранитель посмотрел на меня взглядом, за который любой художник, работающий над изображениями молящихся, заплатил бы натурщику тройной гонорар.

– Да пошли уж, – вздохнул я.

С ключами инфанта воевала долго: замысловатая последовательность замков больше подходила хранилищу золотого запаса какой-нибудь средневековой казны, чем заброшенному подсобному помещению. Если только Диего и впрямь не собирался удерживать в нем оборону в компании с несколькими ящиками горячительного.

Когда последняя задвижка ушла в сторону (электронные устройства – это замечательно, но надежность простой механики еще никто не отменял), я даже не стал заглядывать внутрь. Достаточно было и того, что Элисабет тут же отпрянула от дверного проема и с ужасом уставилась на своего телохранителя.

– Что… как… он… почему… зачем он здесь?!

– Видите ли, сеньора миа… – Я взял на себя обязанности переговорщика от имени заговорщиков, а Диего тем временем торопливо прикрыл дверь. – Ваши верные слуги проявили немного инициативы в плане осуществления следующего пункта по списку. Только и всего.

– Вы… его… похитили?!

– Думаю, в целом дела так и обстоят. По крайней мере для наблюдателей.

– Отпустите его! Сейчас же!

Намерение инфанты как нельзя лучше соответствовало приказу тетушки, но, когда желания двух заинтересованных лиц, а тем более лиц женского пола, вдруг необъяснимым образом совпадают, мужское естество начинает бунтовать. Пусть, как говорится, «чего хочет женщина, того хочет бог», но земная жизнь ведь так далека от небесной…

– Боюсь, в ближайшее время мы не сможем этого сделать.

– Почему?

– Потому что к нему есть несколько невыясненных вопросов.

– Какие еще вопросы?

– Вопросы вашей безопасности, сеньора миа.

Я старался говорить просто серьезно, но, наверное, получилось излишне мрачно, потому что инфанта побледнела и покачнулась.

– Вы думаете, что он… что он угрожает… моей…

– Ничего нельзя исключать, – подхватил Диего.

– Вы собираетесь… его… у…

– Да лови же! – крикнули мы оба Брендону, который стоял ближе всех к девочке. И лабораторная крыса справилась с поручением: не позволила обмякшему телу рухнуть на пол.

– Один – один, – констатировал я. – Ничья.

На телохранителя, хлопотавшего над лишившейся чувств инфантой, больно было смотреть. Особенно когда он поднял голову, растерянный донельзя.

– Что с ней вдруг случилось? Ты знаешь?

Наверное, знаю. Ничего удивительно: просто жизнь и отношения полов.

– Потом объясню. Нам же надо еще с этим… поговорить.

А мне к тому же надо надеяться, что я в каком-то смысле все еще остаюсь «тенью» и для Амано. Больно, колко, обидно, но со своими чувствами справлюсь. Не в первый раз.

Sombra, значит? Хорошо, пусть будет так. Где там мое сомбреро завалялось?

Амано Сэна

Сознание возвращалось неохотно. Наверное, подозревало, что ничего хорошего меня в наступившем настоящем не ожидает. И оказалось совершенно правым, потому как скудно освещенная комната без предметов не то что мебели, а даже малейшего подобия интерьерного оформления, не входила в число мест, где я хотел бы просыпаться. Тем более в не слишком удобной позе.

Ну ни дать ни взять Иисус Христос, вариант «лайт». В том смысле, что подвешивать меня не стали, а просто посадили у стены. Но руки растянули на совесть… Так, что мышцы начинают потихоньку ныть от напряжения. И дергаться-то особо не будешь, иначе полоски пластика разрежут кожу, а заодно то, что находится под ней. Гениальное изобретение – хомуты и стяжки, годятся в хозяйстве для чего угодно. И в каком угодно хозяйстве. Особенно в преступном…

Какое-то время после пробуждения от медикаментозного сна (на шее явно ощущался желвак от укола) я потратил на то, чтобы разобраться в нахлынувших на меня ощущениях. С физическими все было понятно: поймали и привязали. С психологическими же дело обстояло несколько сложнее.

Во-первых, было чертовски стыдно. За что? За беспечность. Надо было смотреть по сторонам, надо! Так нет же, устремился на свет в конце тоннеля. А что в результате? И человеку не помог, и сам оказался совершенно в идиотской ситуации. Стать жертвой похищения – что может быть глупее? Да меня ж засмеют! Как пить дать засмеют, едва узнают, что великолепный капитан Сэна сел в… сено? Нет, в оригинале эта поговорка звучала как-то иначе… Ну ничего, мне напомнят. Неоднократно. Во всех возможных вариациях.

А во-вторых… Наверное, первый раз в жизни я возненавидел свою удачливость. Окажись на моем месте Морган, произошло бы все что угодно, но только не осуществление планов похитителя. Игла выпала бы или сама по себе, или вместе со шприцом. Злоумышленник бы поскользнулся, споткнулся, закашлялся, замечтался… Да мало ли вариантов? Главное, в жизнь воплотился бы один из них, а не суровая реальность, которая меня сейчас окружает.

Из карманов, конечно, выудили все. Даже раздумывать не надо: вон он, мой скарб, лежит в уголке, у двери. Скромной такой горушкой. Даже леденцы присовокупили ко всему остальному. Кстати, это очень настораживающий признак. Не встречал еще ни одного преступника, который не приватизировал бы что-нибудь съестное, изъятое у жертвы. А этот сложил, очень даже аккуратно, не удивлюсь, если еще и перечень составил. Для отчетности.

С другой стороны, понятно, что убивать меня не собираются. И это даже хуже, чем скрупулезность похитителя. А что, если угораздило нарваться на маньяка?! Который начнет резать мое тело на кусочки для собственного удовольствия. И жить я буду еще до-о-олго, только совсем не счастливо.

Конечно, меня хватятся. Может, уже хватились. И… ищут?

Вот! За эту мысль надо держаться. Изо всех сил, пока они у меня еще есть. Раз уж физически сейчас дать кому-то отпор не смогу, то морально…

Дверь открылась, пропуская двоих. И если здоровяка явно латиноамериканской масти я видел впервые в жизни, то его спутник успел уже примелькаться до рези в глазах. И задолбать слух своим раскидайчиком!

С минуту мы с ним смотрели друг на друга. Ага, именно так: я – на мячик, прыгающий вверх-вниз. А потом он сказал… Хозяин игрушки конечно же:

– Нравится? Хочешь, подарю? Когда у тебя ближайший день рождения?

Я чуть было не предложил ему покопаться в моем удостоверении личности, а заодно поинтересоваться, умеет ли он вообще читать, но слово «ближайший» почему-то прочно застряло в голове. До того самого момента, как вспомнились наши отдельские посиделки, устраиваемые всякий раз по поводу счастливого избавления от близкого знакомства со смертью. Конечно, их на моей памяти было не так и много: до крайности все-таки дело доходит редко, но дни рождения у нас в году и правда случаются вовсе не в единственном числе для каждого. Мы еще любим иногда пошутить по этому поводу.