Вероника Иванова - (На)следственные мероприятия

– Рано об этом еще думать.

Диего согласно кивнул, бормоча:

– Я должен был догадаться… Должен был… Еще по тому, как ты держишь удар…

– Но с этим парнем ты перемудрил. Теперь даже неважно, прав ты на его счет или нет: начнутся поиски. Кстати, проверь, как он там, а то вдруг сбежит? – добавил я, почувствовав приближение очередного «сеанса связи» с Барбарой.

– Не сбежит! Но если ты говоришь…

Телохранитель убрался восвояси, а я получил передышку. Крохотный отрезок времени, который нужно было потратить с умом, а не так, как это у меня всегда норовит получиться.

– И снова здравствуй, тетушка!

– Морган, случилось…

– Страшное?

– Хватит паясничать! Твой напарник пропал.

– Ну наконец-то! И кого я должен возблагодарить за то, что капитан Сэна больше не будет путаться под ногами?

– Морган. – Когда она говорит вот так, тихо, без следа напряжения в голосе, спокойно и даже чуть лениво, обычно стоит начинать пугаться. – Ты даже не представляешь, чем грозит его исчезновение всем нам.

– Мы будем лишены набивших оскомину утренних острот? Да, потеря огромная. Согласен.

– С ним ничего не должно было случаться. Вообще ничего, понимаешь? – Кажется, Барбара была на грани отчаяния: речь, вибрирующая в моем теле, стала совсем однотонной. – Нужно как можно быстрее найти его.

– Если поможешь мне кое в чем, я помогу тебе. Идет?

– Морган? – Палитра интонаций существенно увеличилась.

– Слово «sombra» применительно к человеку из криминальных кругов – что оно означает?

– Мне надо покопаться в базе.

– Жду.

Вибрации улеглись, но фон от них пока оставался в наличии, показывая, что тетушка не выключала шарманку со своей стороны.

– Откуда ты его выудил? – спросила Барбара парой минут спустя.

– Кого?

– Слово.

– Меня так назвали. Сегодня.

Пауза, плавно перетекшая в молчание.

– Ну так что со мной не так?

– Тенями называют людей из одной весьма засекреченной компании. Своего рода мастера на все руки, услугами которых пользуются те, кто, во-первых, может заплатить требуемую сумму, а во-вторых, кого сами «тени» считают достойным заказчиком.

– Даже так?

– В каком-то смысле они – художники, никогда не повторяющие рисунок своих действий, и, собственно, поэтому их почти невозможно вычислить. Вплоть до того, что «тень» может полжизни готовиться к выполнению единственного задания, а потом бесследно исчезнуть.

– Что-то еще есть? Более конкретное?

– Их девиз. Si no hay sombras, no puede haber luz. «Если нет тени, не будет и света».

Отлично. Вот теперь для меня прояснилось намного больше.

– Теперь твоя очередь! – напомнила тетушка.

– Мм? Ах да… Не нужно Амано искать. Он тут.

– Где?! – Меня чуть не разорвало вибрацией на части.

– Со мной. С нами то есть.

– Верни его немедленно!

– Я над этим работаю.

– Немедленно!

С чего вдруг может случиться форменная истерика у женщины, которая не моргнув способна собственноручно казнить всех своих подчиненных? Вот и я не знаю.

– Я работаю.

– Знаю я, что ты называешь «работой»! Опять все запутал и перепутал так, что в конце концов останется только один выход: рубить по живому!

– Все, отбой.

Она прервала связь с явно выраженной неохотой: вибрации встряхнули меня так, что на теле появились очаги нескольких новых синяков, а потом не менее резко прекратились.

Диего, умевший двигаться абсолютно бесшумно, вернулся, нарочно выделяя каждый свой шаг. Видимо, решил, что любая таинственность будет воспринята мной, как угроза, и тогда его намерение дожить до возведения инфанты на трон не исполнится ни при каких условиях.

– Ну как там похищенный?

– Скоро очнется.

– И что планируешь делать дальше?

На лице телохранителя возникло выражение, не требующее дополнительного словесного пояснения.

– Пока повременим, – твердо сказал я.

– Это может быть опасно для сеньоры.

– Что именно? Объект обезврежен и, по крайней мере, пока не представляет особой опасности. К тому же… Я предполагаю, что цель его действий несколько иная, чем тебе видится.

– А какая?

– Думаю, это можно будет выяснить во время разговора.

– А, будешь его допрашивать? – догадался телохранитель.

– Я надеялся, что нет. В смысле, что не я стану это делать.

– Но тебе же это будет…

– Понимаешь, какая штука… – Я решил все-таки выползти из багажника. – Мы с ним вроде как друг друга немного знаем. По крайней мере внешне.

Диего окинул меня изучающим взглядом и мотнул головой:

– Не поймет.

– Мне бы твою уверенность.

Верзила кивнул, достал из кармана листок бумаги, сверил изображение на нем с моим нынешним обликом и подтвердил:

– Ничего общего!

Его бы слова да богу в уши… Вот чего мне только еще не хватало, так это вести допрос собственного напарника! Ну ладно, внешность. Ладно, жесты, походка и остальные двигательные особенности. Но методы-то?! Методам нас учили одним и тем же. Словечкам всяким опять же. Приемчикам нейролингвистическим… Нет, к черту! Если и буду что-то спрашивать, то придется отказаться от профессиональных штампов, которые я так старательно… Ни хрена не заучил нормально ведь. До сих пор. Так что, может, и пронесет. Главное, чтобы не на людях.

– Хорошо, уговорил. Займемся похищенным.

– Похищенным? – недоуменно спросила Элисабет, огибая машину.

– Э-э-э… ну да. Надо припрятать похищенное, чтобы никто не углядел ненароком, – поспешил сказать я, выковыривая из кармана куртки Диего брегет.

Надо сказать, инфанта поверила бы этой придумке. Если бы в то же самое мгновение наше гаражное общество не пополнилось Брендоном, озабоченно осматривающим окрестности.

– Никто не видел мои ключи от подсобки?

– От какой подсобки? – осторожно уточнил Диего.

– Да от дальней, в конце коридора. У меня в лаборатории уже такой завал, что ногой ступить некуда. Вот собрался перетащить пару ящиков…

– Эти ключи? – Девочка потянула за брелок связки, зажатой в кулаке телохранителя.

– Ага, они самые! Ты зачем их утащил, признавайся! Там же в помещении ничего… – Брендон ткнул пальцем в грудь верзилы: – Спрятать что-то хотел? От лучшего друга да в его же любимой комнатке?!

– Любимой? – фыркнул Диего. – Да ты о ней только сейчас вспомнил.

– Но это не повод захватывать мою территорию! А ну отдай!

Их потасовка выглядела невозможно забавной, но разве что одна только инфанта могла улыбаться, наблюдая за половецкими плясками своих помощников. А потом, когда телохранитель все-таки выронил ключи, стало совсем не до смеха, потому что первой, и единственной, у связки оказалась Элисабет. Единственной – по причине того, что снова впадать в обморок я страстного желания не испытывал, к тому же не был уверен, что успею завладеть вожделенной связкой до того, как сознание отрубится полностью.