Иван Магазинников - Печать Тьмы

— Мэ-э-эт, на помощь! — снова заорал Айвен. И когда уже до монстра оставалось всего пару шагов, сверху посыпались камни и раздался знакомый голос:

— Не знаю, как ты там оказался и чем занимаешься, но когда я до тебя доберусь, то такое устрою, что навсегда запомнишь, как влезать в сны уставшего геоманта!

Появление друга придало юноше сил. Он сжал руку в кулак, прижав ее к груди. Бросив взгляд на совершенные формы фальшивой красавицы, он выбросил руку вперед, раскрыв ладонь Печатью в сторону чудовища.

— Прости, но я не хочу, чтобы мои дети вылуплялись из яиц!

Айвен нащупал внутри себя потоки маны и попытался выплеснуть эту силу наружу, пропустив ее через Печать, но… ничего не случилось.

— А вот и я! — уже ближе раздался голос Мэта, и огромные комья земли упали между вором и королевой. А следом за ними мягко опустился на пол и сам геомант.

Паук отпрянул назад, одновременно вставая на задние лапы и выгибая в сторону людей нижнюю часть брюха. На его кончике появился белый шар размером с кулак.

— Мэт, осторожно! Эта тварь притворяется человеком, — предупредил юноша.

— Вижу, — отозвался маг, и с его ладони сорвалось заклинание, повисшее между людьми и монстром в виде желтоватого облачка.

Паук выбросил нить паутины, вонзившуюся прямо в облако и тут же ярко вспыхнувшую. Всего за два удара сердца она сгорела дотла. Маг потянул руку, и в ладонь ему прыгнул световой жезл, который Айвен и сам не заметил, когда выронил.

Луч света ударил из жезла в паучиху. Тварь заверещала, и замотала головой. Некоторые из ее многочисленных глаз подернулись белесой пленкой, ослепнув. Но отступать паук не стал, а лишь припал к земле.

— Хныга сейчас будет сильно бить поддельный красивый самка! — прозвучало где-то в стороне, и плеть с шипением перебила несколько паучьих лап.

— Ну давай же! — крикнул юноша Печати, не желая оставаться в стороне.

И она дала. Ладонь вора вспыхнула розовым светом, словно объятая пламенем, а рисунок начал пульсировать, вытягивая из Айвена ману.

— И что мне с этим теперь делать? — задумался на руку вор.

"Да бей же ты, тупица!"

Подчиняясь внутреннему голосу, юноша подскочил к монстру и ударил его кулаком. Рука по самый локоть вошла в тело, почти не чувствуя сопротивления. Тварь резко развернулась, отбрасывая обидчика, и тот со всего маху ударился головой о твердую землю. Последнее, что он помнил, это была нависшая над ним аппетитная женская грудь…

— Вставай, лежебока, — насмешливый голос Мэта вырвал его из забытья.

— Ох, знал бы ты, какая дрянь мне снилась! — простонал Айвен, открывая глаза.

Сначала он увидел геоманта. Тот стоял рядом, весь перепачканный землей и со свежей ссадиной на правой щеке. Позади мага сидел Хныга, свесив ноги в огромную дыру в земле. Рядом со жрецом свернувшись спиралью грелась на солнышке живая плеть, похожая на змею — к'хасс.

— Не хотелось бы тебя огорчать, но, кажется, я помешал тебе спариться с одной весьма очаровательной паучихой, — ухмыльнулся Мэт, — Кстати, у тебя отличный вкус!

— Да отстань ты, — отмахнулся вор и попытался встать.

— Я серьезно. Эта тварь из твоих мыслей создала образ, который ты сам считал идеальным. Ко мне в голову она забраться не в силах, так что показала то же, что и тебе. Девушка была восхитительна. Жаль, что пришлось ее прикончить…

— Если бы не Печать, которая показала мне ее настоящий облик, то я бы сейчас постанывал верхом на паучихе…

— Не думаю. Как раз сейчас она бы отгрызала тебе голову.

— Что?

— А ты разве не знал? Как правило, после спаривания самки пауков и богомолов, съедают партнеров, чтобы восстановить силы. А некоторые — и во время. Эй! Только не вздумай сейчас опять потерять сознание!.. Проклятье. Хныга, притащи еще воды…

Весь день юноша ехал молча. Айвен думал. Он настолько был погружен в свои мысли, что не замечал перешептываний и хитрых взглядов, которые бросали на него гоблин и маг. Несколько раз на них нападали различные твари, но дважды Хныге удавалось их отогнать с помощью своего необычного кнута. А когда за всадниками увязался рой громадных, с кулак размером, насекомых, на помощь жрецу пришел Мэт. Он создал большое облако вроде того, которое использовал в паучьей пещере, и влетевшие в него твари мгновенно сгорали, осыпаясь черным пеплом. Уцелевших добил гоблин, ловко сшибая их кнутом в полете.

— Хороший день, — отметил Хныга, прикончив последнее насекомое.

— Не разделяю твоего восторга, — ухмыльнулся Мэт.

— Мало чудовищ. Мало крови. Все руки-ноги целый. Хороший день. Хныга думает, твари боятся драться.

— Разве мы так страшно выглядим?

— Наша страшно пахнет. Кровь королевы снов делает всем бояться.

— Да, помыться от этой дряни не помешало бы. Воняет жутко.

— Плохо думает человек-колдун. Пока наша страшно воняет, будет хороший день.

Так они и ехали до самого вечера: ведя нехитрую беседу и искоса поглядывая на молчаливого Айвена, плетущегося позади. А когда начало смеркаться, гоблин обеспокоено принялся смотреть по сторонам, ища безопасное место для ночлега. Увы, ни уютная полянки в тени дубов, ни песчаный пляж на берегу реки не пришлись ему по вкусу.

— Плохое место, — качал жрец головой, и геомант снова пускал своего Хитреца вскачь.

Они проскакали еще миль десять, прежде чем Хныга, наконец, довольно кивнул:

— Хорошее место.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду вот эти заросли терновника? — маг послушно остановил скакуна, повинуясь жесту карлика.

— Сильно хорошее место. Ядовитый куст громко хрусти, когда зверь топай-иди, — довольно улыбнулся жрец и начал выбираться из своей люльки.

— Ядовитый? — на лице чародея не дрогнул ни один мускул.

— Твоя колдун ветка двигай, чтобы наша брюхо-ноги не колоть.

— Надеюсь, что мне удастся не изорвать рубашку, — недовольно покачал головой Мэт.

Хладнокровный геомант даже после драки с королевой и непрерывной скачки сидел в седле так, словно принимает участие в военном параде. Как и гоблин, он был испачкан пятнами крови паучихи, уже превратившимися в черные пятна, но на его светло-зеленой рубашке не было ни пятнышка, ни лишней складочки.

— Не удивлюсь, если у этого франта в кармане сидят портной, сапожник, стригарий и еще десять щеточников и прачек в придачу, — под нос себе пробурчал Айвен, и это были единственные его слова после битвы в паучьей пещере.

Первым по кустам шел маг, прокладывая дорогу своим приятелям. Повинуясь жесту его рук, усыпанные острыми шипами ветки сами раздвигались, уступая дорогу. Хрум-скакунов вели под уздцы. Похоже, ни шипы, ни ядовитые свойства кустарника ни мало не волновали животных, которые с удовольствием хрустели срываемыми ветками. Когда путники забрались в самый центр, в руках Хныги появился змеиный бич.