Виктор Тюрин - У каждого своя война

- Чертов ублюдок! - ругался я, вырывая клинок и отпрыгивая в сторону. - Кусок дерьма!

Сделал я это весьма во время, уйдя от нового удара, напавшего на меня всадника. Благодаря моему прыжку лезвие меча, вместо того чтобы обрушиться на мой шлем, только скользнуло по нему и уже на излете разрубило наплечник. В ответ я коротко рубанул по руке, держащей меч. Слух зафиксировал треск разрубленных колец кольчуги, хруст кости и звериный вопль, ударивший по ушам, а глаза уже искали нового врага. Боковым зрением я увидел тело английского лучника, лежавшего на серых булыжниках, с раскроенной головой. Бешеная ярость обожгла мой мозг, сузив окружающий мир до кучки врагов, закованных в железо, которых необходимо убить. Я бросился на них - рубил, колол, парировал удары, как заведенный, черпая силы в своем неистовстве. Русский богатырь и лучники, не жалея ни сил, ни своих жизней, чертями крутились среди конников, коля и рубя врага.

Наша неистовая атака стала для солдат противника вроде ударов молотка, вбивающего гвозди в крышку гроба, после чего страх окончательно сломил дух этих людей. Первый раздавшийся крик о пощаде застал меня в тот миг, когда я скрестил меч со спешенным итальянским латником, за ним послышались другие. Я уже занес меч для нового удара, как вдруг мой противник закричал:

- Не бей!! Прошу пощады!

В этот самый миг шум боя перекрыл трубный голос всадника в рыцарском доспехе:

- Мы сдаемся!! Сдаемся!!

Победа! Я неистово к ней стремился, хотя душу терзали неверие и сомнения. Две бессонные ночи, полные страхов и ожидания, напряженный день - и вот, наконец, этот миг! Я должен был испытывать ликование при виде поверженного врага, но не мог. Во мне не нашлось места для звонкой и пьянящей радости, ничего, кроме тяжелой усталости, свинцом залившей каждый мускул моего тела. Больше всего хотелось лечь и забыться, но дело требовалось довести до конца, поэтому пришлось собрать остаток сил, чтобы удержать на лице маску воина - победителя.

В этот самый момент парни Дика подвели ко мне знатного пленника. Тому хватило сил горделиво вскинуть голову, но чувство позора и унижения, сжигавшее его изнутри, скрыть не удалось. Бледное лицо с потухшими глазами представляло собой резкий контраст с доспехами самого рыцаря, покрытыми насечкой и богато инкрустированными золотом и серебром, радовавшими глаз, блестя и искрясь в свете факелов. Один из латников протянул мне меч и кинжал рыцаря. Судя по богато изукрашенным драгоценными камнями рукояткам, те стоили немалых денег. Бросив на них быстрый взгляд, я приказал стоящему сзади русичу:

- Игнацио, возьми!

После чего обратился к пленнику с вопросом:

- Как ваше имя?

Несколько мгновений тот молчал, хмуро глядя на меня, потом отрывисто бросил:

- Командующий армией герцога Франческо Гонзага, маркиз Агостино ди Петтро.

"Все. Официальная часть закончена. Теперь можно и спать".

-Отведите маркиза в покои, расположенные рядом с моими. Охранять. Остальных пленных запереть в подвале. Прочесать замок. Удвоить количество часовых. Я пошел отдыхать. Джеффри, остаешься за меня.

После моих слов на мгновение воцарилась тишина. Понятно, что никто не ожидал подобного поведения от человека, только что выигравшего битву за замок у превосходящего противника. Где крики радости? Где вино, пенящееся в бокалах? А, к чёрту, плевать на всё! Я смертельно устал и хотел только спать.

Проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Стряхнув руку, я был готов снова погрузиться в блаженное небытие, когда услышал голос Джеффри:

- Господин! Господин! Вставайте!

- Пошел к дьяволу! Я спать хочу!

- Господин! Го....! - но тут его перебил злой и звонкий голос графини:

- Я не привыкла ждать! Немедленно его поднимите!

Приоткрыв глаза, я увидел над собой ухмыляющуюся физиономию Джеффри.

- Это был голос госпожи? Или мне показалось?

- Нет, господин. Это ее голос.

- Мессир капитан! Я требую, чтобы мне тотчас объяснили, что происходит в моем замке!

С трудом сев на кровати, я сразу увидел разгневанную графиню, стоящую у порога моей спальни. Быстро бросил взгляд на себя и облегченно выдохнул воздух. Хоть тут мне повезло: заснул, не раздеваясь. Со вздохом встал, подошел к графине, у которой из-за плеча выглядывала камеристка, затем, коротко поклонившись, спросил:

- Что вас так разгневало, моя госпожа?

- Неуважение к моей особе!

Увидев мой недоумевающий взгляд, она ткнула пальцем в стоящего рядом с дверью Игната.

- А что он натворил?

- Он отказался будить вас! И не пускал меня, хозяйку замка, до тех пор, пока не пришел ваш другой слуга. Я требую, чтобы вы примерно его наказали!

- Ваше слово - закон для меня, госпожа!

Судя по всему, юной синьоре понравился мой уверенный ответ, потому что она продолжила уже обычным тоном:

- Я хочу знать, что произошло.

- Вы могли бы послать слуг, чтобы узнать обо всем. У того же Джеффри. Зачем пришли сами?

- Я.... Впрочем, это не важно. Я уже здесь и хочу все узнать от вас.

- Хорошо, графиня, но если вы не против, мне бы хотелось привести себя в порядок.

- Хорошо, только недолго. Я жду вас у себя!

Наскоро вымывшись и сменив одежду, я отправился на доклад к графине, но, проходя мимо временной тюрьмы своего знатного пленника, решил завернуть к нему на минуту. Измученный вид и темные круги под глазами говорили о том, что все утро тот провел в нелегкой борьбе со своими мыслями.

- Мое почтение, господин маркиз.

- Скажите, вы дворянин?

- Прошу прощения, что сразу не представился. Томас Фовершэм, сын рыцаря и барона Джона Фовершэма.

- Хоть это меня как-то успокаивает. Сознание того, что я попался в ловушку какому-то грязному английскому леснику, мучило меня все это время! Что вы намерены дальше делать?

- Вы отдаете приказ, и ваши солдаты уходят. Иначе вам грозит голодная смерть!

- Дева Мария! Если вы собираетесь меня убить, то почему таким способом?!

- Вы меня не так поняли! Мне почти нечем кормить своих людей, а значит, пленники для меня - это лишние рты!

- Хорошо! Я напишу письмо с приказом для своих людей.

- Вот и отлично! Теперь идемте, хочу представить вас графине, хозяйке этого замка. Хотя, подождите! У меня есть к вам один вопрос.

- Если он не уронит мою честь, мессир, я готов ответить вам на него!

- Что был за знак, по которому вы пошли на штурм?

- Как... вы не знаете?! Подождите, Чезаре не мог меня предать! Не мог! Он рос в моем доме с детских лет и был мне предан....

- Я спросил про знак! - нетерпеливо повторил я свой вопрос, так как переживания маркиза меня абсолютно не волновали.

- Знак? Шлем, сорванный с головы. Чезаре жив?!

- Насколько я знаю, среди живых его нет.